Стигма ворона 2 (СИ) - Горина Юлия - Страница 39

Аварра между тем подошел к собственному телу, вздохнул, задвинул его ногой чуть дальше под стол и присел на лавку.

— Накрой-ка на стол, дитя, — сказал он, повернувшись к девушке. — Вкусная пища настраивает мужчин на более доброжелательный лад. И помогает лучше думать.

Он обвел всех присутствующих тяжелым пристальным взглядом.

— А пока мы обедаем, мой компаньон поищет мальчика — что-то он заигрался по пути. С юными такое случается, нельзя на них за это обижаться, — проговорил он с многозначительной усмешкой. — Но если подобное повторится, я считаю, следует применить наказание. Не слишком суровое, но достаточно болезненное, чтобы крепко запомнилось.

— Син не такой, он не по годам ответственный, — возразила Айя.

Шеда кашлянула.

— Я сейчас тебе помогу, — сказала она, убирая голову Бэл в мешок.

Вместе с Айей они принялись выставлять ароматное жареное мясо, свежий хлеб, вино и овощи — целый пир, который сейчас никому не полез бы в горло.

За столом стояла тишина.

— Пожалуй, лучше я подожду Сина на улице, — проговорила Айя, и, невольно ссутулившись от неуютного молчания вокруг, вышла из дома и плотно прикрыла за собой дверь.

Аварра с хрустом отрезал ломоть свежего хлеба, разломил его и осторожно отправил в рот небольшой кусочек.

— Вкусно. Даже, я бы сказал, очень вкусно…

Тут с улицы донесся звонкий мальчишеский голос.

Эш дернулся к окну, задевая рукой жестяную плошку, и она с грохотом улетела на пол и закружила.

Син вернулся, и он с улыбкой что-то рассказывал сестре, размахивая руками.

— Что ж, приятного аппетита, — сказал Аварра, поднимаясь со своего места. — Мне пора. Провожать не надо.

Он неспешной походкой вышел из дома, что-то крикнул на прощанье Айе и, взмахнув рукой мальчику, направился куда-то прочь.

— Очуметь, — выдохнул Дарий. — Он сидел над собственным трупом… и жрал хлеб!..

Шеда покосилась на труп под столом.

— Давайте уберем его куда-нибудь? — жалобно попросила девушка. — А то мне кажется, что он нас слышит…

— Дом с балконами и шрам на подбородке? — поднял Эш вопросительный взгляд на Ларса. — Что это значит?

Крыс вздохнул. Расстегнул потайной карман на брючине и вытащил маленькую трубку с мешочком курительной смеси.

— Это значит, он знает мое уязвимое место, — проговорил он.

— Женщина?

— Сын.

— У тебя есть ребенок? — искренне удивилась Шеда.

Ларс усмехнулся.

— А ты была свято уверена, что такие, как я, не размножаются? Да, у меня есть ребенок. Девять лет парню…

— А ты… официально-то больше не служишь на переднем крае?.. — спросил Эш, припоминая, как у Верры выкупали ее детей от стигматика.

— Официально я плачу на него налог, — хмуро ответил Ларс, набивая трубку. — И чтобы никому не пришло в голову задавать похожие вопросы, неофициально я тоже плачу. Через год собирался переправить его во Внутренний круг…

— Но «птицу»-то, вроде, только за особо доблестную службу дают?..

Ларс фыркнул.

— А кто говорит о «птичках»? Есть разные способы…

— И все они стоят, наверное, целое состояние, — предположил Дарий.

— Чуточку больше, — с усмешкой кивнул наемник. — Уголек подай, если не сложно? Ну а ты сам как попал сюда, отпрыск аристократа?

— Бесплатно, — хмыкнул Дарий, ложкой вынимая из очага маленький уголек. — Черная повозка привезла.

Ларс изумленно изогнул брови.

— Да ладно? Смертник что ли?

— Двое нас тут таких, — отозвался Эш.

Крыс озадаченно уставился на Эша.

— И ты тоже?.. Ты же дингир!

— И что с того?

— Так вас же сюда вроде официально привозят. По крайней мере, мне так покойный водяной рассказывал.

— Так и меня официально, только через жопу, — отозвался Эш.

— И за что тебя приговорили, интересно?

— За пособничество в убийстве.

— Кого?

Эш усмехнулся, кивнув на валяющийся труп у ног.

— Да вот его самого. Хотя я вообще ничего не делал.

Ларс фыркнул.

— То есть сегодня ты отыгрался? Убил, наконец, того, за чью смерть авансом получил приговор?

Эш почесал затылок.

— Да как бы тебе сказать… Вообще-то все немного сложнее…

— Эш уже один раз порешил его, — пояснил Дарий.

— О как, — проговорил Ларс. — Да… Это, конечно…

Его плечи дрогнули, и он вдруг закатился беззвучным смехом.

Все озадаченно уставились на Ларса. Вытирая запястьем выступившие слезы, тот с трудом проговорил сквозь смех:

— И в это безумное говно я влез за четверть мины в день…

— Дверь не заперта, если что, — нахмурилась Шеда.

— Язык прикуси, — строго зыркнул на нее Эш. — Ну а ты, Дар?..

— Что — я? — не понял тот.

— Что это за бумага, которой старик угрожал тебе?

Дарий поднялся из-за стола.

— Не важно. Какая, в конце концов, разница…

— Разница есть, — возразил парень. — Если у каждого из нас есть слабое место, было бы неплохо, чтобы остальные знали о нем. Потому что наивно рассчитывать, что мы все переживем эту историю. И коль уж мы все оказались в одной упряжке, думаю, было бы правильно пообещать друг другу, что те из нас, кто выживет, помогут близким погибших.

— А вот это — правильно! — горячо поддержала предложение Шеда.

Дарий вздохнул.

— Ну… В моем вопросе никакая помощь, в принципе, не нужна. Главное, чтобы просто все оставалось, как есть. А та бумага… Это был смертный приговор для моего брата и всей его семьи. По обвинению в измене, которой не было. Причем, как оказалось в процессе нашей с ним горячей беседы, отец и сам это прекрасно знал. Но принял решение избавиться от наследника, который вдруг начал нравиться и народу, и господствующей семье куда больше, чем действующий господин. Вот и вся история…

— Любопытно, — прищурился Ларс. — И где же твой брат сейчас?..

Дарий пожал плечами.

— Думаю, правит нашей прокураторией.

— Забавно. То есть ты из-за него — здесь, а он там себе прокураторией правит?

— А что ему оставалось делать? — огрызнулся Дар. — Я убил главу семьи!

— Он хоть знает, что ты сделал для него? — спросил Эш.

Дарий пожал плечами.

— А зачем? Он все равно не смог бы ничем мне помочь. Это было мое решение, и я за него отвечаю.

— Тебе следовало ему рассказать об этом, — хмуро проговорил Эш.

— Чтобы он всю жизнь чувствовал себя виноватым и обязанным мне?

— Чтобы он знал, что брат — защитник его семьи, а не спятивший отцеубийца.

— Как будто одно исключает другое, — усмехнулся Дарий. — Эш, я ведь действительно сделал то, за что получил приговор. Ладно, — он резко поднялся со своего места. — Давайте-ка правда куда-нибудь денем старика и бальзамом подлечимся.

— Давай, — согласился Эш, и, повесив себе на шею кулон, поднялся следом за Дарием.

Засунув тело в мешок, они приткнули его к угольным ящикам — средь бела дня труп во дворе не закопаешь. Туда же, стараясь особо не привлекать внимание Эша, Шеда отнесла голову Бэл.

Потом в ход пошел бальзам. Флаконы Аварры оказались большими, и двух склянок хватило на всех.

Когда все разом стали выть и поскуливать от жжения снадобья, в дом прибежала Айя.

Ларс отключился почти сразу, тут же за столом. Дарий орал громче всех, корчась в руках у Шеды — раны у него на спине и боках загноились, и бальзам долго выжигал их до нежно-розовых рубцов. Когда он, наконец, провалился в исцеляющее забытье, Шеда так и осталась сидеть рядом с ним на полу, разбирая влажные пряди волос на лбу.

Ее собственные раны были не глубокими и болели не так сильно, чтобы отключиться.

Эш тоже оставался в сознании, хотя когда он снял сапоги, на его ноги было страшно смотреть. Син с любопытством глазел, как ожоги постепенно превращаются в затянувшиеся раны, прищелкивая языком от удовольствия.

Айя сидела за столом, ссутулившись и уронив тонкие руки себе на колени.