Приключения архивариуса (СИ) - Дашевская Анна Викторовна "Martann" - Страница 28

Плохо то, что пока она не определила, что же именно интересует всех, пытающихся сунуть пальцы в оставленный графом Буа-Жибо пирог, где сходятся интересы? Да, утром нужно будет дневники убрать назад, в тайную библиотеку, запечатать дверь к винтовой лестнице, да и библиотеку нечего оставлять открытой. Мало ли кто появится. И, пожалуй, взять с собой пару тетрадей. Нет, даже три. Потому что она нащупала в донесениях три точки, остающиеся болезненными и по сей день. И начать можно, например, с так своевременно приключившейся смерти шаха Дадунхая III, гибели от несчастного случая его наследника и развала Антиохийского союза. Конец тридцать третьего – начало тридцать четвёртого, да, тогда Парс присмирел надолго…

Тряхнув головой, она выкинула из неё ненужные воспоминания и решительно отправилась спать.

________________________________-

12 - aqua alta – высокая вода, наводнение.

13 - В этом мире число семей венецианских нобилей неизменно составляет двести пятьдесят пять.

Проснулся я рано, за окнами ещё было темно. И вовсе не оттого, что волновался перед портальным переходом: в конце концов, это уже было в моей жизни, и совсем недавно, когда госпожа Редфилд открывала нам портал в Анже. И не потому, что сегодня увижу Венецию, Серениссиму-Сиятельную, загадочный город на воде, о котором читал иногда и разглядывал картинки…

Нет-нет, просто я всегда плохо сплю во время дождя. А он утих только часам к шести…

Моя начальница спустилась к завтраку в восемь утра, когда я уже допивал кофе. Выглядела она свежей, как маргаритка. Благосклонно улыбнулась Пьеру, поблагодарила за омлет и свежий хлеб, и уставилась на меня так, что я поёжился. По-моему, примерно так мой отчим смотрит на баранью тушу, собираясь её разделать на лопатку, рёбрышки и прочие детали.

– Пьер, а можно ещё кофе? – попросил я. – Ага, спасибо. И молока, пожалуйста.

Пар из кружки, надеюсь, хотя бы слегка прикрыл мою невыспанность и нервное состояние.

Быстро проглотив омлет и всё прочее, госпожа Редфилд сказала:

– Итак, нас не будет два или три дня, любезный господин Трюдо. Вы сможете на это время переехать к сестре? Мне бы хотелось обеспечить полную неприкосновенность замку.

– Конечно, госпожа коммандер. Сейчас уберусь после завтрака, суну еду в стазис-ларь, да и пойду потихоньку.

– Ещё один момент: коммуникатора у вас, наверное, нет?

Старик только хмыкнул без особого уважения к достижениям маготехники.

– Без надобности, – отрезал он.

– Придётся научиться пользоваться. Вот, возьмите, – рука нырнула в пространственный карман. – Мой номер сюда забит, как пользоваться, думаю, племянники вас научат. Пусть дети посматривают за окрестностями замка, и если кто-то появится и попытается проникнуть за ворота – немедленно известите меня. Понятно?

– Да, госпожа коммандер.

– Если мы задержимся в поездке и вернёмся не послезавтра, а позже, я вам сообщу. И увидев меня на экране, вы ответите.

– Да, госпожа коммандер.

– Хорошо. Идите, Пьер, и спасибо за завтрак. Дюпон, идёмте в библиотеку, портал нам откроют через час.

Спеша за госпожой Редфилд на второй этаж, я не удержался и спросил:

– А почему вы сказали «нам откроют портал»? Я ж видел, вы сами это делаете.

– Почему? – она внезапно остановилась, так резко, что я чуть не влетел начальнице в спину. – Жак, чем Венеция отличается от всех других городов?

– Стоит на воде? – предположил я.

– Да, это одно из самых важных отличий. А как воздействует на магию текучая вода?

– Э-э-э… – замялся я.

– Правильно, вода её, можно сказать, размывает. Каналы Серениссимы – это одновременно и текучая вода, и стоячая. Поэтому на пространственную магию она воздействует самым непредсказуемым образом.

– Ага… – рука моя сама потянулась почесать в затылке. – То есть, тот, кто откроет портал оттуда – маг-водник, и его пути сродни этим самым каналам?

– Именно так, Дюпон! Я уже говорила, что в вас иной раз просыпается поэтический дар? Так вот, порой он сочетается с отличной смекалкой. И даже, может быть, умом.

С этими словами госпожа Редфилд распахнула дверь библиотеки и прошла к столу, оставив меня соображать, похвалили меня сейчас или отругали. Решив считать, что это была похвала, я тоже подошёл, окинул взглядом разложенные по датам тетради и спросил:

– Что мы берём с собой, кроме дневника за тридцать третий год?

Ровно в десять мы стояли во дворе замка. Пьер уже ушёл, я запер за ним ворота на солидный навесной замок и наложил поверх замка и петель заклинания. Моя начальница похмыкала и добавила ещё и свои, коротко сказал мне – Это орочьи практики, потом напомните – научу.

Напомню, конечно. Я уже убедился, что никакая наука в этой жизни не может быть лишней.

Просигналил коммуникатор госпожи Редфилд, она ответила и назвала координаты. Прямо перед ней засветилось небольшое окошко портала, уже знакомо расширившееся в овал. Меня подтолкнули к проходу, я шагнул в него и сразу в сторону.

– Спасибо, Джан-Марко, – госпожа коммандер пожала руку высокому молодому мужчине. – Разреши представить тебе моего помощника: Жак Дюпон, архивариус. Дюпон, это Джан-Марко Торнабуони, глава местной магбезопасности и мой давний друг.

Мы раскланялись. Я во все глаза смотрел на представленного мне синьора. Вернее, не на него, а на его костюм.

Нет, конечно, я такие видел, и сколько раз – на картинах в музее. Двухцветные обтягивающие штаны, белая рубашка с пышными рукавами, вышитый золотом камзол, бархатный плащ, отделанный мехом…

Тьма его побери, да у него в руке маска!

Госпожа Редфилд рассмеялась:

– Не пугайтесь, Дюпон, это Венеция. Здесь нормально всё, даже самое странное.

– Понятно, – пробормотал я.

С другой стороны, чего мне бояться? Никто не заставит меня обряжаться в попугайские шелка для работы в архиве, а больше я ни для чего не гожусь.

Приободрившись, я догнал этих двоих, уже выходивших из портального зала, и пошёл за ними.

Впрочем, следующее испытание ждало уже за дверью: ступени спускались прямо в серо-зелёную воду, пахнущую водорослями, рыбой и солью. Привязанная канатом к полосатому бело-синему столбу, на воде покачивалась узкая и длинная лодка, выкрашенная чёрным лаком, а её высоко задранный нос украшал нестерпимо сияющий на солнце латунный гребень.

– Прошу! – господин Торнабуони жестом пригласил нас занять места на обитой винно-красным бархатом скамье.

Поскольку госпожа коммандер без тени сомнения шагнула в лодку, я последовал за ней. В конце концов, катался я и по Сене, и давно, в детстве – по озёрам. И вообще, пожалуй, с госпожой Редфилд я бы и через мост над кипящей лавой пошёл…

Тем временем мужчина в соломенном канотье, стоявший на корме за нашими спинами, сделал движение длинным веслом, и без единого всплеска гондола двинулась вперёд.

– Каков план, Джан-Марко? – спросила моя начальница через пару минут.

– Костюмы в ателье Флавиа, и оттуда пешком до Ка’Торнабуони, – ответил тот. – На улицах сейчас толпа, быстро не дойдёшь. Да и господину Дюпону любопытно будет поглазеть на праздничное убранство города.

– Простите, – озадаченный, я позволил себе вмешаться в разговор. – А как же архив? И переодеваться в это… нет, я бы не хотел!

– Дюпон, – сурово произнесла госпожа Редфилд.

– Слушаю.

– Если я скажу вам прыгнуть за борт, что вы сделаете?

– Прыгну. Какой вы выбираете, левый или правый?

– Ну, так если я говорю – костюм, прогулка и кресло на балконе, значит, что вы должны делать?

– Переодеваться, госпожа коммандер, – ответил я со вздохом.

– Вот именно.

Над Серениссимой висела золотистая лёгкая дымка, сквозь которую солнечные лучи не жалили смертельно, а лишь гладили. Фасады дворцов и casa, расположенных вдоль Гранд Канала, сияли, с балконов свешивались красные с золотом полотнища, наряды публики, на этих балконах рассевшейся, окраской были подобны стайке тропических птиц.