Чёрный лёд (СИ) - "Skybreaker" - Страница 31

Зал затрясся от оглушительных криков ликования, которыми гурры встретили речь своего нового лидера. Зеркальный ледяной пол сотрясался от безудержных ударов тысяч хвостов. Они вняли каждому его слову и криками своими выражали свое согласие с каждым из них. Они, гурры, получили Оро не просто так и не собирались отдавать его без боя. Они готовы были убивать, ломать, кромсать и стирать в мелкую ледяную пыль всех, кто готов был бросить им вызов. «Кхроки и груки, вы доживаете последние свои дни, скоро вас не станет!» — вот, что выражали эти крики.

Позволив всем эмоциям выплеснуться, Роно продолжил:

— Подойдите к тангурру и пойте. Произносите свое имя до тех пор, пока оно не потеряет свое значение, чтобы потом обрести его снова, — он повторил слова, которые сам услышал, будучи ребенком, во время своей первой песни единства. Быстро промелькнул и так же быстро исчез призрачный образ Марака.

Многотысячная толпа обступила тангурр. Каждый занял свое место, и песня полилась. Имена влетали в тангурр, кружились в нескончаемом вихре звука, сплетались и расплетались, находили своих адресатов снова и снова. Попадая во входное отверстие каждое имя дублировалось многократно, доходя до ушей каждого жителя Всегуррона без исключений. Все их Оро были заняты этим процессом целиком и полностью. Они растворялись в нем без остатка. Напади на них сейчас кхроки, и никто не смог бы им ничего противопоставить. Процесс распознавания и запоминания тысяч имен отнимал всю энергию своего носителя, не оставляя ему ресурсов ни для каких других мыслительных функций. Все они впадали в особую форму транса, где Вселенная лишалась всех своих физических свойств, и оставался лишь звук. Чистый, прозрачный, знакомый и родной звук голосов членов одной общины, одной большой семьи. Теперь они были едины.

Груки оказались на удивление гостеприимными хозяевами. Они выделили для Моа и Ксафа небольшую отдельную пещеру, где они могли есть и спать. Сначала к ним приставили охрану, но позже убрали ее. Отношения их становились лучше изо дня в день, доверие росло, а вместе с ней падала необходимость в постоянном контроле.

Первое время они с предком просто слонялись без дела. Ходили по внутренним лабиринтами пещер, изучали все, наблюдали за жизнью груков и кхроков со стороны. Сами груки мало обращали на них внимание. Они были заняты своей рутиной. Кроме того, Моа догадался, что не все из них были особенно счастливы их визиту. Так что они с Ксафом старались не накалять обстановку и помалкивали.

Ксаф тем временем изучал язык груков и постепенно его навыки коммуникации росли. При каждой удобной возможности он останавливался возле группы груков, прибывшей в пещеры для отдыха, и заводил с ними примитивный разговор на простые темы. Моа не знал, что именно они обсуждали, но догадывался, что речь шла о погоде и охоте. Может быть, потому что в его собственном племени об этих двух вещах чаще всего и шли разговоры.

Моа тоже учился говорить на языке груков. Это было непросто. Он кардинально отличался от родного привычного языка. Но с помощью Ксафа ему удалось понять его логику и приспособиться. Язык груков состоял в основном из глаголов, и в нем не было времен. Сложно было понять порой, о каком времени говорит грук без временных указателей. Происходило ли действие вчера, сегодня или только будет происходить в будущем — это можно было определить лишь по косвенным признакам. Скажем, если грук приползал домой с добычей и говорил «Идти охотиться» было понятно, что он уже побывал на ней и вполне успешно.

Говоря об охоте. Питался Моа тем, что добывали груки. В первые несколько дней это была фухса, потом еще фухса, фухса, и еще раз фухса. Были в этой череде и свои исключения, но они также представляли собой растительную пищу. Моа сильно удивлялся этому. Он всегда считал, что груки были первоклассными охотниками, которые могли настигнуть любую добычу. Все же они были самыми быстрыми существами в белых льдах. Но вновь и вновь они приносили им на обед растительную пищу. Наконец, он утратил свое терпение и спросил у одного из них, с чем это связано.

— Почему снова фухса?

— Нравится фухса?

— Нет. Не нравится.

— Не нравится фухса?

— Нет. Или да. Да.

— Нравится фухса?

— Да, нравится.

— Радоваться.

Диалог окончился провалом.

На следующий день была совершена новая попытка.

— Есть мясо?

— Нет.

— Почему?

— Не охотиться мясо.

— Не понимать. Не можете ловить мясо?

— Не охотиться мясо.

Пока Моа перебирал в голове знакомые гручьи слова, носитель языка удалился.

— Они не едят мясо. Вообще, — пояснил Ксаф, — Я наблюдал за ними долгое время, пока еще был в черных льдах и знаю это наверняка. Они травоядные и питаются исключительно растительной пищей.

— Почему ты сразу не сказал мне об этом?

— Хотел посмотреть, как ты сам справишься с разговором.

— Подожди…, - Моа ушел в себя на какое-то время, — А что насчет всех тех убитых гурров… Зачем?

— Ты должен сам узнать ответ на этот вопрос.

— Но почему? Если ты знаешь ответ на него, почему ты не можешь сказать мне об этом сам? Вечно ты говоришь какими-то загадками. У меня такое чувство, как будто ты что-то скрываешь от меня.

— Потому что ответ, который находишь сам, важнее тысячи вопросов с готовыми ответами.

— Вот опять. Даже сейчас ты говоришь загадками.

— Послушай, Моа. Я могу и дам однажды тебе ответы на все вопросы, которые ты мне задашь. Но в моих ответах не будет никакого смысла, если ты не будешь в них верить. Поэтому я хочу, чтобы ты научился сам докапываться до истины и подвергать свои убеждения проверке. Вот сегодня ты узнал, что груки и кхроки не питаются мясом. Ты поверил в это?

— Если честно, то нет, — задумчиво ответил Моа, начиная понимать, о чем говорит Ксаф.

— И это нормально, что ты не веришь. Ты всю жизнь думал иначе. Естественно, что тебе сложно поверить в то, что расходится с твоими убеждениями. Поэтому наблюдай, изучай, исследуй жизнь груков и кхроков, и скоро ты сам узнаешь, что они и, правда, мясо не едят. Ты должен верить не в слова, а в факты. Изучай факты, анализируй их и ты узнаешь «Зачем» они сделали то, что сделали.

После завтрака они отправились в главный зал. У груков было свое название для этого места. Звучало оно «Бхфгуаррд» и означало что-то вроде «собираться вместе». Это было главное и самое большое помещение внутри пещер. То самое, где неделей ранее они приняли приглашение погостить в пещерах. Это было место, куда кхроки могли спускаться и проводить тут время. Случалось это, впрочем, нечасто. Однако здесь все еще был тот кхрок, который лежал вместе с груком на постаменте. Они лежали так все время, что Моа с Ксафом пребывали здесь, и неизвестно, сколько лежали до этого. Они не знали, почему они там лежат и чего ожидают, но предполагали, что это связано с чем-то важным. Свободные груки подносили им еду и проводили с ними время после охоты. Моа с Ксафом тоже проводили там время. Это была хорошая возможность пообщаться с кхроком. Возможность для Ксафа, но не для Моа. Моа по-прежнему ничего не слышал. А вот Ксаф мало того что слышал, но и делал успехи в освоении языка кхроков. Он говорил, что он был идентичен языку груков с той лишь разницей, что произносился на такой высокой частоте, которую он не мог расслышать.

Они сидели там добрую половину дня, общаясь с груками о погоде, охоте и прочих мелочах, вместе ожидали неизвестно чего, и в целом чувствовали себя счастливыми. Груки оказались хорошими ребятами. Моа даже стал привыкать к такой жизни и научился получать от нее удовольствие.

Привычный ход времени нарушило событие, которого, как оказалось, они и ждали все время. Груки принимали пополнение. Рано утром еще до рассвета их с предком подняли и позвали в главное помещение. Там кхрок, до этого лежавший пластом, приподнялся на лапах. Под животом у него все это время скрывались с полторы сотни яиц. Половина из них активно шевелилась, другая подавала лишь незначительные признаки жизни. И все же жизнь в них была. Первый, второй, третий — на свет стали проклевываться маленькие груки. Они были не больше когтя Моа, всего 7–8 сантиметров в длину, тела их были полупрозрачными и слизкими. Вылупившись из яиц они норовили убежать от родителей куда подальше. Вот здесь то и вступали все собравшиеся зрители. Все вместе, груки, Моа, Ксаф, они обступили постамент вокруг и следили за тем, чтобы ни один новорожденной не покинул его пределы. Это было непросто. Маленькие груки быстро учились использовать свои крючкоподобные лапы для ускорения. И все же они справлялись с натиском новорожденных. И это было весело, поскольку напоминало игру. Давно уже Моа так не веселился.