Достигнуть границ (СИ) - "shellina" - Страница 38

— Но к завтрашнему утру в гардеробе должно быть достаточно платьев и этих, шароваров, — наконец произнесла она.

— Разумеется, государыня, — Гаспарян поклонился. — Предлагаю взять за основу греческую тогу. Платье струящееся и не нуждающееся в панье, перехваченное прямо под грудью широкой лентой. Но корсет все же придется носить, — посмотрев на нахмуренное личико императрицы, тут же исправился. — Просто, чтобы грудь красиво смотрелась в корсаже, а ленте было что подчеркнуть. Платье не будет нуждаться в обрисовке талии, так что утягивание можно отменить вовсе.

— Ну, хорошо, давай попробуем, — приняла решение Филиппа под удивленным взглядом Анны Гавриловны, которая сейчас размышляла только о том, что делать дамам и девицам, ежели Филиппе понравится предложенный вариант и она введет подобные силуэты в моду?

В будуаре Екатерина Ушакова о чем-тот шепталась с Варварой Черкасской. Девушки сидели рядышком, совсем близко друг к другу, наклонив головы так, что они практически соприкасались. Дверь открылась, и в будуар впорхнула Марго, направившись сразу же к государыне, да вошел Михаил Волконский, в сопровождении Дмитрия Кузина.

— Митя, что же вы оба здесь делаете, ежели тебе и вовсе при государе положено обретаться, — всплеснула руками Катя Ушакова. На Волконского она даже не взглянула, что заставило Михаила недобро прищуриться.

— А мы здесь как раз по поручению государя Петра Алексеевича, Екатерина Андреевна, — Кузин коротко поклонился. — Поручено нам с князем сопровождать государыню и всех вас при выезде в школу энту для девочек.

— Я считаю, что блажь это все, — протянул Волконский. — Ну что за морока девок чему-то учить, ежели удел их один — муж и дети.

— Ты не прав, Михаил Никитич, — тихо ответила ему Катя, чье личико слегка порозовело от возмущения. — Государыня очень помогает государю Петру Алексеевичу взяв малую часть его забот в свои руки. А ежели бы у нее было в достатке помощниц, то и вас, провинившихся смутьянов не пришлось бы к делам привлекать, кои вы по скудности ума того и гляди провалите. — Вот тут покраснел Михаил.

— Вот кому-кому, а тебе, Екатерина Андреевна, точно нечего делать около государственной службы. Твой удел точно мужа блюсти и в редкий год дитя под сердцем не вынашивать, но, с такой-то косой, и не мудрено, — он усмехнулся, а Кузин, нахмурившись, ответил ему вместо Екатерины, глаза которой сверкнули, но ответить наглецу она не успела.

— Уж не мечтаешь ли ты, княже, чтобы Екатерина Андреевна тебя в качестве мужа обихаживала, слишком уж часто я от тебя подобные выпады слышу.

— Ну а почему бы и нет, — протянул Волконский, оглядывая вспыхнувшую Ушакову с ног до головы. — Уж не тебе, дворняга подзаборная о чем-то подобном мечтать.

Митька не сдержался. Не перед девушкой, которая действительно заставляла его мечтать о несбыточном. Удар у него был поставлен. Михаил кулем свалился на пол и тотчас вскочил взбешенный.

— Да как ты…

— Смею, — с еле сдерживаемой яростью прошипел Митька. — Не для того меня государь в дворянское достоинство возвел, чтобы выслушивать от того, по кому палач дюже исстрадался брехню всяку.

— Дворянин, говоришь, — Волконский смерил его презрительным взглядом. — Тогда в парк, сейчас. Дуэль! Биться до смерти!

— Как скажешь, князь, надеюсь, отец не слишком расстроится, когда хоронить тебя время придет.

И они выскочили из будуара, а Катя вскочила на ноги и бросилась сначала в сторону спальни, из которой уже давно не было слышно воплей, но, затем передумала и побежала из комнаты, прямиком к подпиравшему дверь Голицкому.

— Семен, где государь? — заламывая руки, простонала девушка.

— Уехал парники проверять с Долгоруким, — тут же ответил вскочивший Голицкий.

— Нужно его найти и немедленно все это рассказать, — она умоляюще глянула на молодого человека, который от неожиданности кашлянул.

— Я не могу оставить пост, Екатерина Андреевна, — он задумчиво посмотрел на нее. — Но, у меня есть идея, я ненадолго отлучусь, государыня и не заметит, что меня нет, — и он побежал по коридору, чтобы как можно быстрее попасть в Императорскую канцелярию и найти своего патрона Юрия Никитича Репнина.

Наш небольшой отряд ворвался в парк в тот момент, когда Митька сумел ранить этого молодого придурка Волконского. Как же я устал от этого предка такого же дебила-декабриста, кто бы знал. Особо не церемонясь, я направил Цезаря прямо на них. Пускай лучше зарежутся, козлы, если мне коня заденут шпагами.

Цезарь просто разметал их по сторонам своей широкой грудью. Пока они стоная поднимались на ноги, я соскочил с Цезаря, подавив острое желание схватить нагайку и охреначить обоих да вдоль хребтов.

— А не напомнит ли мне кто, разрешены ли дуэли в Российской империи, да еще и в месте пребывания императорской семьи? — я приложил руку к уху. — Ась? Что-то не слышу, как мне хор голосов говорит про то, что никак нет, не разрешены. Из-за чего хоть сцепились? — и снова в ответ тишина. — Ясно, что дело темное. В холодную обоих. Ну тебе, Мишаня, не привыкать, а вот для тебя, Митька, полезный опыт по другую сторону решетки немного посидеть.

Отвернувшись от этих… орлов, я отдал поводья подбежавшему конюху, потрепав Цезаря по шее, и уже развернулся, чтобы идти к входу во дворец, думая о том, что понятия не имею, чем займусь в отсутствие Митьки, но так и замер на месте, не в состоянии отвести взгляда от картины, которая предстала передо мной в виде бежавшей в нашу сторону темноволосой красавицы, чьи волосы свободно падали на спину и немного развевались на ветру. Бежавшая за ней свита явно не успевала, скорее всего, из-за тяжелых придворных туалетов, в то время, как красавица была одета во что-то, напомнившее мне платья девятнадцатого века, какие я их помню по историческим фильмам, но все же сильно отличавшееся. От такого зрелища у меня во рту пересохло. Ну нельзя же вот так без подготовки, меня же сейчас разорвет от похоти.

— Однако, — я приподнял бровь, не сводя с Филиппы тяжелого взгляда, особенно от ее корсажа, в котором грудь просто ходуном ходила, заставляя подрагивать нежные полушария.

— О, Петр, — она приложила руку к тому месту, от которого я не мог оторвать взгляда. — Я, как только узнала, тут же побежала, чтобы помешать этим дуракам, но ты успел первым.

— Я всегда успеваю первым, — и я усмехнулся, не в силах скрыть самодовольства. — Вот только ответь мне, душа моя. Я не про платье, хотя мне и интересно узнать, что именно толкнуло тебя на подобные эксперименты, я про то, почему ты сорвалась и побежала мешать дуэли двух кретинов, в то время, как могла спокойно поручить арестовать их гвардейцам Михайлова? — я прищурился и приблизился еще ближе, мягко обхватив ее за плечи.

— Я не… — Филиппа потерла лоб, на котором я внезапно увидел испарину, которая явно не имела ничего общего с этой гонкой по парку. — Я не знаю, — добавила она, а затем согнулась пополам и ее вырвало прямо на меня. — От тебя воняет конским потом, — прорыдала она, сквозь спазмы, а потом обмякла.

Разволновавшись не на шутку, я подхватил жену на руки, предварительно стянув и бросив на землю испачканный сюртук.

— Лерхе сюда, живо! — и сам понес ее во дворец, никому не доверяя свою драгоценную ношу.

Внеся Филиппу в спальню, немного устав при этом, хоть на полдороге она и пришла в себя и уцепилась за мою шею руками, существенно снизив тем самым нагрузку на мои руки, я положил ее на кровать.

— Сейчас тебя осмотрит Лерхе, — тихо проговорил я, проводя рукой по ее лбу, собирая вновь выступившую испарину. — И не спорь со мной, — остановил я попытку Филиппы возразить.

— Что случилось, государь, Петр Алексеевич, — в комнату ввалился запыхавшийся Лерхе, который с удивлением разглядывал царивший вокруг бардак из обломков фижм и обрывков ткани, который я сам только что заметил. Что, черт возьми здесь произошло?

— Осмотри императрицу, — коротко бросил я ему, и вышел из спальни, чтобы расспросить Ягужинскую, но не найдя ее в будуаре. — Где все, черт вас подери?! — рявкнул я на явно чем-то расстроенную Екатерину.