Единственная для принца (СИ) - Агатова Анна - Страница 1

Глава 1. С корабля на бал

Он сидел на краю кровати, положив ладони ей на талию, носом уткнувшись в вырез тонкой сорочки, в глубокую ложбинку. Дурманящий запах горячего женского тела шибанул в голову, закружил, затянул, разбудил внутри горячее и мощное.

Её пальцы в его волосах заставили замереть, и он неподвижно сидел, впитывая и эту простую ласку, и тепло, и запах. Облизнулся, случайно коснувшись кончиком языка её солоноватой кожи. И этот вкус, и волшебный покой, который, казалось, струился от неё, как горячий воздух над раскаленной дорогой в жаркий день, заполнили его.

Вся его суть пропитывалась бешеной животной мощью, восторгом, ощущением невероятного могущества. Все-могущества! Оно было таким, что, казалось, теперь возможно всё! Всё что угодно! Это пьянило, сводило с ума, и хотелось запрокинуть голову и хохотать, чувствуя себя почти божеством.

Его руки плавно скользнули вверх по узкой спине. Он глухо, прямо в эту сладкую ложбинку женской груди произнёс-прорычал:

– Жен-щи-на! Ты моя женщина!

И ещё раз глубоко вдохнул её аромат, поднял глаза и спросил с мольбой в голосе:

– Ты выйдешь за меня замуж?

Эти слова прозвучали странно для него самого. Он, принц, за чьё вниманием боролись тысячи женщин, в этой бедной, плохо освещенной комнатке, смотрит на неё снизу вверх и просит… Женщина, самая прекрасная, самая желанная, самая любимая, наклонилась и поцеловала его мягкие горячие губы. Глянула в глаза и, ероша его короткие волосы, сказала с улыбкой, но твёрдо, даже жёстко:

– Я тебя люблю. И, наверное, буду любить вечно. Но замуж за тебя не пойду. Никогда! Будь ты хоть сам король!

Воспоминания о странном сне были с ним всё время, пока служители читали молитвы в сантурии королевского дворца, пока окуривали дымом с резким, но приятным запахом. Этот сон всё время врывался в обряд Поиска единственной, что совершали над ним.

Воспоминание всплывало неожиданно снова и снова, и кровь принца вскипала, когда ноздрей касалось воспоминание о запахе женщины, пальцы ощущали её тёплую кожу через тонкую ткань. Он хотел, болезненно жаждал восстановить чувство той бешеной мощи, ощущение того могущества, которое его так взволновало; хотел, но не мог. Не мог, как ни пытался… Слова «замуж за тебя не пойду, будь ты хоть сам король!» повергали в растерянность и вносили сумятицу в чувства.

За попытками преодолеть этот эмоциональный барьер и сам обряд, и то, что за ним неизбежно должно было последовать, не так страшило и волновало его, как раньше.

После завершения обряда первым, что он увидел, выйдя из сантурии, был взгляд королевы. Она стояла у ступеней и смотрела на него так, будто ждала результата прямо сейчас. В душе всколыхнулось раздражение.

Проходя мимо, взглядом сказал: «Матушка, не так быстро!». Бледное осунувшееся лицо принца-консорта, стоявшего рядом с матерью, зародило неяркую мысль всё же разобраться, что с ним не так. Но мысль мелькнула и ускользнула – все мысли были направлены на попытку возродить ощущение той мощи, что ощутил во сне. Поклоны министров и дворцовой челяди не смогли отвлечь от новых и новых попыток.

Мелькнувшая где-то на балконе дворца фигура брата, с улыбкой устремившего ненормально мечтательный взгляд в небо, всколыхнул в душе привычное, хотя и не такое сильное, как обычно, чувство вины. Слабым отголоском мелькнули боль, тоска, досада при взгляде на его жену, утонувшую в глубоком кресле, там же, на балконе. Но и эти чувства не смогли отвлечь.

И досада при взгляде на любовницу, которая в своём ярком красном платье, таком неуместном сейчас, то ли подпрыгивала, то ли переступала с ноги на ногу где-то в задних рядах. Знал бы он её чуть хуже, увидел бы только радость от встречи. А так… «Хоть бы не лопнула», – мелькнуло насмешливое.

Дамиан едва запнулся, но не позволил себе сбиться с шага, когда вновь вспомнил ощущение тонких пальцев из сна в своих волосах. Надо отбросить ненужное, сконцентрироваться на том, что происходит сейчас!

Хруст песчинок под сапогами, левый чуть давит. В воздухе пахнет цветущими фруктовыми деревьями. Вот, хорошо!

И вдруг…

– Реджи, у нас прорыв! – негромкие, тревожные слова перекрыли тихое шуршание и шушуканье собравшихся.

Дамиан моментально вынырнул из своего полузабытья. Из толпы к нему выступил Борис Морцавский, капитан безопасности Академии Магии.

Принц сбросил с себя все последние впечатления и резко развернулся к подчиненному. Приподнял вопросительно бровь, в ответ получил кивок. Выдохнул и свернул с дорожки, проходя сквозь группу придворных, вышедших встретить принца после ритуала.

Шум усилился, люди расступались как по команде, пропуская его и Морцавского к маленькому отряду гардов, стоявших позади всех.

– Подробности? – отрывисто спросил Дамиан, переходя на быстрый шаг. Отряд также быстро двинулся следом.

– Магические маячки не сработали, только наша механика и засекла.

***

Принц запомнил лица всех, кто встречал его. И лишь одно лицо он не запечатлел в памяти, только эти глаза пропустил. Девушка это понимала, она заметила, что его взгляд не коснулся её, не успел. А если бы его не отвлекли, если бы успел, не был бы результат тем же самым? Заметил бы он её? Вообще, замечал ли раньше? Обращал ли на неё хоть капельку своего внимания?

В её душе тугим комком сворачивались разочарование, обида и боль. Она с тоской смотрела вслед удаляющейся группе мужчин в парадной форме, аксельбанты по случаю торжества в королевском роду которой – красные, белые и зеленые – отлетали в стороны от быстрого движения .

Работа моментально переключила мысли в привычный напряженный ритм, ритм анализа. По дороге в Академию Морцавский доложил обстановку: лаборатория №5 была ограблена, грабителя задержать не удалось.

Дамиан с удивлением приподнял бровь:

– Почему не удалось?

– Отряд задержания поздно прибыл на место происшествия.

Принц с досадой отвел взгляд в сторону. Потом спросил, всё так же не глядя:

– Почему?

– Мой реджи, лабораторию вскрыли без нарушения магической защиты! – Морцавский рапортовал, сидя по стойке смирно. Принцу хотелось похлопать его по плечу и сказать что-нибудь, чтобы Борис расслабился. Но информация была во многом потрясающей и выбивающей из колеи, и внимание сосредоточилось на ней, не отвлекаясь на другие темы.

– И как же тогда засекли проникновение?

– Гард, который дежурил ночью по секретным объектам Академии, стал получать магснимки с заработавшего в неурочный час, перед самым рассветом, фотографического аппарата наблюдения в лаборатории №5. Он встревожился, проверил целостность магической защиты данного помещения. Она оказалась цела. Отчего-то он решил, что это профессор Борсуковский решил посетить свое детище.

Принц едва заметно сморщился от неудовольствия. Борсуковский был широко известен своей экстравагантностью, граничащей со скандальностью. Он мог прийти на званый прием в костюме для верховой езды, сказать даме, что цвет её наряда ей не к лицу, нагрубить ректору Академии и не заметить принца, проходя мимо.

Однако были у профессора и другие черты, которые так высоко ценили и ректор, и принц, и коллеги, и за которые прощали ему если не всё, то многое: Борсуковский обладал потрясающей научной интуицией. Он будто носом чуял все перспективные открытия и новинки, причем не только в своей области, но и в других, не связанных с его научными интересами.

Он появлялся в тех местах, где нарождалось какое-то открытие, и именно в тот момент, когда испытывали опытный образец прибора или проводился решающий эксперимент. И вот так, буквально проходя мимо, профессор оправлял что-то, подкручивал, доливал или переставлял, затем отстранялся, с видом орла, сидящего на дереве, рассматривал, что получилось, подправлял ещё что-то или не подправлял, а сразу довольно крякал: