Всё ещё чуунин (СИ) - Кицунэ Миято - Страница 17

— Это был первый день десятого месяца, — сказал взрослый Саске, который появился рядом. — Я хотел показать отцу свои отметки за прошедший месяц в Академии, но ему было некогда. Итачи сказал мне, что таких братьев, как мы с ним, никогда не будет…

Внезапно откуда-то с улицы раздался стук и недовольные голоса. Итачи пошёл открывать. Маленький Саске подслушивал. Мы же со старшим, который «дорисовывал» картинку в иллюзии, вышли к двери. Всё, как в аниме. Трое парней-Учиха из полиции Конохи обвинили Итачи в смерти Шисуи.

— Клан Учиха называют «проклятым», — хмыкнул Саске, остановив происходящее на том моменте, когда Итачи вручили предсмертную записку Шисуи и заявили, что с помощью шарингана можно подделать почерк. — В той информации, которую подсказал мне брат, сказано, что для пробуждения шарингана требуется смерть близкого. Учиха много лет вырезали друзей и родных, ради обретения силы. Ему пришлось… Шисуи был его старшим братом…

— Нет, погоди, — остановил я его. — Итачи точно не убивал Шисуи. Он говорил об этом. Точнее, он советовал мне… м… получить силу таким способом, какой ты описал. Он хотел, чтобы я стал сильнее из-за неспокойной обстановки и назревающего конфликта с «Акацуки». Я отказался. Сказал, что семья и друзья важнее какой-то там силы, что лучше быть средненьким чуунином, чем супер-пупер дзёнином, у которого никого нет, и от которого все шарахаются. Он признался мне, что никого не убивал ради прогрессии шарингана. Что первые три томоэ появились у него на войне, а мангекё прорезался в тот момент, когда ради его усиления старший брат покончил с собой на его глазах.

— Так это правда? — прошептал Саске. — Значит, Шисуи-онии-сан…

— Он не называл имён, но говорил о старшем брате. Возможно, из-за его жертвы он и решил подобным образом принести в жертву себя, для твоей силы. Возможно, что этот Шисуи тоже не был в восторге от того, что задумали Учиха, и таким образом отказался в этом участвовать.

— Или своей смертью задержать нападение, чтобы Итачи успел… — задумался Саске, закусив губу. — Шисуи-онии-сан считался гением клана, он был очень силён. Про него много говорили.

Итачи и трое Учиха снова пришли в движение. Тройка стала конкретно наезжать, и тогда Итачи просто размазал их по дороге, вышвырнув из дома. Последовал его монолог про клан о том, как его достали со своим кланом, что они не понимают силы, ни своей, ни его, а рыпаются. Скорее всего, это было аллегорией к нападению Учиха, которые возомнили себя самыми крутыми по Конохе, чем по поводу произошедшей даже не драки, а «избиения младенцев».

— Он что, даже шаринган не активировал?! — удивился я.

— Насколько я помню, нет, — ответил Саске. — Знаешь… Я тут вспомнил, о чём мне однажды сказал Орочимару. Я тогда на него… ну вроде как разозлился, посчитал, что он меня дразнит или специально выводит, но… Сейчас, когда я смотрю на эту драку. Итачи был совершенно прав… насчёт того, что у них осталось только то, что твердить «клан, клан, клан». В общем, Орочимару сказал, что изучал наше додзюцу и вообще Учиха. Он сказал, что Учиха вырождались, слишком много было слабаков в клане, что таких, как я и Итачи — единицы. Он полагал, что до образования Конохи, когда шли постоянные войны, то Учиха были сильны оттого, что выживали лишь самые сильные из них. Элита. И так было, впрочем, со всеми. Что-то вроде естественного отбора. А потом, когда образовалась Коноха, стало проще жить. Пусть и были войны, но клан мог позволить себе сохранять большинство. Как сказал Орочимару «родниться с другими, плодить детей с разбавленной кровью, которые от силы два томоэ могли пробудить, как ни старались. Растить слабаков». И он сказал, что слабаки, которые выросли в таком легендарном клане, всегда будут гордиться, пусть не собой, но деяниями предков и считать, что все вокруг им обязаны. Наверное, это правда…

— Итачи сказал, что для того, чтобы пробудить очередное томоэ, нужен не только сильный стресс, но и определённый резерв чакры на это, вроде как надо быть к этому порядком раскачанным. Иначе чья-то смерть будет совершенно бессмысленной. Технически, у меня пересаженное мангекё, но я практически не могу его «запустить» из-за того, что мне не хватает чакры на это. А вот Итачи, скорее всего, когда оклемается, сможет превратить мой шаринган с тремя томоэ в мангекё.

— Кабуто что-то об этом говорил… — нахмурился Саске, припоминая. — Что-то вроде бесполезный мусор будет с радостью убивать себе подобных, в жажде стать сильней и возвыситься…

— Так получалось, что в клане не было таких же легендарных сильных шиноби, какие были в прошлом?

— Не было никого сильней Шисуи. На него возлагали много надежд, он единственный за несколько последних десятилетий смог пробудить мангекё, — уверенно сказал Саске. — Даже у моего отца было всего три томоэ. Теперь я думаю, что ты был прав насчёт Шисуи. Итачи не смог бы его победить, слишком разный уровень…

— Хм…

Теперь даже стало понятно, чем руководствовались Хокаге и Данзо, вырезая теоретически «сильнейший клан». Помню, по этому поводу было много всякого спора на разных форумах, «Хирузенгад или не гад», «в чём был смысл?», «как они могли так ослабить Коноху?», почему да для чего.

Оказывается, «сильнейшими» Учиха были лишь на бумаге и в далёком прошлом. Конечно, шаринган даёт неплохое подспорье в скорости реакции, но два томоэ это лишь небольшой арсенал иллюзий. Если три было у главы клана…

Зато, наверное, гонору у всех Учиха было, какого и Мадара не видывал, словно у каждого в глазницах Вечный мангекё имелся. Даже если судить по тому, как эти трое напали на Итачи, решив «выбить признание» из одного тринадцатилетнего пацана втроём парнями лет под двадцать. Учиха-гопники. Неожиданно, однако. И в их глазах я насчитал по одному-два томоэ. «Великий клан», который хотел силой вернуть себе «величие». Заставить снова признать себя и былые заслуги.

Н-да…

Всё это разбирательство и переживания за Саске здорово меня вымотали морально. Что уж говорить о самом Саске. Я уже изо всех сил хотел снова на какую-нибудь миссию. Так «отдыхал», что по работе соскучился. А то в прошедшие дни после нашего возвращения из Аме, чувствовал себя сапёром на минном поле: шаг не туда или не то слово — и подорвёшься нафиг со всей Конохой. А когда вроде всё закончилось, у меня начался такой «отходняк», словно я нервы на всё это общение с младшим братишкой в кредит взял и теперь коллекторы с меня долги трясут.

В клановом квартале Саске забрал несколько фотографий своей семьи и пару свитков. И как будто стабилизировался в целом. Нашёл точку опоры и силы жить дальше. Мы даже с ним обсудили, что у Орочимару очень много убежищ и Змей настоящий параноик, постоянно туда-сюда перемещается, так просто до него, а значит, и до Итачи, не добраться.

Когда у Сакуры наступил день рождения, мы пригласили её и Наруто с Саем на посиделки в чайную. Саске по моему настоянию вручил имениннице трофейный мешочек хиси, доставшийся в дар от детей, которым мы помогли. Сакура очень сильно обрадовалась, я даже не ожидал такой бурной реакции. Оказалось, что сырые, то есть непрокалённые хиси, самое то для медицинских препаратов и их вообще практически невозможно достать. Ну и лишний повод пообниматься с моим братишкой. Единственное: этот «мститель» в отместку за день рождения Харуно заставил меня идти к Шикару в лавку. Чтобы вручить «моей невесте» хиси, которые я изначально у тех детей купил.

Сай, такой гад, растрепал свою версию нашей с Шикару истории, начиная с того кино, да и Сакура, хихикая, поддакивала — ей явно Ино рассказала. Впрочем, о многом и я, как оказалось, не был в курсе. А ещё удивлялся, с чего на меня, такого красивого, девчонки не особо вешаются, хотя я уже целый чуунин, в дзёнины мечу и вообще весь из себя симпатяга. А оказалось «Нара стра-а-а-шные», и все в деревне знали, «чьих я буду». Ну, а кто не знал, тому моя малышка разъясняла на пальцах и даже в драках. Саске слушал это всё с ухмылкой чуть не до ушей. Страшно от такой его рожи делалось. Отчего-то моя личная жизнь его конкретно штырила. Хотя какая нафиг «личная жизнь»? С моей «невестой» как раз никакой личной жизни! Как бы мне и некогда, вообще-то, особо было с кем-то крутить «шуры-муры», но сам факт! Поэтому хиси я пришёл к Шикару вручать не с самыми радужными настроениями.