Один гений хорошо, а два, несомненно, лучше (СИ) - "alisakurt" - Страница 32

- Да ты сам меня когда-нибудь угробишь своей заботой! Зайдём в кафе? Я там остыну, и наконец смогу снять этот шарф. И да, Жан, ты можешь снять куртку. На улице действительно тепло!

- Ну спасибо, папочка! – рассмеялся Тибо, а Люк смотрел на Дюпона так, будто тот только что предал его.

Они выбрали маленькую кофейню, и съели по великолепному десерту. Ещё немного подкалывая друг друга, парни, наконец, дошли до ярмарки, и тут же забыли обо всём. Глаза разбегались от разнообразия вкусностей, и они набрали много сладостей с собой.

В той стороне, где были представлены ремёсла, Жан купил себе ещё один комплект: шапка, шарф и перчатки – ручной вязки. Купил большую плетёную корзину, чтобы хранить в ней, он пока не придумал что, и мягкие набивные плечики, уверив парней, что именно на такие нужно вешать их костюмы, чтобы не деформировались плечи. Ещё небольшой тканый вручную ковёр, с яркими узорами, предполагая положить его там, «пока не знаю, где». У Анри создавалось впечатление, что Тибо раньше имел так мало вещей, потому что ему просто некуда было их складывать. Теперь же его душа разгулялась от души. Но возразить было нечего. В Рождество все желания должны были сбываться.

- Анри! Смотри какой свитер! Тебе очень пойдёт! – воскликнул Жан, и потащил парней к очередному шале, - Тебе этот с оленями, а мне вот этот, со снеговиками. Люк, а тебе что-то нравится?

- Да, - улыбался Ксавье, - хочу этот.

Он указал на красный свитер с мордочками Рудольфа.*

- Отлично! Давай приложим размер, - Жан с видом знатока стал выбирать парням нужный размер.

Только Люк всё время настаивал, что бы для Анри взяли модель с высоким горлом.

- Твоя тирания переходит все границы! – говорил Дюпон, но не сопротивлялся.

Оставался ещё каток. Он был не сильно заполнен людьми, и Жан сказал, что самое время пойти именно туда. Дюпон собрался любоваться парнями со стороны, ведь падать ему сейчас совсем не желательно. Но Тибо был не согласен. Он пропал на некоторое время в прокате, а затем махая руками, подозвал всех к себе.

- Я договорился. Нам дают сани, с ледяных горок, и мы можем ими пользоваться здесь, - он сиял довольный собой.

А Люк восхитился его способностью всегда находить выход. Они сдали вещи в камеру хранения, и усадили Анри в сани, укутав его ноги пледом. Он улыбался как ребёнок.

Жан стоя в коньках, взялся за ручку саней сзади, а Люк пристроился сбоку. Поначалу они гоняли на перегонки, до момента, когда Дюпон сказал, что чуть не вылетел. Потом заиграли вальсы Шопена, и они просто танцевали, кружа сани по очереди.

Жан был неимоверно доволен этим днём. Всё, чего ему не доставало долгие годы, он воплотил в один миг. Ему было приятно наблюдать за парнями, и жизнь казалась безупречной. Когда все наконец, устали, и собрались домой, Тибо позвал напоследок выпить глинтвейн.

Стоя в очереди, парень рассматривал содержимое пакетов, чтобы удостовериться, что куплено всё, что положено. Но тут к нему неожиданно обратился продавец:

- Большой стакан, или маленький?

- Три больших, - Жан поднял глаза, и выронил покупки из своих рук.

Перед ним стоял его старший брат – Жером. Тот резко вышел из-за прилавка, отдав свою очередь напарнику, и отвёл парня за угол.

Люк заметил это, и взяв Анри под руку, поспешил к месту происшествия. Пока Дюпон собирал упавшие пакеты, Люк подошёл к Жану.

- Что случилось? Кто это? – с беспокойством спросил он, не обращая внимание, на недовольное лицо собеседника.

- Это мой святой старший братец, - с презрением ответил Тибо.

(Имя Жером так и переводится – святой)

- По сравнению с тобой да! – с ненавистью ответил на это Жером, - Из-за тебя родителям пришлось уехать из города. Матери говорили, что она родила не сына, а шлюху. А у отца спрашивали: с кем его жена нагуляла такого урода. Да я проклинаю тебя каждый раз, когда вижу её слёзы!

Жан побледнел. Он понимал, что каждое сказанное слово – правда. И ему нет оправданий.

Люк задвинул его за свою спину, и обратился к Жерому:

- Эти слова не имеют к Жану никакого отношения. Принимать их за правду, это выбор твой и твоей матери! Твой брат более великодушен, чем вся твоя семья. И если бы вы потрудились узнать его, прежде, чем сдать в психушку, то вы бы знали, какой он замечательный и достойный человек. И теперь рядом с ним есть люди, способные оценить это.

Пока Люк говорил, сзади подошёл Анри, и обнял Жана за плечи. Его растрогала речь Ксавье, и он шепнул на ухо Тибо, что тоже так думает. А вот Жером не унимался.

- Так значит теперь ты стелешься под них? – он брезгливо кивнул головой в сторону парней, - судя по их виду, они платят тебе хорошо.

Этих слов Люк уже снести не мог, и ударил наглеца. Дюпон резко остановил его:

- Побереги пальцы, он того не стоит.

- Как скажешь, - спокойно ответил Ксавье, и парни молча ушли.

-Ты же не винишь себя? – уточнил Анри у Жана, когда они пришли домой.

- Думаю, уже нет, - вздохнул тот, - слова Люка были справедливы. И я поверил в них.

- Вот и славно, - Ксавье подошёл сзади, и обнял обоих, - я никому не позволю разрушить наш мир. Нам привезли ёлку и яблоки. Приступим?

Через час ёлка высилась посреди гостиной, закрывая собой вид на рояли. Стол сдвинули немного в сторону, и наблюдать за тем, как Ровер спит в своём кресле стало невозможно.

Жан, уставший привязывать ленточки к яблокам, лежал на диване, и гордо взирал на творение своих рук. Люк заканчивал вешать иллюминацию, а Анри готовить ужин.

Подарки по всем правилам должны были дарить завтра, но терпеть было не выносимо. Тибо безумно хотелось сделать это сегодня. Он подбивал на это Ксавье, и наконец, уговорил того, пока Дюпон не видит, снести все коробки под ёлку. Конечно парень не мог устоять, когда к уговорам прилагались ещё и горячие поцелуи. И самое интересное, что на протяжении всего ужина, Анри так и не заметил, что коробки уже стоят в гостиной. Конечно, ведь Жан усадил его спиной к дереву. И после ужина, как и желал Тибо, подарки стали сюрпризом. Парни уселись на полу перед ёлкой. Анри облокотился о диван, вытянув ноги, Люк чуть дальше сел по-турецки, а Жан устроился рядом с подарками, чтобы подавать коробки.

Ксавье развернул свою, и его возмущению не было предела:

- И чем это интересно, я был так плох?

В его коробке лежал всего лишь кусочек уголька.

- Пэр Фуетар нашептал Пэру Ноэлю, что ты в этом году несколько раз насолил своему сопернику, который из-за тебя был вынужден три раза оправдываться перед руководством консерватории. И один раз перед консьержем. А ещё бессчётное количество раз ты называл его … бездарным, и … посредственным … прилюдно. За что … торжественно … тебе и вручается … уголь.

(Стоит сказать сразу, что Пэр Ноэль – это французский аналог Деда Мороза, а Пэр Фуетар – его помощник, который следит за поведением детей весь год, и распределяет, кто из них заслужил подарок. Его конечно же получают все, но на протяжении года этим персонажем пугают непослушных. А по легенде, тому, кто подарка не заслужил, он кладёт кусочек уголька.)

Жан еле закончил свою речь. Его распирал хохот. Анри не знал о его шалости, и выслушивал всё с удивлением. Когда-то он рассказывал ему о том, как терпеть не может Ксавье, и почему, но совершенно не ожидал, что тот не только запомнит, но ещё и выложит всё Люку.

Ксавье покосился на Дюпона, и припал к его ногам. Беря в руки его ладони, он стал бережно целовать их.

- А может Пэр Ноэль смилостивится, и всё-таки принесёт мне подарок. Я ведь полностью раскаялся, и теперь считаю своего соперника совсем не соперником, а очень даже союзником.

Он заискивающе улыбался, и Анри расслабился. Тибо оценивающе посмотрел на обоих, и предложил:

- Хорошо. Пэр Ноэль готов пойти на это, но с одним условием.

- С каким? – вздохнул Люк.