Истина внутри кошмара (СИ) - Алексеев Владислав Владимирович "Radical" - Страница 36

Он ответил не сразу, некоторое время задумчиво осматривая меня.

— У меня нет ответа на этот вопрос. Может, перестает существовать окончательно, а может, на основе праха души создается новая. Это известно лишь всевышнему, а он не делиться с нами всеми своими секретами.

— С «вами»? — переспросила я.

— У него много слуг, и я — один из них.

От больших подробностей он воздержался.

— Значит, у меня нет выбора? — спросила я, отчаявшись. — Либо вернусь в мир живых и тут же умру, потому что не обладаю нужной силой, либо начну бесконечно перерождаться?

Мы смотрели друг дружке в глаза. Гильтер, казалось, что-то всерьез осмысляет, а внутри него происходит самая настоящая борьба.

— Если ты готова до последнего стоять на своем — я научу тебя использовать скрытую духовную силу, но учти, что на это уйдет много времени… очень много. После освоения некромантии и возвращения ты сильно изменишься, и наверняка успеет измениться и твоя сестра, если, конечно, останется жива.

— Ты… готов научить меня использовать духовную силу? — удивленно пролепетала я. — А как же твои обязанности в загробном мире?

— Здесь не так уж и много тех, кто действительно достоит выбраться. К тому же, и тебе, и твоей Джирэн придется во всем мне помогать, исполняя любые указания. Только такие условия я готов тебе предложить — стань частью кошмара, чтобы обрести свою долю могущества.

Значит, если я останусь тут, то смогу обрести силу, и это поможет мне не просто вернуться назад, но и, возможно, убить сестру и привести ее тем самым в белые сады… но вот удастся ли мне самой после этого всего попасть туда?

Даже если я провалюсь, и снова попаду в загробный мир, хватит ли мне сил с самых низин привести свою сущность к свету из глубокой тьмы? Справлюсь ли вновь со всеми трудностями? Мое текущее решение может иметь очень далекие и серьезные последствия…

Имею ли я вообще право решать судьбу своих будущих возможных жизней? Наверное, нет, но в то же время у меня нет никаких причин им доверять. Ни Джирэн, ни Мия не способны на то, на что способна я. Это моя ответственность… и мой путь.

— Я согласна на твое предложение и готова отдать все, ради возможности вернуться в мир живых.

Кажется, он ожидал подобного ответа, а потому сделал шаг вперед и показал пальцем на лежащую и еще еле дергающуюся женщину.

— В таком случае, докажи мне что достойна быть моей ученицей. Эта душа обезумела и погрязла во мраке, а потому ее сущность может загрязнить мир живых. Ты, Ромалин, должна решить ее судьбу — это будет твой первый справедливый суд.

— Что!? Нет… Ромалин, прошу тебя…

Ее взгляд сильно изменился — в глазах появился самый настоящий страх. Совсем недавно она говорила о том, что не хочет перерождаться, но когда почувствовала близость своей кончины, тут же начала глубоко ценить собственную душу. Сейчас она, сидя на коленях и смотря на меня выпученными глазами, цеплялась за последнюю надежду выжить, пусть даже путем начала новой жизни… пусть даже это будет жизнь такой ненавистной ей крестьянки, ведь лучше уж такая судьба, чем отправится в вечное и неизвестное небытие.

Я посмотрела на Гильтера. На его лице зависла загадочная улыбка. Чего же он в самом деле добивается? Хочет проверить мою решительность и готовность карать другие души?

Или же дело в чем-то другом?

И почему я опять пытаюсь задействовать логику? Это простая проверка, и мне не нужно пытаться понять, что в самом деле желает услышать от меня Гильтер. К тому же, меня не покидает ощущение, что он уже знает, что я скажу, и просто хочет окончательно убедиться в правильности своего выбора.

— Я думаю, что Эмелин стала жертвой обстоятельств. То, что она считала своей особенностью, и то, чем так гордилась, на самом деле обернулось против нее проклятьем. Королевское происхождение… думаю, ее отец был неким правителем, и имел много врагов. Наверняка он чувствовал сильную вину перед своей дочерью, в чем не успел раскаяться при жизни, и именно поэтому пожертвовал собой в живом лесу — чтобы получить возможность простить себя и получить прощение от того, кого обрек на такую печальную судьбу. Эмелин не виновата в том, что с ней случилось, она просто не справилась с тяжелым бременем, которое возложило на нее судьба, и именно поэтому ей стоит дать возможность переродиться и начать новую жизнь. Ее искалеченная душа имеет на это право.

Она слушала меня, разинув рот, и, казалось, хотела чем-то возразить, но, вдумываясь в мои слова, постепенно начала осознавать смысл сказанного.

— Это… правда. Я Любила своего отца и гордилась им, он был такой умный… такой величественный. Мне хотелось во всем походить на него, но мне и в голову не приходило, что некоторые подданные могут быть недовольны своим королем настолько сильно…

— Ты начинаешь сомневаться, кто в самом деле был прав, не так ли? — спросил Гильтер. — Твой отец оказался плохим лидером, или же подданные подлыми предателями?

— Вряд ли на этот вопрос есть однозначный ответ, — ответила я за Эмелин. — У меня тоже была своя правительница, которой я сначала восхищалась, а потом возненавидела. Всегда есть светлая и темная сторона, и каждый видит их по-своему. Если ты веришь в то, что твой отец был великим человеком и желал тебе лишь добра — верь в это, прими эту мысль и с улыбкой двигайся дальше.

Она смотрела на свои руки стеклянным взглядом и, кажется, остатки безумия и злости постепенно исчезали с ее лица, сменяясь улыбкой, точно такой же, какая была у нее в момент нашей первой встречи у судьи — такая, словно никакого загробного мира нет, и все мы просто собрались дружной компанией на каком-нибудь празднике полной луны. Гильтер явно доволен моим ответом, а в его правой руке уже засияла маленькая белая сфера, которая казалась миниатюрной версией светила над нами, только чуть более яркой.

— Спасибо тебе, Ромалин… и прости, что хотела убить тебя.

Эмелин подняла голову наверх, впервые посмотрев на источник света, который вызвал у нее легкое восхищение. До этого она не могла увидеть его из-за плотной черной завесы вокруг. Ее туман, наконец-то, окончательно отступил, дав этой душе возможность найти свое освобождение и узреть конец долгого и изнурительного пути.

— Рада была помочь, Эмелин. Пусть твоя следующая жизнь будет более яркой и приятной, — пожелала я ей напоследок.

Женщина поклонилась, а Гильтер, тем временем, пустил в ее сторону светящуюся сферу. Она медленно плыла по воздуху, и, при соприкосновении с Эмелин, начала распадаться и плавно окутывать ее белыми нитями.

— Ступай с миром, душа, вперед, к следующей жизни.

Под последний комментарий хозяина горы, образ души растворился в воздухе, и лишь небольшая струйка белого тумана еще витала на месте ее исчезновения, знаменуя о том, что Эмелин смогла сбежать из кошмара к своему спасению.

— Полагаю, у тебя много вопросов, не так ли, Ромалин?

Когда мы полностью проводили Эмелин и остались вдвоем на вершине горы, Гильтер первый нарушил неловкое молчание. Впрочем, с темой он угадал очень уж точно.

— Да, ты прав.

— Можешь спрашивать, но знай — мои ответы нужны лишь для того, чтобы избавить тебя от мук неведения, не жди что я стану удовлетворять твое любопытство.

Я задумалась. Действительно, хотелось спросить о многом, ведь, как оказалось, весь мир для меня — сплошная неизвестность. Однако, переступать черту и правда не стоит.

— Что будет с моим братом?

— Чтобы понять и принять его судьбу, тебе следует узнать кое-что важное о загробном мире, — Гильтер подошел к краю обрыва, обозревая свои необъятные владения. — Это место является частью духовного мира, то есть, нематериального, и существовать здесь можно лишь в духовном виде.

— Заметно, — я не удержалась от комментария.

— Каждая живая душа содержит в себе духовную составляющую, именно она создает твой предсмертный образ, который бродит по мертвому царству, и она же является источником внутренней силы, которой наделено каждое существо. У кого-то этой силы много, у кого-то мало, кто-то владеет ей с поразительным мастерством, в то время как другие не могут высвободить даже мизерный поток энергии. Важно то, что наш великий создатель наделил этим источником всех, и, таким образом, все мы олицетворяем крохотную частичку его собственного безграничного могущества.