Айрин, графиня из Бездны (СИ) - "Izzi Genius" - Страница 55

— А если он впустит посланников?

Хаш улыбнулся.

— Он откажет. И Церковь даст королю все необходимые доказательства отказа.

Мясник и Погибель обменялись быстрыми взглядами.

— То есть Церковь подтвердит, что Йерион отказался подчиниться приказу и нарушил закон? — уточнил Джейкоб. Хаш кивнул головой. — И что же Церковь захочет взамен?

— Церковь не требует платы. Возможно, головы некоторых еретиков покажут вашу благодарность, но это будет дар, а не плата.

— Ну разумеется — кивнул Мясник.

— Не пойму, тебе-то что за выгода, если Ледфорд падёт? — не соглашалась Ероза.

— Забота о бедных душах, что томятся в неволе — такой ответ тебя устроит?

Погибель очень хотела возразить, но по лицу Хаша было видно, что другого он не даст.

— Значит, мы договорились? — выдержав паузу, сказал Епископ — Я беру на себя разрешение на посещение заключенных. Джейкоб, ты должен как-то получить от Йоркдейла и Совета приказ о создании народной гвардии.

— Приведу пять тысяч к Ратуше и заставлю их орать как следует — ответил Мясник — Уверен, герцог даст нам всё, что угодно.

— Но без насилия — воскликнул Хаш — Крови быть не должно.

— Постараемся — буркнул Джейкоб.

— Ероза, сможешь сделать так, чтобы толпу до самой Ратуши никто не остановил?

— Я могу проливать кровь?

— Сколько угодно. Чем больше, тем лучше. Пусть Совет узнает, что творится на улицах.

— Хорошо — кивнула Погибель — Путь будет расчищен. Но мне ваша затея всё равно не нравится.

— После того, как все бумаги будут подписаны, а Йерион откажется подчиняться — продолжал Хаш, не обращая внимания на слова Погибели — Вы можете атаковать Ледфорд. Люди есть?

— Для такого дела всегда найдутся — с ухмылкой ответил Мясник — Да к тому же для храбрости всегда можно откупорить несколько бочонков бренди.

— Хорошее дело — кивнул Епископ — А я всё же помогу. Кажется, по городу ползут слухи, что горожан тайно бросают за стены Ледфорда, на потеху тамошним преступникам.

— У меня есть несколько капитанов, которые участвовали в войне — заметила Ероза — Пошлю их к тюрьме, пусть помогут твоим людям.

— Отлично. Что там с нашим бароном? Берем с него помилование и деньги?

— Тут уж решать вам — развел руками Хаш.

— Думаю, по две сотни золотых будет достаточно — заметила Ероза.

— Хорошо — кивнул Мясник — Тогда начнем торговаться с трехсот.

Через пять минут управляющего и его спутников ввели в трактир. Джейкоб озвучил условия, а Ероза и Хаш не отрывали взгляда от гостей.

— Мой господин добудет лично вам прощение короля — в том или ином виде. Что касается точной суммы — обсудите её сами с бароном. Могу сказать, что мой господин ещё никого не обижал. Но у меня есть одно условие — я сам отправляюсь домой, а вот мои спутники останутся с вами и понаблюдают за всем вживую.

— Годится — кивнул Хаш.

— Мне это нравится — засмеялся Джейкоб — Совершить подвиг на глазах у прекрасной дамы — что может быть лучше?

— Они отправятся к тюрьме с моими людьми — сказала Ероза.

— Нет — вмешался Мясник — С моими. Девочка совсем юная, а у твоих людей слишком уж страшные рожи. Ты не против, Роу?

— Не против — ответила Айрин. Когда они вошли сюда второй раз, она уже смелее разглядывала Герцогов. Все они были отмечены аурой. У Мясника свет исходил от груди. У Ерозы сиянием были окутаны руки, а Хаш имел едва различимый нимб над головой — Аури ещё не видела, чтобы аура светилась на расстоянии от тела.

— Но только помните — они лишь наблюдают, никаких ваших команд и приказов они слушаться не должны — напомнил Гекхарт.

— Само собой — отозвался Питт.

— Кстати, господин дворецкий, а вы не поможете нам с людьми? — осведомился Хаш.

— К сожалению, не могу — ответил Гекхарт — Мне в доме пригодится каждый меч.

— Да мы ещё и своих добавим, а? — выступил Мясник — Вы же не против?

— Не против — усмехнулся Раен.

— Вот и хорошо. Значит, возьмёте Хара и пятерых его ребят. И я надеюсь, патрули их пропустят.

— Пропустят — ответил Раен — Но как они за нами пойдут? Пешком?

— Верхом — на тех прекрасных лошадях, что привезли этих двоих — кивнула Ероза на фермера с девочкой — Теперь мы о них позаботимся.

— Значит, договорились — Мясник подошёл к Гекхарту и протянул руку — Сломанная тюрьма в обмен на слово и золото?

Управляющий без раздумий пожал её.

— Добро пожаловать на нашу сторону — расхохотался довольный Джейкоб.

Аури уже получила нагоняй за своё поведение и поэтому молча слушала и наблюдала за окружающими. Всё происходящее казалось ей нелепостью, она не могла поверить, что они сейчас всерьёз обсуждают и договариваются о штурме тюрьмы. Но эти Герцоги не выглядели шутниками. В двоих из них было достаточно тьмы для любого преступления. Айрин чувствовала, что ей с ними не по пути, и лишь данное Валери слово удерживало её возле Тайрона. Про себя девочка поклялась, что не поднимет руку ни на одного солдата, прежде чем тот не нападёт на неё — но это было слабое оправдание. Их с фермером отвели в тот же трактир, где они ждали решения Герцогов и оставили там минут на двадцать. А после этого всё тот же Гвалт отвёл их к крытой повозке, в которой им предстояло ехать. Забравшись в неё, девочка оказалась среди оборванцев, вооруженных до зубов. Один из них повернулся и весело подмигнул Аури.

— Ну что, красотка? Говорят, я с тобой проведу самые горячие часы в моей жизни.

— Смотрите, чтобы они не стали для вас последними — не сдержалась с ответом Аури, и повозки покатили к Ледфорду.

Третий день Ратуша гудела, как растревоженный улей. То, что начиналось как очередная попытка Йоркдейла набить свой карман и вызывало вздохи зависти у советников, обернулось противостоянием мэра и торговцев, а потом и вовсе обрело все признаки мятежа.

В здании, кроме самих советников, располагались канцелярские службы, судебные, службы обеспечения и контроля — в общем, множество мест, где сошлись власть и деньги. В коридорах Ратуши всегда толпились судьи, юристы, чиновники, секретари и военные, устраивая свои собственные дела. Но теперь обычный распорядок полетел в Бездну — всех заботило лишь одно. Порядок на улицах Прайбурга.

— Чего нам бояться? — говорил мэру барон Клиффорд, проводивший больше времени в своей загородной резиденции, чем в городе — У нас четыре тысячи стражников и пять тысяч солдат, а один солдат стоит ста простолюдинов. Так что пока каждый житель Прайбурга не схватится за оружие и не превратится в бунтовщика, сила на нашей стороне.

— Это опасные действия, и они будут иметь печальные последствия, ваше сиятельство — говорил мэру советник Манн — Люди не верят в справедливость и осуждают наши решения. А отсюда один шаг до сомнений в нашем праве на власть. И если завтра горожане решат, что мы — преступники, а не представители короля, то ни десять, ни пятьдесят тысяч солдат нас не спасут.

Эти два мнения отражали царившие в Ратуше настроения, и герцог, выслушав оба, сделал свои выводы. Пятьдесят стражей, охранявших здание, были заменены на сотню солдат, а в день, когда толпа разбила лагерь возле Ларенберга, число солдат удвоилось. Чиновников увеличившееся число солдат вокруг Ратуши лишь напугало. Стало ясно, что дело приняло серьёзный оборот. От Стражи начали требовать решительных действий. В тот час, когда Тайрон и Аури въезжали в город, барон Кессер, командующий столичной Стражей в ярости покидал Ратушу. Он так и не сумел добиться от герцога одобрения предложенного плана. Остальные советники тоже не остались спокойными — в этих затянувшихся волнениях им чудилась заря мятежа, недавно отгремевшего в Итании.

В то утро, когда Раен Гекхарт выезжал на встречу с Мясником, в Ратуше царила паника. Пропал мэр города. Утром, не обнаружив его на заседании, к дому Йоркдейла отправили посыльного. На рассвете герцог в сопровождении трёх солдат покинул дом и уехал в неизвестном направлении — такой ответ дали слуги. Встревоженные советники послали стражников, чтобы те обыскали дом и опросили слуг, а Кессер разослал отряды по местам, где можно было найти мэра — но всё было тщетно. А между тем ещё на утреннем совещании стало ясно, что ситуация в столице накаляется, и к следующему утру город может запылать. Сообщали о ночных стычках и перестрелках, имелись потери с обеих сторон. За ночь солдаты потеряли двенадцать человек убитыми, и тридцать — ранеными, ещё семеро пропали без вести. Многотысячная толпа, окружившая Ларенберг, выросла вдвое, там появились ружья, и Совет распорядился стянуть туда все свободные силы. Шевалье Эскил, капитан Стражи, возмущался тем, что у него связаны руки, и требовал, чтобы Совет отдал приказ о военном положении. Шевалье Рендроу, второй капитан, прямо сказал, что без резерва он не отвечает даже за сохранность Старого Города и центральных районов. Совет в свою очередь упрекал капитанов в неумении взять ситуацию под контроль. Оба принимали обвинения равнодушно. Из одиннадцати советников лишь семеро были благородными, и лишь двое — баронами. Эскил и Рендроу просто терпели советников, не считая их способными командовать. Единственные, кого капитаны слушались беспрекословно, был герцог Йоркдейл и их непосредственный начальник, барон Кессер, присутствовавший тут же и готовящийся произнести речь. За своих подчиненных он стоял горой.