Опалённый. Том 1 (СИ) - "Xengokou" - Страница 45

Всё оказалось просто. С тысячелетиями опыта в меня влилась и вся та сила, что была подвластна Восставшему. Нужно только научиться ей управлять! Та самая ледяная ярость в кулаках, выдиравшая куски плоти ранее демонов, тоже была магией, применённой мной неосознанно.

Хотя Егору могло показаться, что он уже полностью меня победил, я просто не торопился вставать. Мне было смешно. Искренний хохот разлился из моей груди на всю округу.

— Крыша поехала, гнида? — зло и нервно плюнул в меня Фролов. Но слюна, не долетев десяти сантиметров, испарилась в синей вспышке пламени. Демонолог отшатнулся, поражённый увиденным: — Какого?!.. Ты же без фамильяра!

— Почём знаешь? — оскалился я, поднимаясь и делая шаг навстречу несколько растерявшемуся ублюдку. Тот, собрав всё своё мужество и ненависть ко мне, двинулся мне навстречу.

— Отец сказал.

— Хо-хо, приближаешься ко мне? А ты смельчак. Что ещё он тебе сказал?

— Ещё — что ты убил моего брата! — бросился вперёд Фролов, и асфальт крошился под его магической поступью. Руки объяты — нет, не пламенем. Вихрями, взрезающими воздух, словно тысячи бритв. А это, если его магия способна меня достать, смертельно.

Изо всех сил я искал, как защититься от ударов демонолога. Вариантов масса, но сработает ли хоть один в смертном теле? Воздух вокруг меня словно застыл, превратившись в непроницаемую стену на пути Фролова. Упершись в неё, демонолог остановился. Он не понимал, откуда во мне такие магические силы, но отлично знал, что делать, чтобы победить меня. Провоцировать, лишь бы я совершил фатальную глупую ошибку.

— Кстати, Ронин, ты же домой спешил?

Мне не нравится этот вопрос. Я знал, к чему он клонит, но верить в это не хотел. Смотрел ему в глаза, наглые и ухмыляющиеся. Переполненные злорадным торжеством. Он ответственен за пожар, это и так ясно. Главное — не поддаваться на его уловки. А как одолею, спрошу по полной программе с этой сволочи. Сейчас же буду играть по тем правилам, что задал он сам.

— К твоей мамаше-шлюхе.

Рыжий аж стал огненно-красным. Маска превосходства надо мной слетела за секунду, и Фролов бросился в бой сломя голову. Продираясь через воздух, густой, словно кисель.

— Не смей говорить так, ублюдок!

В интернете моего прежнего мира он бы до полного сгорания афедрона продержался не больше минуты. И то это оптимистичный прогноз. Идиот едва ли не метался молниями во все стороны, пока шёл ко мне.

Его демон, которого шутки про мамаш нисколько не задевали, заходил ко мне со спины. Старался делать это незаметно, но с трёхметровой тушей подобное провернуть малореально. Мне нужно завалить эту рогатую тварь, тогда и сам Фролов останется без своей магии. После чего его можно будет брать тёпленьким.

Я собрал всю ту силу, что струилась в моих венах, в один большой шар, который тут же стал видимым на моей правой ладони. Синий, ярко светящийся, приятно-тёплый. Рука сжалась в кулак, напитываясь накопленной за тысячелетия мощью.

Разворот лицом к демону. Стойка. Удар. С кулака сорвалась упругая волна, настигшая демона за мгновение. Основная сила пришлась прямо ему в грудь. Рёбра рыцаря Ада затрещали, проламываясь вовнутрь. Изо рта и носа потоком хлынула мерзкая, чёрная кровь. Упав на колено, фамильяр смотрел на меня с ужасом. Он узнал эту магию. Видел её раньше, и видел в Аду. Когда я уничтожал его подлое племя. Демон бы там в один из тех моментов.

Разворот обратно к Фролову. Он смотрел на то, как я расправился с его могучим магическим слугой. И на последнем издыхании своего демона ответил мне, не размениваясь на мелочи. Весь асфальт пошёл паутиной трещин, из которых к Егору потянулись языки пламени. Образовав вокруг него кольцо, которое затем…

Все произошло слишком быстро. Ослепительная вспышка, меня словно подхватила волна и бросила на автомобиль Фролова. Каждое нервное окончание буквально взорвалось от боли. На миг я потерял сознание от этих оглушающих мук.

Когда я сумел открыть глаза, никакого рыцаря Ада на трассе не было и в помине. Демонолог принёс своего фамильяра в жертву в обмен на победу в битве. И прямо сейчас прикладывал ничего не чувствующего меня головой об асфальт. Раз за разом. Голова лишь сильнее кружилась, когда лоб в очередной раз встречался с дорогой. Фролов что-то орал мне в ухо, но я никак не мог разобрать ни слова. Неужели мозги уже настолько отбиты, что я потерял возможность понимать знакомый язык? Нет, просто хорошее сотрясение. Уже понемногу проходит.

Отрешённо я принимал удар за ударом, пока не понял, что в гневе кричит Егор:

— Я тебя, ублюдка, отправлю к твоей сраной семейке! Подыхай уже, скотина!

Подыхать? Не отомстив хотя бы тому, кто повинен в смерти моих близких? Не дождётся!

— Волей!.. Победим!..

Очередная попытка вбить мою голову в пропахшую бензином трассу. Но я уже упёрся локтями и приготовился встать. Фролов вскочил быстрее и стал охаживать меня ногами по рёбрам. Поздно! Раньше надо было.

От моего тела в стороны расходится вихрь, сбивший демонолога с ног и отбросивший в сторону. Обе наши машины — а заодно и вставших в отдалении наблюдателей — развернуло мощными потоками воздуха. Словно по дороге на одно кратчайшее мгновение пронёсся всеуничтожающий шквал.

Встал. Утёр рукавом кофты кровь со лба — хуже ей уже не будет, и так на выброс. Раны горели — и это хорошо. Я всё чувствовал, а значит, пострадал не так сильно, как мог бы. И, как только перестал качаться из стороны в сторону на нетвёрдых ногах, пошёл прямиком к растянувшемуся на обочине Фролову. Демонолог пытался собрать глаза в кучу, но слишком сильно приложился при падении затылком.

— Значит, мою семью убил?

— Хе-хе… не повезло им… — ударил пяткой по кисти его левой руки. Кости и суставы затрещали, превращаясь в фарш: — Блять… Но это ничто в сравнении с тем, что испытала твоя сестричка… Маленькие девочки так забавно визжат, когда их… А-а-ай!

Я не дал договорить этой мрази. Наступил на причиндалы и медленно принялся вкручивать пяткой в асфальт. Изо рта Фролова пошла кровавая пена, но я всё продолжал топтать останки того, что было у него между ног. Сукин сын! За что ты так с моей Ульяной?!

Слабая надежда, что это всего лишь попытка спровоцировать меня перед очевидной уже гибелью, заставила меня остановиться. Взяв за шиворот подонка, я потащил его к «Коррадо» и бросил в багажник. Сел за руль и отправился к дому. Я должен проверить его слова. И если он говорит правду — он отведает самых чудовищных страданий, что я смогу для него придумать.

Вдалеке зазвучали полицейские сирены. Не теряя ни секунды, я притопил по начавшей высыхать от тепла первых утренних лучей солнца дороге.

Над Дорогобужем стоял столб дыма. И похоже, что именно у моего дома. Эта сволочь, стонущая сейчас в багажнике, не шутила. Чем ближе я был к родной двухэтажке, тем сильнее меня охватывала злоба.

Здание с пристройками и забором уже практически полностью выгорело. Пожарные заливали последние оставшиеся очаги огня, их машина стояла чуть в стороне. Рядом с ней стоял командир расчёта, усатый и пузатый мужик за сорок. Затормозив с шипением покрышек и небольшим заносом, я заглушил двигатель и помчался выяснять, что именно случилось. В груди пока ещё теплилась слабая надежда, но она таяла с каждым шагом.

— Кто-нибудь погиб? — с первым же вопросом ответ был ясен. У командира расчёта всё было написано на лице.

— Увы. А вы кем будете?

— Я живу здесь, — и по ещё сильнее погрустневшему виду мужика я понял, что всё хуже, чем могло бы быть. Рука пожарного легла мне на плечо.

— Сочувствую, парень. Сейчас дотушим всё и будем искать оставшиеся тела.

— Кого вы уже нашли? — как же внутри становится холодно и натянуто. Но я должен знать всё. Чтобы заставить устроившую это мразь страдать.

— Взрослую женщину. Огнём не тронута, была убита во дворе. Мы её вытащили, думали, просто без сознания. Ждём вот приезда полиции и медиков. Хотя вряд ли кто выжил…

Ох… чёрт… как же так?.. Сзади ко мне подошёл отец, только что пришедший с дежурства. В глазах у моего бати стояли слёзы, но он держался. Хотя бы он жив, не все погибли. Я обнял его и похлопал по спине. Мне тоже нужно держаться. Хотя внутри уже никаких эмоций, кроме злости и ярости. Всё выжжено подчистую воспоминаниями из Ада. Или просто ненависть вскипела во мне настолько, что даже скорбеть от утраты я не могу?