Фазовый переход (СИ) - Миллер Тони - Страница 14

— Ага. А то вдруг ещё в стражу уйдёт, решит, мол, осесть, угомониться.

— Поверь, "уйти в стражу", не самое скверное, что тут может случится.

* * *

Напарник Павлу попался какой-то совсем бестолковый. Он видал его раньше, конечно, но близко не общались, и тем более не ехали на одной машине. Всего-то на пять лет его моложе, а такое впечатление, что на пятнадцать! Пацан-пацаном! Он, было даже, предположил, что тот, по какой-то причине только недавно подался в наёмники, но нет, уже больше десяти лет стажа. Как при этом можно было быть таким чучелом — Павел не понимал.

Одежда на том сидела так, словно бы с чужого плеча, броня — вкривь и вкось. Ремни в одних местах чрезмерно расслаблены, а в других — наоборот перетянуты. Да что там броня, ремень гауссовки — и тот не отрегулирован по длине! Отдать должное, хотя бы сама винтовка находилась в приемлемом состоянии.

Пока он, движимый перфекционизмом, приводил напарника в порядок, чтобы, как он выразился "тот не позорил его перед другими машинами", они разговорились и более-менее сошлись. Не смотря на свой донельзя нелепый внешний вид, тот оказался вполне вменяемым парнем.

Чем хорош новый напарник, так это тем, что он ещё не слышал всех твоих баек, историй и анекдотов, а ты его. За таким трёпом совершенно незаметно и проходит время.

— А вот ещё! — отсмеявшись продолжил Павел. — Едут двое наёмников в кузове, и вот одному уж очень живот скрутило, видать на завтрак подсунули что-то не свежее. Просит он тормознуть на минутку машину, сам спрыгивает и в кусты, а напарник, значит, в кузове остался. Сидит он в кустах, и вдруг видит, как к нему паук бежит, лапами перебирает. Хвать винтовку, а камень то сел, нет заряда! Натягивает штаны, времени застегнуть нет, так и бежит: в одной руке винтовка, а другой штаны поддерживает! У самого грузовика запутался в штанах и споткнулся, а паук в это время как раз на него прыгнул! В итоге тот перелетает через упавшего наёмника и влетает прямо в кузов! Мужик вскакивает с земли и дёру! А на ходу кричит: "Ты пока этого разделывай, а я за следующим побежал!"

Они оба заржали.

— Ситуация, конечно… — отсмеявшись сказал Василий. — Хотя, если вдуматься, всё правильно.

— Да? — удивился Павел.

— Ну да, — подтвердил он, — сам смотри. Засранец полностью небоеспособен. Гауссовка не стреляет, даже для ближнего боя, который сам по себе последнее дело, он не пригоден. А тот, что в кузове, уже находится на страже и готов к бою. Он должен был видеть, что за его товарищем гонятся. Странно, что ещё тогда не начал стрелять, возможно, боялся зацепить. В любом случае, у него в этой ситуации шансов больше. Вполне может сделать несколько выстрелов в упор, а потом взяться за молот.

— Может и так…

— Не, Паш, ну смотри, в цифрах. Если первый вступит в бой, то его шансы нулевые, а если убежит — то близки к единице. С других машин его точно прикроют. Теперь смотрим как дела у второго. Если первый попытается забить паука прикладом и таким образом чуть-чуть его задержит, а потом… хм… перестанет загораживать второму линию огня, то шансы второго, пожалуй, 0.9, а если он вступает в бой с пауком запрыгнувшим в кузов… то тут как пойдёт, но шансы всё равно не плохие. Оценим их как 0.6

— И какие выводы?

— А вот какие. В ситуации, когда первый принимает неравный бой, а второй мстит за него, их суммарный "выигрыш" равен 0.9, а когда, как в анекдоте, первый тактически отступает, а второй принимает бой в кузове, то их "выигрыш" уже 1.6

— Но при этом, во втором случае, если я правильно, Вась, тебя понял, тот что в кузове рискует куда больше.

— Ну, как бы — да. — согласился он. — Но тогда, если доводить ситуацию до абсурда, для него оптимально сразу начать стрелять в сторону паука, с хорошим шансом пристрелить своего товарища. Тогда, для того, что в кузове, риск минимален. Переводя ситуацию в цифры, его шанс равен единице, а его товарища — ноль, поскольку тут или паук догонит, либо напарник пристрелит. Суммарно выходит единица, что чуть лучше, чем 0.9 но ощутимо хуже, чем 1.6 Там есть хороший шанс, что выживут оба, а тут один гарантированно гибнет.

— Но ведь здоровый, нормальный человек так и будет в бою заботится в первую очередь о себе! — с горячностью произнес Павел. — Кто же будет в эти секунды производить все эти расчёты?!

— Тут всё дело, Паш, в том, как человек смотрит на мир, себя и других людей. Вот, скажи, ты умеешь играть в шахматы?

— Знаю как фигуры ходят… - буркнул тот.

— Так вот, ты можешь считать себя "королём", и бросать другие фигуры на свою защиту. А можешь представить себя, допустим, если не "пешкой", то "слоном" или "ладьёй". И может так выйти, что твоей фигурой придётся пожертвовать ради победы в игре, либо, ради того, чтобы сохранить ферзя и ещё несколько фигур, а в конечном счёте, опять же, ради победы.

— Каждый мнит себя "королём". - проворчал Павел.

— Ну, не скажи. — не согласился Василий. — Если представить в виде шахматной партии войну людей и тварей, то кто в неё ты или я? Все мы фигуры, большей или меньшей важности, но наш "король" — это человеческий род в целом. Тебе может казаться, что ты, пусть и рискуя, просто зарабатываешь себе на безбедную жизнь, но нет, ты тоже солдат на этой войне, ты защищаешь важные грузы. Благодаря нам всё ещё существует сообщение между городами, то, без которого они бы давно уже зачахли.

— Так ты что, думаешь… — тихо спросил Павел, — что Серёга… просто решил, что я более важная фигура на этой войне, в этом противостоянии, и пожертвовал собой, чтобы я мог жить? Я не рассказывал… но он тогда оттолкнул меня и сам попал под удар, предназначенный мне.

— Вероятно… это действительно так. — согласился он, на секунду опешив. — Я знаю, ты недолюбливаешь разговоры о своём даре, но практически каждое твоё предупреждение — это спасённые жизни. Понимаешь? Спасая тебя Сергей спасал не только тебя, но и тех, кого ты ещё спасёшь, заранее предупредив об опасности.

— Млять… Чувствую себя так, словно взял в долг грузовик камней и теперь мне предстоит его как-то возвращать… Мерзкое ощущение…

— Просто "мерзкое", или…? — насторожился Василий.

— Что-то странное происходит… — пробормотал Павел, и, закрыв глаза, откинулся назад. Минуту спустя, он взялся за рацию. — Внимание! Головная машина! Ожидайте гостей справа.

Пять минут спустя, куча сухих листьев в небольшом овраге разлетелась во все стороны и из неё выпрыгнула проворная фигура, словно бы держащая в руках пару сабель. Прыжок был стремительным и точным, вот только пули оказались быстрее. В верхней точке траектории полёта "богомола", они встретили тварь и быстро спустили её с небес на землю.

— Что это было? — удивился Василий. — Как ты его почуял? Он же тебе лично не угрожал?

— Мерзкие ощущения… — пробормотал Павел и замкнулся в себе.

* * *

Судя по всему, караван выбрал весь норматив неприятностей, положенных на рейс они выбрали и дальнейшая дорога проходила без происшествий. Мотор гудит, ящики поскрипывают, холодный ветер обдувает лицо. Едешь, треплешься, по сторонам поглядываешь.

— А ты знаешь, — произнес Павел, — что я даже родился в таком вот грузовике?

— Что, серьёзно?! — поразился Василий.

— Ага! И первый месяц жизни провёл в дороге. — подтвердил он. — Тогда, в шестьдесят втором, в Забайкалье нахлынула совершенно безумная орда тварей из Азии. Там тогда и штурмы городов были не чета нынешним. Бывало, за ночь вырезали города целиком, десятки тысяч жителей. А если и удавалось отбиться, то только ценой таких тяжёлых потерь, что выжившие предпочитали бежать на запад, да подальше. В такой ситуации и оказалась моя мать в последние дни беременности. Отец погиб на стене, защищая город, а ей и тем не многим, кто пережил тот штурм, пришлось спешно спасаться, поскольку вторую такую атаку им уже было не пережить. Похоронили погибших, собрали с тварей камни, и в путь. Бежали аж до Урала. Хорошо ещё, что погода была тёплая. Родился я, кстати, в годовщину Судного дня, в ночь с тридцатого апреля на первое мая. Так что жизнь моя с самого рождения началась с разъездов-переездов.