Бабулька на горошине - Донцова Дарья - Страница 4

Федор опустил голову.

– Я понял, что любви у Якова к моей сестре нет. Просто он родительское наследство спустил, жить ему было негде. Куда деваться? Вот только до сих пор я недоумеваю: почему наш отец к Якову как к сыну относился? Может, так хотел дочь замуж выдать, что как следует в женихе не разобрался?

– Федя, – остановила его Татьяна, – ты лучше расскажи про того мужика!

– В храм наш пришел незнакомец, – послушно начал брат Ольги, – я стоял у свечного ящика, когда он подошел и поинтересовался:

– Эй, где тут священник?

Галя, которая записки принимает, ответила:

– Отец Федор около вас находится.

Мужик резко отреагировал:

– Отец у меня один был, он умер давно. Вениамином Андреевичем меня зовут. Скажите, Федор, где ваш зять скрывается?

Галина поняла, что разговор будет неприятный, и со словами:

– Ох, совсем забыла, надо в кладовке прибрать, крикнете мне, батюшка, если что, – живо убежала.

Мы остались вдвоем, я ответил гостю:

– Я живу в Лебедитине, сестра в Грунске. Давно к ней в гости не заезжал. Якова не видел. Предполагаю, что он или на работе, или дома. Зачем ему скрываться?

Вениамин Андреевич зашумел:

– Затем, что он взял у меня под свое честное слово полмиллиона, расписку оставил, обещал выплачивать долг ежемесячно и пропал. Я поверил ему, он у меня работал, вроде честный человек. А что вышло? Наличные взял, и тю-тю. Думал небось, что Вениамин богатый, ну что ему пятьсот тысяч? Сумма для меня невелика, но я никому деньги не дарю! Знаю, что паразит женат на вашей сестре. Если не хотите скандала, верните его долг!

Я понял, что очень плохая беседа намечается, и попросил:

– Разрешите водички себе налью, мы все обсудим.

Потом отошел к бачку, включил диктофон в телефоне, мне его недавно один благотворитель подарил. Подумал, если собеседник начнет ругаться, запугивать меня, то останутся его угрозы на записи. Вдруг она понадобится? Вернулся к гостю и попытался его вразумить:

– Вениамин Андреевич, я не располагаю такими средствами и у вас ничего не брал.

Мужчина рассердился.

– Попы богатые, последние деньги у старух отнимают, свечки им продают. У вас на пузе крест золотой болтается, продайте его. Небось дома в чулке миллиона три хранится. Хорош убогим прикидываться. Твой зять мне бабки не возвращает! Отдавай долг.

И чуть ли не в драку полез. В храме кулаками махать негоже. Я попытался дело миром решить, предложил:

– Давайте выйдем во двор, там продолжим беседу.

А он схватил церковную кружку и закричал:

– Не знаю, сколько там денег, но заберу. С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Утварь, куда прихожане малые средства кладут, когда записки подают, свечи берут, металлическая, тяжелая. Если такой по голове ударят, можно травму получить. Ладно, меня он, допустим, с ног собьет, но я же в храме не один, еще Галя здесь. А ну как он на слабую женщину нападет, а я буду на полу без сознания? Решил, лучше смириться с потерей кружки, чем церковь дракой осквернить. Но неожиданно появились наши певчие, крепкие парни, спортсмены. Они сразу поняли, что неладное происходит, схватили Вениамина, унесли его, в прямом смысле слова, во двор, через какое-то время вернулись, кружку на место водрузили, спросили:

– Батюшка, он кто?

Я ответил им:

– Назвался Вениамином Андреевичем, сообщил, что муж Ольги взял у него большую сумму и не отдает. Пришел почему-то требовать долг с меня, а я ничего об этих деньгах не знаю. Мы с матушкой Ириной живем по средствам, я летом на велосипеде езжу по делам, зимой пешком хожу, супруга тоже. Дети у нас, спасибо прихожанам, которые вещи своих ребят отдают, одеты-обуты. От голода не страдаем, огород есть, заготовки на зиму делаем. Супруга кондитер по образованию, торты-пирожные на заказ печет. Живем не тужим, в долг денег никогда не берем. Как да что в семье у сестры и зятя, я не знаю. Но Оля женщина разумная, она, как и я, без кредитов справляется.

Парни смутились, потом Николай заговорил:

– Мы вам говорить не хотели, но Яков у всех в церкви денег назанимал. По мелочи брал – две, три тысячи. Никому не вернул. Да все молчат, как-то стыдно из-за таких сумм скандалить.

Я стою и не знаю, как реагировать. Стыдно так стало, что слезы выступили на глазах. Николай мое состояние понял, стал утешать:

– Не переживайте, батюшка, вы же знаете, у нас у каждого своего навоза по возу, мы вас любим и сестру вашу тоже. Образумится ее муж. Вы только Олю предупредите, что этот Вениамин злой, как крокодил. Человек, похоже, богатый, на шикарной машине катается, номер у нее московский, да не простой, блатной. Как бы он к Димкиным домой не заявился, скандал не закатил. Вот мы фото его джипа сделали, покажите сестре. Если такой у ее калитки припаркуется, пусть дом покрепче запрет.

Я так расстроился, что только кивать мог. Когда парни ушли, я сразу к Ольге направился, а там муж ее за столом пищу вкушает. Очень мне захотелось в лоб ему дать, еле справился с собой, спросил:

– Яков, ко мне сейчас в церковь приходил мужчина, требовал полмиллиона, которые ты у него одолжил и не вернул. Что ты об этом знаешь?

Оля в этот момент мне в тарелку суп налила и к столу понесла. У нее руки затряслись, тарелка на пол упала и разбилась. Плохо стало Ольге, она на табуретку села. А Яков сидит спокойный, словно не о нем речь.

– Федя, тебя обманули. На фига мне пол-лимона?

Я попытался воззвать к его разуму:

– Зачем этому Вениамину меня обманывать?

Яков засмеялся.

– Дурак телика насмотрелся, там часто говорят, что попы богатые, на «Мерседесах» катаются, вот он и приперся.

Я возразил:

– Он сказал, что ты расписку оставил, обманул его, ни копейки не вернул.

Зять продолжал смеяться.

– Ой, не могу! И ты поверил, что я деньги не отдал, поэтому Вениамин к тебе приперся? Федя, ты встретился с мошенником.

Так он уверенно говорил, что я усомнился, устыдился своих дурных мыслей о нем, задумался: пятьсот тысяч – космическая сумма, Вениамин видел, кто перед ним. Как он мог Яше столько денег дать? Потом вспомнил, как Вениамин церковную кружку унести пытался, и новый вопрос возник: может, он за ней и приходил? Выдумал историю про полмиллиона? Дело в начале осени прошлого года происходило, сентябрь, на улице тепло. Прихожан в храме у нас немного, постоянно ходят по воскресеньям человек пятьдесят. Вот на Пасху, Рождество, Крещение со всех деревень бегут. Во дворе на лавочке перед входом в церковь всегда сидит Ирина Филипповна, в любую погоду она там. Я ее благословил милостыню собирать, знаю, что она пенсионерка, внука-инвалида воспитывает. Хорошая женщина, но как телеграфное агентство – про всех все знает, всем все про всех расскажет. Храм наш тысяча триста восьмидесятого года постройки, часто на автобусах паломники и туристы приезжают. Ирина Филипповна им лучше экскурсовода о церкви расскажет, и не только о ней. Если к бабушке подсесть, разговор завести, то она всю правду о прихожанах и настоятеле выложит. Едва я так подумал, сразу повеселел. Уж сколько раз просил Ирину язык за зубами держать, но ей с грехом болтовни трудно справиться. Определенно, она мошеннику про меня рассказала, да имя моего зятя назвала.

А Яков сидит, веселится.

– Здорово тебя вокруг пальца обвели! Как ребенка! Разве станет так себя вести тот, кто полмиллиона в долг дал.

Я давай извиняться за то, что поверил клевете. Но еще один вопрос у меня имелся, я поинтересовался:

– Правда ли, что ты у прихожан наших по две-три тысячи брал в долг и не вернул никому?

Он удивился:

– Брал? Я? В долг? У прихожан? У меня есть постоянная клиентка, руководитель фонда, который помогает больным детям. Она как-то раз пожаловалась, что никак они не могут мальчику денег на инвалидную коляску собрать. Я у нее взял подписной лист, на нем сверху реквизиты указаны, с печатью, подписью генерального директора, и обошел дома в Грунске. Твои прихожане жадные, почти все отказались инвалиду помочь, а те, кто кошельки со скрипом открыл, по сто-двести рублей отслюнили. Все знали, что я для фонда собираю. Если у тебя все обвинения в мой адрес закончились, то вали из моего дома. У себя в храме хозяина изображай, перед старухами господина корчи, а здесь ты для меня брат Оли, неудачник, нищий в рваных портках!