Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава 5 (СИ) - Афанасьев Семён - Страница 38

— Суд, — коротко бросил командир группы, теряя интерес и к беседе, и к человеку, которому только что перестал доверять окончательно.

Подводя таким образом итог и завершая разговор. Ругаться либо что-то доказывать он не собирался — должность начальника имеет и свои небольшие плюсы.

— Маршрут без изменений! — скомандовал он повторно уже в зеркало напрягшемуся и растопырившему уши водителю, служившему вместе с Ивао, почитай, с самого начала их карьеры. — Рули в суд муниципалитета!

А с заместителем надо будет что-то делать. Кажется, пацан был местами прав, и Мори действительно слишком далеко зашёл в своих мечтах о реставрации собственного пресловутого маршальского жезла в солдатском ранце. За счёт его должности.

Ещё через секунду командир группы себя одернул: скорее всего, Ивао именно в данном случае получил какую-то личную просьбу. От кого-то из начальства, но именно что личную.

В отличие от всей остальной группы, Като основной упор делал не на физические аспекты, оттого сообразил практически мгновенно: затевая такую авантюру в центре Токио, Ходзё наверняка как-то страховались. Эскапада зама — однозначно элемент этой самой страховки, но никак не инициатива и не самодеятельность недоумка Мори.

Однако же, во внедрение или вербовку своих людей со стороны Ходзё, да ещё и во все подряд низовые подразделения департамента полиции, Като тоже не верил, потому что это было просто нереально.

Скорее всего, у Ходзё на связи кто-то из верхних чинов, ну или просто авторитетных старожилов управления — всё-таки в Японии живём.

Да. Это реальнее. Именно такой человек и имел возможность, во-первых, отследить выдвижение группы на задачу, на конкретный адрес (отображается в единой системе, если что, в режиме реального времени. Достаточно просто мониторить сводку, открыв её на экране).

Во-вторых — можно же оперативно связаться со своим близким знакомым в конкретном подразделении (читай, в его группе) и оформить ему негласную закладку на случай…

Додумывать эту мысль Такакити не стал. И так всё понятно. Наверняка кто-то из интендантов, к бабке не ходи.

— Может, всё-таки в восьмерку? — явно пересиливая себя, отчего-то откровенно напрягся Мори, пытаясь продавить нужную коррекцию событий.

— В С У Д, — в голосе Като впервые за всё время их знакомства прозвучала сталь.

Сказанное относилось в том числе и к водителю, который, задавая темп движения обеих машин, время от времени сбрасывал скорость, словно ожидая команды на смену маршрута.

Ивао, выждав для проформы несколько минут (и мрачнея всё больше и больше), в итоге уронил, глядя в пол и словно быни к кому не обращаясь:

— Надо в восьмёрку. Это не моя инициатива.

Такакити заинтересованно повернул голову и вопросительно поднял бровь.

Мори назвал фамилию и закончил:

— Не приказ. Просьба. — Теперь уже он выжидающе смотрел на босса. — Ну сам посуди, зачем пацана с места в карьер в суд? И почему его не сдать в девятку вместе с остальными?

Такакити с нескрываемым любопытством, благодаря активированным расширениям, абсолютно точно отметил: насчёт белобрысого его собеседник тоже что-то недоговаривает.

Интере-е-есно. Если добавить сюда полный беспредел, периодически происходящий в восьмёрке, ситуация приобретала неожиданно совсем иную конфигурацию.

Като решил не темнить:

— Пацан слишком сильно правильный. Если я сейчас послушаюсь тебя, и проигнорирую его слова, ты наберёшь очки перед… — он поднял указательный палец вверх. — А родня пацана буквально через три часа поставит вопрос моей личной заинтересованности в том же суде так, что в прокуратуре оправдываться буду я. Не ты и не тот, кто тебя просил. Мне это надо?

— Что меняет поездка в суд? — отстраненно уточнил зам.

— Лучше я сам вопрос подниму. Первым, — лучезарно улыбаясь, откровенно пояснил выпускник университета. — Подобная инициатива всегда поощряется. На выходе, с точки зрения закона, в глазах директора департамента молодцом буду я. Не кто-то ещё. — Он без затей отхлебнул воды из личной фляги. — Ну и меры пресечения, плюс место содержания всех, пусть тоже суд определяет, — легко пожал плечами старший инспектор. — Вы все норовите выйти за рамки должностной компетенции. А мне наоборот не нужна лишняя ответственность. «Если что-то неясно — всех волочём в суд», — вольно процитировал он один из пунктов служебной инструкции.

Зам заскрипел зубами, но не сказал ничего.

Такакити не стал добавлять ему, что, в отличие от прочих, лично его репутация и карьера в полиции хотя и интересуют, но лишь на двоечку по стобалльной шкале.

Заместитель, кстати, так и не понял, насколько ему самому сейчас повезло: именно по причине своего безразличия Като и не стал инициировать разбирательств на уровне департамента внутренней безопасности. Хотя и очень хотел: было ясно, что подобные манипуляции зам проворачивал за его спиной регулярно.

Через некоторое время. Здание суда.

— … здравствуйте! — идущий по проходу зала для заседаний в сопровождении полицейского светловолосый подросток европейского вида весело приветствует судью, неформально вскидывая ладонь вверх.

По контексту понятно, что они уже знакомы лично либо, как минимум, встречались раньше.

Судья широко открывает глаза в удивлении, чуть медлит, но всё же молча кивает блондину в ответ в итоге.

На знакомство с докладом Като у судейского чиновника не уходит и пяти минут:

— Ждите снаружи, — коротко роняет он служителю закона.

Это помещение представляет собой небольшую комнату пять на семь метров. Кроме судьи и подростка, других людей внутри не остается.

— Загадочно, — признаётся блондин, оглядываясь по сторонам. — А мне где располагаться?

— Нигде, — судья кивает на место рядом со своим столом. — У суда нет вопросов в ваш адрес, просто станьте рядом и постойте тихо немного.

Озадаченный школьник в точности выполняет, что сказано.

— Если говорить официально, вы свободны прямо сейчас. Я скорее хотел обсудить некие неформальные вопросы, — чиновник со значением поднимает взгляд на парня, не переставая оформлять какой-то документ на виртуальной клавиатуре.

— Всегда готов! — еще больше удивился светловолосый, зачем-то поднимая ладонь на манер кривого козырька над глазами. — Но непонятно, какой смысл обсуждать что-либо неформально со мной? Большому человеку типа вас, — добавляет он после незначительной заминки.

— У меня есть что сказать любому человеку с вашей фамилией, — серьёзно отвечает судья. — Именно здесь и сейчас. Вы даже предпочтительнее многих: несовершеннолетнему я могу говорить что угодно, без купюр. Ничем при этом не рискуя. В силу особенностей законодательства.

— Разрешите, я всё-таки присяду? — неуловимо изменившийся за мгновение взгляд подростка ощутимо отдал сталью.

Не дожидаясь кивка старшего, школьник занял пустое кресло секретаря заседания.

— Вы ведёте себя весьма своеобразно, — между делом заметил немолодой японец.

— Выравниваю позиции на старте, — отрицательно покачал головой школьник. — Не сочтите за неуважение! Там, где я рос, почтение к старшим, во всех смыслах, ещё похлеще японского! Но люди очень часто склонны путать то, что мы с вами сейчас путать не будем. Если вы не возражаете…

Судья заинтересованно поднял правую бровь.

— Если бы вы говорили со мной, как старший с младшим, это одно, — не стал упираться школьник. — Либо — если бы речь шла об общении между судьёй и, м-м-м, фигурантом. Тогда — моё вам полное почтение и я говорю с вами снизу-вверх.

Японец озадаченно приподнял вторую бровь вслед за первой, склонил голову к плечу и посмотрел на собеседника уже совсем другим взглядом:

— Вам не говорили, что вы можете быть чересчур прямолинейным для японца?

— Я же не совсем японец! — до боли непосредственно развеселился блондин.

М-да, так могут только гайдзины. Хотя, говорит вон без акцента.

— Я б даже сказал, я совсем не японец, — с неуместной жизнерадостностью продолжил он. — Хотя и искренне пытаюсь адаптироваться! Но возвращаемся к нашим ролям… Вы сейчас хотите навести какие-то мосты, в результате которых должны выиграть обе стороны переговоров. Вы и мы.