Город, лишенный солнца - Коллектив авторов - Страница 3

— Это не ответ, господин Мейлон! По логике вещей переоборудование установок надо делать за счет собственных доходов, а не путем удвоения стоимости продукции. Почему ваши промахи должен оплачивать потребитель?! Это относится ко всем заводам, и владельцам каждого придется подчиниться справедливым требованиям! Так что здесь нечего бояться конкуренции. Что касается необходимости самою производства, то ваши аргументы весьма шатки. Хотя с помощью химии мы получаем больше продуктов питания, чем даже требуется, эта пища так же отравлена, как и атмосфера! Такое изобилие недоброкачественной пищи еще быстрее прикончит нас! Нам вполне хватило бы и половины ее, а значит, отпала бы необходимость в вашей продукции…

— Милый мальчик! Вы суете нос в чужие дела. Ретрограды, боявшиеся прогресса, словно чумы, существовали во все времена. Обычно это живущие не в ногу с эпохой старики… В наши дни все свершается быстрее, гораздо быстрее! И те, кто не поспевает за остальными и хочет остановить время, бесятся от злобы. Но вы! Вы — молодые люди, которым завтра предстоит взять в руки управление миром! Как вы поведете себя в сложившихся условиях? У меня нет сомнений: двинетесь вперед еще быстрее и уйдете дальше. Такова жизнь. Поразмыслите над моими словами!

Голос Мейлона стал сухим и резким:

— За подобные штучки, — он кивнул на шлагбаум, — я мог бы отправить вас на скамью подсудимых. Но я этого не сделаю. Надеюсь вас переубедить. Да и не хочется портить ваше будущее из-за пустяков. Пропустите меня!

Альдо поднял голову и только тут заметил, что Леа стоит рядом. Она тяжело дышала — все-таки успела добежать до машины и слышала почти весь разговор.

— Помоги мне, Леа!

Мейлон с усмешкой смотрел, как ребята с трудом поднимают старый шлагбаум.

Первые симптомы недомогания Мейлон ощутил, когда входил в башню. Хватая воздух открытым ртом, усилием воли стараясь не потерять сознание, он вскочил в лифт. Кондиционированный воздух облегчения не принес, и он добрался до кабинета, чувствуя стеснение в груди и головокружение. Покачиваясь, он подошел к встроенной в стену панели, дрожащей рукой перевел рычаг в положение «Горный воздух», нажал на кнопку и, совершенно обессилев, рухнул в кресло.

Чистый свежий воздух мгновенно наполнил помещение. Мейлон жадно вдыхал его. Синева сошла с губ, лицо разгладилось, дыхание стало ровнее. Еще немного — и Мейлон поспешно привел себя в порядок, не желая, чтобы кто-нибудь из подчиненных застал его в момент слабости. Он остановил подачу горного воздуха и бросил взгляд на часы.

«Десять минут. На этот раз не так долго… Прекрасный аппарат! Пройдет несколько лет — и такие машины будут стоять через каждые сто метров. Вот и решение проблемы!»

Его размышления прервал телефонный звонок. Он снял трубку.

— Мейлон слушает!

Он узнал хрипловатый голос Грамона. Тот сообщил, что «зануды»-подростки ведут в больнице опрос персонала, и попросил разрешения вмешаться.

— Нельзя позволить им совать свой нос куда не надо, господин директор! — убеждал начальник охраны. — Если позволите, пошлю туда парочку ребят, чтобы хорошенько их припугнули! Бояться нам нечего — я горжусь тем, что охранников уважают не меньше полицейских! Все будут держать язык за зубами. Есть там, правда, парочка врачей, но мы улучим момент, когда они будут заняты в другом месте.

— Попробуйте… Но на вашу ответственность!

Элиза нетерпеливо расхаживала перед больницей. Марк и Сильвия, как всегда, запаздывали. Элиза не любила ждать, тем более здесь — надрывный рев сирен, снующие взад-вперед санитарные машины рождали тревогу. Заслышав пронзительный вой, Элиза каждый раз вздрагивала. Большинство из тех, кого доставляли сюда, были жертвами характерного недомогания, вызванного кислородной недостаточностью и загрязнением воздуха. Через час, оправившись, они возвращались к прерванным занятиям.

«Как люди могут со всем этим мириться? — с тоской спрашивала себя Элиза. — Еще немного — и в городе не останется ни одного здорового человека!»

Друзья задерживались. Марк, должно быть, скрежещет зубами, а сестра в отчаянии пытается отыскать что-то нужное в комнате. Наконец, потеряв терпение, брат хватает Сильвию за руку и тащит за собой. Представив себе эту сцену, Элиза невольно улыбнулась. Два проходивших мимо паренька отнесли ее улыбку на свой счет и, бесцеремонно окинув девушку взглядом с ног до головы, сообщили свое мнение о ее наружности. Элиза выслушала их со скрытым интересом, но, когда ребята отметили ее крохотный рост, яростно сверкнула глазами и, резко повернувшись, пошла прочь. Она мечтала быть высокой, а потому любой намек на полтора метра с шапочкой воспринимала очень болезненно. Ей недавно исполнилось шестнадцать лет, и она надеялась еще подрасти. Ребята крикнули ей вдогонку, что такой красивой девушке не к лицу сердиться. Но Элиза уже забыла о них, заметив на углу курчавые головы Марка и Сильвии.

— Прости, Элиза, я куда-то задевала очки!

Элиза расхохоталась. Марк только развел руками. Сильвия была Сильвией, и рассчитывать, что ее может что-то изменить, не приходилось. И у брата, и у сестры были одинаковые серые близорукие глаза; однако у Марка они отражали живость характера и решительность, тогда как в огромных печальных глазах Сильвии читалась покорность судьбе, отчего у каждого из ее друзей возникало неодолимое желание взять девушку под свою опеку.

— Ну ладно! Пошли! — заторопилась Элиза.

Главврач принял их любезно, но его время было расписано по минутам, а потому он дал им в сопровождающие молодого ассистента, пообещав побеседовать с ними позже. Жан уже не раз сопровождал их и не скрывал своего благожелательного отношения к проблемам, которые волновали ребят.

Не заходя в хирургию, они направились прямо в отделение общей терапии и начали с палаты, куда привозили тех, кто потерял сознание. Вокруг лежавших на носилках людей суетились санитары, делая искусственное дыхание, инъекции, давая кислород. Марк извлек из кармана записную книжку.

— Сколько всего сегодня? — спросил он.

Жан посмотрел на висевший у двери листок:

— С утра на улице подобрано сто двадцать восемь человек, а еще нет и двенадцати!

На первом этаже громадного здания размещалось акушерское отделение.

— Нас давят, травят, мы болеем, но дети продолжают рождаться! — заметил Жан и, помолчав, устало продолжил: — Соотношение почти не меняется: за месяц у нас появилось сто семьдесят пять новорожденных, а в городе пять больниц и клиник. Состояние ста сорока пяти младенцев соответствует норме, четверо находятся под наблюдением. Их надеются выходить с помощью недавно разработанной методики. Вылечить не вылечат, но жить будут. Пока. Двадцать шесть новорожденных неизлечимы. Их отправили в специализированные центры… Ну ладно, двинулись дальше… Нужные цифры получите в ординаторской каждого отделения.

Они прошли по всем этажам. Здесь, в больнице, истину не пытались скрывать.

Одиннадцать случаев острой анемии у детей от шести до тринадцати лет крохотные изможденные личики без кровинки в лице, тонкие ручонки, к которым тянулись шланги для переливания крови. Двадцать случаев приступов сильнейшего кашля, сопровождавшегося рвотой, в результате отравления уличным воздухом. Марк, с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица, заносил в записную книжку все, что видел и слышал.

Пять смертей от рака легких… Двенадцать случаев легочного кровоизлияния, к счастью вовремя остановленного…

Подавленные увиденным, Элиза, Марк и Сильвия вернулись в кабинет главного врача. Тот проглядел записи Марка.

— Все верно! Но вас ознакомили только с тем, что непосредственно связано с загрязнением окружающей среды. Между тем, не следует забывать, что многие больные могли бы справиться со своими заболеваниями, не будь их организм ослаблен непрерывным кашлем и кислородной недостаточностью! Умножьте полученные у нас цифры на количество городских больниц и составите общую картину…