За стеной из диких роз (СИ) - "Lett Lex" - Страница 38

«Постучи».

В этот момент Анне стало не на шутку страшно. Будто кто-то вёл её вперёд, указывая путь невидимой рукой, и делал это давно, ещё до того, как девушка оказалась в этом странном месте. И всё же она не могла противостоять своему проводнику, чьи мысли слились с её собственными и, несмотря на всю свою парадоксальность, были неотделимы от девушки. Она осторожно подошла к двери и с сомнением обернулась к стеклу.

«Стучи! Стучи! Стучи!» — водяные линии стекали вниз и появлялись вновь, сменяя друг друга, но так и не исчезая, словно кто-то диктовал дождю одно и то же слово. Аннабелль казалось, что она слышит тихое бормотание в барабанной дроби дождя. В тот момент она перестала сомневаться и безоговорочно верила всем встречавшимся ей знакам, не сомневаясь в том, что они далеко не случайны. Она вздохнула, собираясь с силами, и трижды постучала в дверь. Та в ответ приоткрылась, но ровно настолько, чтобы девушка могла протиснуться боком и не дыша. Анна скептично посмотрела на открывшийся ей проход, но, посчитав, что это будет однозначно лучше, чем ничего, вошла. Дверь тут же закрылась за ней, как будто и сама не хуже девушки знала, что той нельзя здесь находиться.

Огонёк свечи нервно дрожал из-за кравшихся по полу сквозняков, атаковавших дверь с внутренней стороны, подобно пытавшимся выбраться наружу заключённым. Где-то впереди хлопало окно, капли дождя хлёстко барабанили по стенам, а раскаты грома беспрепятственно разливались по помещению оглушительным рычанием прорезаемых молниями облаков. Анна сделала несколько шагов вперёд по залитому водой полу. Вдруг пламя свечи выхватило что-то, какое-то движение на стене. Девушка обернулась, но не увидела ничего, кроме настенного светильника со стеклянным плафоном, защищавшим находившуюся внутри свечу от ветра, что было весьма кстати. Аннабелль осторожно зажгла останки забытой всеми свечи, восковые слёзы которой застыли давно и никого не волновали в течение уже многих лет. Короткого фитиля хватило бы, в лучшем случае, на полчаса. Девушка вернула на место плафон и поспешила вперёд, к следующему светильнику. Мягкий свет постепенно вытеснял тень, выхватывая из её глубины силуэты мебели, картин, ковров. Здесь полноправно властвовало запустение, казалось, лишь ветер рука об руку с темнотой гуляли в этих коридорах. Среди перевернутых кресел и изодранных и выцветших обоев в страшных муках умирал порядок: где-то в вазах свежие цветы соседствовали с засохшими букетами, на столах ютились аккуратно сложенные в стопки книги, некоторые из них перевязали лентами, чтобы было удобнее переносить. Все зеркала занавесили плотной тканью, отчего было неуютно, но с другой стороны Анна была рада отсутствию лишних глаз.

Девушка шла, оставляя позади шлейф из света зажжённых ламп, и старалась как можно меньше отвлекаться на окружавшие её картины и предметы. Коридор всё тянулся вперёд, изредка вспыхивая серебром, ослепляя резкостью черт, когда небо за окном рассекала молния, и тогда впереди, вне досягаемости огонька свечи, появлялись ступеньки. Бесконечная вереница ступеней, уходившая вглубь и вверх, терявшаяся в темноте. Аннабелль почти бежала к ней, оставив позади страх и всё, что могло её остановить или заставить задержаться хотя бы на секунду. До тех пор, пока не оказалась в тёмном проёме. Внутри него теснилась узкая лестница, как змея, которой не хватало места и она ползла вверх, обвивая каменный ствол позвоночника башни. Перил не было, да они и не были нужны: проход был настолько узким, что девушка едва могла расставить локти, но стоило ей это сделать, выставив руку со свечой вперёд, как огонёк выхватил из темноты залитые слезами воска ступени, вбитые в стену крюки, на которых, судя по пятнам копоти, раньше держались фонари. И ещё были фрески. Искусно выполненный рисунок покрывал одну стену, превращая её в огромнейший выполненный из камня свиток. Анна поднялась на несколько ступеней вверх и снова спустилась, рассматривая знакомые ей картины: интерьеры королевского дворца, широкие улицы и маленькие узкие улочки столицы, аллеи парка, украшенные фонтанами и скрытые от всех любопытных глаз пологом ветвей.

Свет переполнял картины, его было больше, чем Аннабелль доводилось видеть даже в самый солнечный день. Из-за этого всё казалось небывало красивым, недостижимо далёким и волшебным. Девушка прошла ещё немного вперёд, всматриваясь в образы знакомых мест, и продолжила свой путь вверх. Постепенно картина стала наполняться людьми. Дамами и кавалерами в сверкающих нарядах, слугами, безликими и бесцветными, и среди всего этого обилия силуэтов были несколько лиц, которые Анна не могла не узнать, как бы ей того ни хотелось. Женственное милое лицо, обрамленное облаком волос, украшенных россыпью мелких синих цветков. Прекраснейшая королева. Рядом с ней ― король и несколько детей, лиц которых видно не было. Анна поднялась выше и вот, увиденные ею образы стали складываться перед ней, порождая историю. Аннабелль видела её так же ясно, словно она была написана на стенах, как на страницах. Мягкий голос, чем-то напоминавший голос Марион, рассказывал эту историю. Она начиналась с избитого и условного «давным-давно». «Так ли давно?» — усмехнулась Аннабелль и принялась подниматься вверх по узкой винтовой лестнице.

…«В прекрасной стране жили Король с Королевой. Они правили справедливо и не было страны счастливее. Каждый год крестьяне в той стране собирали богатые урожаи, охотники никогда не возвращались без добычи, а правители давали роскошные балы и устраивали праздники, на которых веселился весь народ, не зная преград. Все были счастливы и лишь с сожалением смотрели на соседние народы, терзаемые войнами. Они думали, что идиллия, поселившаяся в их маленькой стране, продлится ещё много лет, ведь Король с Королевой были ещё молоды, но даже несмотря на это, они учили своих сыновей искусству править государством. Дети учились прилежно: с ранних лет они понимали тяжесть нависшего над ними бремени, готового вот-вот рухнуть им на плечи всем своим весом. Каждый из них мог стать мудрым правителем, но двери королевского дворца, как и все прочие, оказались незакрыты для несчастий. В королевстве разбушевалась холера, косившая души подобно жнее в конце лета. Её серп прошёлся и по королевским покоям, унося одну за другой жизни слуг, а потом и придворных. На руках Королевы умерли старшие сыновья, оставив в сердце бедной матери нестерпимую боль. Король в одну ночь поседел. В живых остался единственный младший принц, ребёнок десяти лет с неисчерпаемым пониманием в глазах. Беспокоясь о его жизни, правители отправили Принца в самую дальнюю резиденцию, где мальчик точно был бы в безопасности, а вместе с ним отослали несколько придворных и слуг. Дворец опустел, не было слышно ни игр, ни чтения по вечерам, Королева не находила в себе сил петь и едва могла говорить. Все портреты королевской семьи были сняты и спрятаны подальше от её измученных глаз. Вскоре двор начал жить своей обычной жизнью…»

«Или попытался», — подумала про себя Аннабелль.

Интерьеры дворца и городские пейзажи сменились лесом. Изредка из зарослей ветвей выглядывали шпили башен, а среди деревьев, если внимательно приглядеться, можно было увидеть любопытных оленят и птиц. Взгляды десятков тёмных внимательных глаз были направлены на Анну. Казалось, вот-вот кто-нибудь из них не выдержит и сам первым подойдёт к девушке. Она ласково провела рукой по картине, но вместо тёплой, нагретой солнцем коры ощутила лишь холод камня. На ладони остались почти незаметные пятна краски. Девушка поспешила вперёд.

«Юный принц остался в замке, построенном для его родителей несколько лет назад. Сначала ему было несколько страшно от мысли, что ему придётся остаться одному в таком глухом месте. Но вместе с ним отправились его верные слуги, которые должны были содержать замок в чистоте и порядке, учителя, всё ещё ответственные за то, чтобы из принца вырос достойный правитель. Уже на пороге своего нового жилища принц познакомился с хранителем замка, приглядывавшим за ним с тех пор, пока замок и вовсе не был построен. С его создателем. Они стали лучшими друзьями. Ювер заменил принцу отца, брата и учителя. Вместе они отправлялись в лес, читали книги, рисовали. У принца был удивительный талант к искусству и всё же, несмотря на такого товарища, ему было одиноко. Письма из родного дворца шли долго, а писали родители по-придворному сухо и чинно. И вот однажды во время прогулки в лесу он увидел девушку. Сперва он заметил лишь пару глаз, выглядывающую из зарослей густой листвы, а потом, подойдя поближе, увидел поспешно убегающую тень. Он вновь и вновь возвращался в то место и ждал её. И она приходила, он чувствовал её любопытный взгляд, пристально следивший за ним, как за необычным животным. Это было вроде игры в прятки, только неясно было, кто кого ищет. Несколько дней продолжалось их молчаливое общение, до тех пор, пока принц, безо всякой опаски, не обратился к девушке, к присутствию которой он уже привык и всегда искал взглядом глаза, сверкавшие из тени аккуратно раздвинутых ветвей.