Один гений хорошо, а два, несомненно, лучше (СИ) - "alisakurt" - Страница 52

- Да, - как можно правдоподобней соврал Люк.

- Сделаю вид, что поверил, - Жан усмехнулся, и добавил, - несмотря ни на что, мы тебя любим! Не на придумывай там себе ничего.

- Ладно, - улыбнулся парень, - я тоже вас очень люблю.

Он отключил телефон, и сменил выражения лица. Уверенным шагом Люк зашёл на сцену, и громко поприветствовал всех.

В конце репетиции уже никто не сомневался в таланте Люка Ксавье, и его лидерских качествах. Он безумно устал, но был доволен проделанной работой. Парень утешал себя тем, что когда Анри войдёт в строй, то ему будет проще влиться в сыгранный коллектив.

- С тобой приятно работать, - таким был вердикт отца, - ты вёл себя, как профессионал. Не подумал бы, что это твоя первая работа такого уровня.

- Просто я наблюдательный. Со стороны видел, как работают умные люди, - сознался Люк.

- Если так пойдёт и дальше, то мы отлично подготовимся.

- Хотелось бы. Ты только не злись на Анри. Я не знаю, когда он придёт, но я за него ручаюсь. По итогу всё будет как надо.

- Оставь. Я доверяю вам. К тому же, я вкладываю деньги в своего сына, и даже если всё провалится, попытаться стоит.

- Провал отменяется, - засмеялся Ксавье, - нам всё это по силам.

- Давай сегодня наедимся бургеров? – предложил отец.

- О нет! Жан меня убьёт за такое питание. Пошли в нормальный ресторан, я угощаю, - опротестовал сын.

Само собой, за ужином зашла беседа о проблемах.

- Я вот, что думаю, - медленно проговорил Кристоф, - первый суд через неделю, и мне вспомнилось публичное признание Дюпона. Второй раз с такой формулировкой не пройдёт, но может, нам затеять что-то похожее? Что-то, в чём твой образ будет положительным. Люди же любят драмы и слезливые истории. Я не предлагаю конкретно драму, но это должно быть что-то, что заденет сердца людей.

- Думаю, ты прав, только ума не приложу, чем я могу прослезить общественность, - усмехнулся парень.

И он думал об этом все дни напролёт. Просыпаясь, и засыпая. За обедом и ужином, за роялем, и даже на встрече с адвокатом, который советовал определённую линию поведения в суде. Местами парень его совсем не слушал, но послушно кивал головой.

Анри был прав, холодными ночами Ксавье не грело ничего. И даже те фотографии, что присылал ему Тибо, вызывали минутную радость, а потом только тоску. На них были спящий Дюпон, и улыбающийся Жан. Парень проводил пальцем по щеке Анри, и целовал холодный экран со словами: «потерпи, мой родной». На большее он пока был не способен.

Даже если, Анри был тысячу раз прав, это понимание не сделало его жизнь лучше. Он наверняка, сожалел о своих словах, но первым на примирение пойти не мог. Его тоску сменял гнев. Парень считал, что Люк обесценивает его доверие. Тибо каждый день уговаривал его позвонить Ксавье, но Анри предполагал, что может в любой момент наговорить того, что только усугубит ситуацию. Тибо был уверен, что каждый вправе доверять свои тайны, на столько, на сколько посчитает нужным, и это не повод портить отношения. Парни даже поругались по этому поводу, но Жан сказал, что долго так не протянет, и Дюпон попросил прощения. И всё же уловка «сделай меня ещё счастливей – поговори с Люком» не прошла. А больше всего Анри злило, что и в сексе он больше был не свободен. Парень пытался доказать самому себе, что отсутствие Люка никак не влияет на его отношения с Тибо, но ошибся. И все его попытки отлюбить Жана выглядели жалко. В этом было больше отчаяния, чем любви, и Тибо заявил:

- Я люблю тебя, но не желаю, чтобы меня имели так не трепетно. Ты же думаешь только о нём, и не замечаешь, что причиняешь мне боль. Я совсем не наслаждаюсь этим.

Парень говорил жёстко, но при этом обнимал любимого.

- Прости, я совсем не в себе, - поник Дюпон.

- Давай, я просто сделаю тебе массаж, - предложил тот.

- Спасибо, что понимаешь.

- Если не я? То, кто? Вы же как ослы упрётесь, и никакого толку, - бурчал Жан, втирая в тело Анри лавандовое масло, - когда на репетицию пойдёшь? Уже почти неделя прошла.

- Как уложу всё в своей голове, так и пойду, - честно ответил Дюпон.

- Поторопись, а то программа выйдет без тебя, - рассмеялся Тибо.

- Нет, Люк не настолько жесток, - высказался Анри.

- Ты ведь в нём не сомневаешься, так почему упрямишься?

- Не знаю, - парень был в отчаянии, - меня это всё раздражает. Хочется всё делать ему на зло, но только я сам от этого страдаю.

- Вот именно! Оба страдают, а я всех успокаиваю. Не лучше ли помириться, и жить в любви. А?

- Обещаю, я возьму себя в руки, и всё решу. Иди сюда, - Жан лёг сверху на Дюпона, и тот нежно его поцеловал.

- Вот это было хорошо, - с удовольствием прокомментировал Тибо, - только втроём намного лучше.

Он положил голову на грудь парню, и Анри крепко прижал его к себе.

Решение созрело неожиданно. Люк просто бродил по городу, чтобы убить свободное время, и увидел пару. Это была пара геев, они стояли в обнимку на мосту. Мимо шли люди, и абсолютно никто не обращал на них внимания. Только две школьницы, хихикнув, сфотографировали спины парней, но те были так заняты разговором, что не услышали.

Ксавье задумался: «а ведь Франция самая лояльная страна в Европе, если брать тему ЛГБТ. Правда, чтобы принять закон об однополых браках, пришлось многим пострадать». Люк вспомнил, что ещё был подростком, но уже вполне осознавал свои предпочтения, когда по городу прокатилась волна протестов против этого решения. Тогда и католическая церковь, и мусульмане были в большинстве своём против, и парень помнил выпуски новостей, где говорилось, что от рук протестующих погиб ещё один гей. С тех пор, он стал бояться, что его раскроют, и с ним может случиться что угодно. Но только в поддержку закона, на улицы вышло куда больше народу, и всё же браки стали легальными. Пара имеет право на суррогатное материнство, может усыновить ребёнка. И как показала жизнь, за все эти годы, что опасения противников не подтвердились. Обычные семьи не разрушались, количество геев резко не возросло, и дети, которые росли в однополых семьях были вполне нормальны. А главное такие люди вливались в полноценное общество: сократился риск самоубийств, и распространения ВИЧ. Это было так важно для новых поколений. Конечно, и сейчас всё по-разному, но процесс запущен, и его уже не остановить.

Эти раздумья придали Ксавье решимости, и он наконец знал в каком ключе двигаться: «А я ведь могу сделать весь процесс настолько романтичным, что мало кто устоит! Главное, чтобы от души, от сердца!»

Он так вдохновился, что радостно подошёл к парням, и сказал:

- Спасибо, ребята! Вы меня здорово выручили! Желаю вам счастья!

Он говорил это, пожимая им руки, а их лица выражали полное недоумение.

- Ты что-нибудь понял, Крис? – спросил один из парней, глядя в след незнакомцу.

- Нет, Юки, абсолютно! – второй всё ещё был под впечатлением, - странные они, эти французы. Я слышал, что тут относительно нормально относятся к таким, как мы. Но чтобы настолько …!

- Всё равно приятно, - улыбнулся Крис, и они снова повернулись к реке, продолжив свой разговор.

- Жан! – не сдерживаясь, вопил в трубку Люк, - когда будешь дома, сегодня же найди в телефоне Анри номер Марселя, и пришли мне. А Дюпону не слова! И чем раньше, тем лучше!

- Хорошо, - рассмеялся тот, - я в перерыве съежу домой. Ты что-то придумал?

- Да! Я люблю тебя, Жан! Бесконечно люблю!

- Я понял, жди.

Ксавье, не теряя времени взялся за карандаш. Он засел в кафе, набрав много вкусной еды, впервые за эту неделю он так хотел есть, что готов был заказать всё меню, но представил, что на это скажет Тибо, и ограничился одним сетом. (сет-меню – это набор блюд, типа закуска, основное, десерт, тщательно продуманный шеф-поваром, несущий в себе одну концепцию)

Люк писал на нотных листах, так как другой бумаги, в его сумке не оказалось, продумывая каждое слово. И то, что выходило из-под карандаша, ему очень нравилось. Он бы хотел видеть лицо Анри, когда тот прочтёт это в утренней газете, но к его сожалению, парень услышит это только в рассказе Жана.