ЛВ 3 (СИ) - Звездная Елена - Страница 62

— Испугалась? — вопросил почти ласково.

— Удивилась, — ответила холодно.

— Удивилась и только? — совсем недобрым взгляд его стал, совсем злым голос.

И опустив ладони вниз, пустил маг серебро поземкою, да потекло то, как ртуть, как вода серебряная, по тропе-тропинушке, окружая меня, заключая в круг сверкающий, да угрожая смертью безвременной. Огляделась я, головой стараясь не крутить, да на мага посмотрела пристально.

— Вижу, побледнела, — усмехнулся Заратар.

«Нет, просто освещение такое», — подумала про себя, но отвечать не стала.

Не стоит показывать врагу силу свою, коли уж враг в бой открытый вступил. Как говорил мне когда-то Гыркула «Козыри лучше всегда держать в рукаве». А Заратар стоял и улыбался. Уж не ведаю, в чем был план его, но первый этап явно, по его мнению, прошел успешно — если я ведьма, причем природная, серебро для меня, как и для любой нечисти, чистый яд. И теперь, чувствуя себя победителем, чародей не спешил нападать.

Шаг и он направился ко мне, переступив границу кипящего серебряного круга, и уверенный в своем превосходстве, медленно приближался, не отрывая взгляда от моих глаз.

И в этот момент я призвала магию Заповедной тропы.

Шаг, еще шаг, и следующий шаг, и еще один, и стремительно ускорившаяся поступь того, кто никак не мог понять — что ж он ко мне идет и идет, а приблизиться все никак не выходит. Заратар остановился, под ноги себе поглядел, опосля вновь на меня — я стояла как и прежде, испуганно на него глядя, а маг-чародей никакой магии не почуял вовсе, но очередной его шаг закончился тем, что на месте он остался. И окончательно понял, что дело тут не чисто.

— Твоя работа? — вопросил угрожающе.

— Нет, не моя, — и плечами пожала, демонстрируя, что я тут вообще не причем.

И почти не солгала же — это и в правду была не я, это была магия леса Заповедного.

— Стой на месте! — потребовал Заратар.

— Ну, если ты так вежливо просишь, — ответила безразлично.

И подняв ладонь, принялась кольцом своим любоваться, тем которое с изумрудом в виде розы распустившейся было. Красивый перстень, да камень в отблесках серебра кипящего сверкал удивительно, а то что чародей бежит ко мне со всех ног, это так, момент отвлекающий да не сильно досаждающий — как комар, что жужжит, но точно не укусит.

Вот только упустила я момент, когда Заратар с бега на шаг перешел. Ветер сдувал его, бил в лицо, трепал волосы и одежду, но чародей упорно шел против ветра, видимо найдя какую-то точку опоры, и теперь с трудом, но преодолевая магию Заповедной тропы.

Опустила я ладонь, внимательно за магом следя. А тот шел, упорно шел, шаг за шагом, и видела я — путь он преодолел почти. Пусть и стоял пока на месте, но вот-вот, уже почти вот-вот, и соскользнет с Заповедной тропы, в реальность вступит. Каким образом? Как сумел пройти? Как смог найти опору там, где для таких как он опоры не было? Неужто вновь ведьмака использовал? Если да, тогда ясно все. Если нет, то я понятия не имею, как сумел с подобным справиться. Но продолжать бездействовать становилось опасно — Заратару из подвласного ведьмака видать не сложно было силу тянуть, а так ведь и всю силушку вытянуть можно, всю до последней капли жизненной.

Подошла быстро, иглу стальную чародейскую поместив да зажав между пальцами, и с оплеухой вместе вогнала в кожу мага, аккурат туда же, куда и чмокнула от избытка радости благодарственной. Ведь там, губами моими, сурьма защитная была смазана. Отступила так же быстро, и осталась стоять, глядя, как стремительно покрывается черной паутиной яда лицо чародея. И яд, судя по тому, как застыл маг, ошалело вращая глазами, был парализующий.

— Что, Заратеренька, не ожидал? — вопросила с улыбкою.

Ждал али не ждал — ответить он уже не мог. А вот я смогла, клюку призвать, той клюкой нить от чародея до ведьмака перехватить, на нее намотать, да рвануть, ведьмака к себе через пространство. И когда упал у ног моих ведьмак с кожею зеленой — оторопел Заратар. И уж не ведаю, как у него это вышло, парализован же был, да только оторопел он, глаза вращаться перестали, дыхание замерло, шок у него был.

Вот только и я удивлена была не меньше — на тропу передо мной рухнул не кто-нибудь, а сын барона Коварда, Осол Ковард. Тот самый, что в охоте на меня участвовать пытался, да улепетывал опосля быстрее быстрого. Тот же, кто едва на нежити не женился, уверовав что это «дева лесная и от поцелуя вона красою неписанной станет». И вот теперь лежит у ног моих такой красавец, по сравнению с коим любая моя маскировка пасовала.

— Осол, — прошептала потрясенно, над юношей склонившись.

Да повинуясь чутью ведьминскому, рванула рубашку на теле его. Рванула да и замерла — по плечам молодецким, по груди выразительной, по животу плоскому (не в отца пузатого уродился Осол, а в матушку что была стройной как осина), так вот по всему телу его черные письмена проклятий шли. И видела я уже таковые — у охранябушки! Только вот архимаг он и даже заклейменный архимагом остался, и проклятие в узде держал, у Осола и шанса на такое не было.

И стало мне ясно все — от чего Ульгерда вновь постарела так стремительно, да кому силы отдала, да и почему отдала — иначе внука не спасти было, никак не спасти. Вот она что могла, то и сделала.

И выпрямилась я, на чародея взглянула, гнева не скрывая, да и вопросила, злости не скрывая:

— Да что ж не угомонишься ты никак, Заратар?!

Молчал чародей, магом прикидывающийся. Стоял, смотрел на меня и молчал. И чтобы ответ его услыхать, надобно мне было иглу вынуть, что ныне тело его ядом проклятия отравляла, а я… не собиралась я делать этого.

— Леся! Ярина! — вслух прикрикнула.

Явились тут же обе, мигом явились, от тона моего про спор да противостояние быстро позабыв. А я и на них тоже злилась, и причина была — нашли, когда спорить!

— Леся, бери ведьмака, к избушке моей неси. Ярина, с осторожностью великой, иглы в щеке его не потревожив, хватай да неси за пределы яра Заповедного, среди скал оставь, там куда никому не добраться, да откуда с трудом великим можно выбраться. Опосля обороной яра займись, неспроста чародей к нам заявился, часть плана это, и предстоит выяснить какого. Лешинька.

Леший явился зверем. Постоял, шерстью черной, да пастью клыкастой пугая, подумал, в лешего перекинулся.

— К ведьмам сходи, — попросила его. — Ульгерду в сторону отзови, да передай ей, что внук ее у меня. Коли смогу — спасу, коли нет… пусть скажет, где похоронить.

И воззрились на меня потрясенно все трое — что Леся, что Ярина, что лешинька родненький. Ничего более говорить я не стала, лишь кончиком клюки рубашку порванную с груди молодца отвела, да и стали всем видны ядовитые письмена проклятия.

— Не спасешь, — тихо леший сказал.

Я это и сама видела.

— Делайте, что велено, — приказала тихо.

Исполнили мигом.

***

До избы дошла быстро. На поляне перед нею снова пир шел, да с каждым днем пирующие, как я погляжу, все роднее да ближе становились. До того дошло, что породниться в прямом смысле слова порешили.

— А у меня дочь во! — показал большой мохнатый палец вождь Далак. — Быстрая, веселая, шустрая, ловкая, и наготовит, и накормит, и гостей привечает, и мужу будет помощница ответственная, с уважением, а уж детей нарожает — не одного двух, цельный выводок.

— А у меня сын мозговитый, — в тон ему Гыркула отвечал, приобняв видать свата будущего за плечи. — Такой, что спуску ни одному врагу не даст, суровый, но справедливый. Умен, силен, с достоинством, а жену свою, то есть твою дочь, на руках носить будет!

— Дай я тебя поцелую, сват! — возрадовался Далак.

На лобызания противоестественные я смотреть не нанималась, от того сочла необходимым заметить:

— Далак, у тебя дочь лучше всего фарш из врагов готовит. Граф Гыркула, знаю я сыновей ваших, обоих знаю, вы уж простите, но спуску врагам они дают еще и как, зато ваш младший сын хорошо готовит, с этим не поспоришь.

Думала, что разлад внесла в дружественные пьяные объятия? Напрасно.