Однажды в Голливуде - Тарантино Квентин - Страница 15

Пока на экране продолжается сцена с Пегги и Менниксом, Клифф отставляет в сторону ковш с лапшой и берет номер «ТВ-гида». Пока Бренди уничтожает гору собачьей еды, Клифф находит серию «Менникса» и читает вслух синопсис:

— «„Смерть в миноре“: Менникс отправляется на поиски пропавшего парня Пегги, негра-музыканта, скрывающегося от дорожной банды. Отправляясь на юг, детектив сталкивается с загадочным шефом полиции, нетерпимым свидетелем и вездесущим антагонистом».

Клифф отбрасывает «ТВ-гид», снова берет ковш с желто-рыжим ужином, зачерпывает вилкой и направляет в рот. Пока жует, спрашивает — и у себя, и у Бренди:

— Что такое «вездесущий антагонист»?

Примерно в двадцати милях от него, в Четсворте, штат Калифорния, в останках полуразвалившихся декораций для съемок вестернов, известных также как «Киноранчо Слана», у себя дома в банном халате и пижаме сидит на диване восьмидесятилетний Джордж Спан и смотрит ту же самую серию «Менникса». Вместе с ним смотрит двадцатиоднолетняя рыжая веснушчатая сиделка по прозвищу Пискля. Они смотрят телевизор каждый вечер. Он сидит на диване в халате и пижаме, она развалилась рядом и пристроила голову ему на колени. Джордж слепой, и Пискля описывает незрячему старику происходящее на экране:

— Ну, негритоска, которая работает на Менникса, просит Джо найти ее парня, ниггера-трубача из первой сцены.

— Пегги — негритоска? — удивленно скрипит Джордж.

— Я тебе каждую неделю об этом говорю, — закатывает глаза Пискля.

Пасадена, штат Калифорния 7 февраля 1969 года 2:20 ночи

Сейчас на Гринбрайер-лейн в пригородном районе зажиточного округа Пасадены, штат Калифорния, два часа ночи.

По обеим сторонам тупиковой дороги — целая россыпь загородных домов с ухоженными лужайками и белыми людьми из высшего среднего класса внутри. В это время ночи здесь все неподвижно, если не считать случайного кота или смелого койота, спустившегося с холмов пожрать из мусорных урн. Все жильцы на этой улице засыпают легко, в комфортных кроватях под тихое урчание кондиционеров, чувствуя себя в безопасности за закрытыми дверями.

На тротуаре перед одним из домов, на чьем почтовом ящике написано «Хиршберги», стоят пятеро членов «Семьи» Чарли Мэнсона. Клем, с отколотым передним зубом; Сэди; Фрогги; одна из самых юных членов «Семьи» Дебра Джо Хиллхаус (она же Киска); и сам Чарли.

Чарли стоит позади Дебры Джо; его руки лежат на ее плечах, пока он тихо, нежно шепчет ей на ушко.

— Хорошо, Киска, — мурчит Чарли, — пришло твое время. Время переступить черту. Время взглянуть в лицо страху. Время встретиться лицом к лицу с лицом страха. И теперь, малютка... пришло время сделать все самой.

Дебра Джо напоминает ему, что это не первый ее «крадущийся кошмар». Ее духовный лидер признает: да, не первый, но в этот раз она будет сама по себе. Он напоминает, что сила «Семьи», по их философии, — в численности.

— Вот почему мы делаем то, что делаем, так, как мы это делаем, и почему то, как мы живем, невероятно важно. — Пока он объясняет, его пальцы нежно массируют ее лопатки под грязной черной футболкой. — Но личные достижения тоже очень важны. Важно проверить себя. Взглянуть в лицо своим страхам. И взглянуть в лицо страхам можно, только если ты одна. Вот почему я говорю тебе сделать это, Дебра Джо.

Чарли — единственный человек на всей божьей земле, помимо отца, кому она все еще разрешает называть себя по имени, данному при рождении.

— Я и хочу, — говорит Дебра Джо, но не очень убедительно.

— Почему? — спрашивает Чарли.

— Потому что хочешь ты.

— Да, я хочу, — соглашается Чарли. — Но я не хочу, чтобы ты делала это для меня. Или для них. — Он кивком указывает на других ребят. — Я хочу, чтобы ты сделала это для себя.

Кончиками пальцев на лопатках Дебры Джо он чувствует слабую дрожь по ее телу.

— Я чувствую, как ты дрожишь, красавица.

— Мне не страшно, — возражает она.

— Ш-ш-ш, — успокаивает он. — Все нормально. Не нужно врать. Девяносто семь процентов людей, которых ты встречала в жизни, и девяносто семь процентов людей, которых ты встретишь, девяносто семь процентов жизни убегают от страха. Но не ты, красавица, — шепчет он. — Ты идешь страху навстречу. Страх — твоя цель. Без страха нет цели.

Дебра Джо все еще дрожит, но от прикосновений Чарли немного успокаивается. Стоя позади, Чарли подается вперед и нежно шепчет ей в правое ухо:

— Ты мне доверяешь?

— Ты знаешь, что доверяю, — говорит она. — Я люблю тебя.

— А я люблю тебя, Дебра Джо, — говорит Чарли, — и это любовь вечно подталкивает тебя к величию. Я в твоем сердце, Киска, я в твоих лапках, в твоем хвосте, в твоем носике, я в твоем Кискином черепе.

Он убирает руки с плеч и обнимает девушку сзади. Она припадает к нему всем телом. Они вместе медленно раскачиваются из стороны в сторону, переминаясь с ноги на ногу, и он ее баюкает в объятиях, как младенца.

— Позволь мне провести тебя. И девочка, что выйдет из этого дома, будет колоссально сильнее девочки, что в него войдет.

Чарли расцепляет объятия, чуть отступает и хлопает ее по заднице, обтянутой голубыми джинсовыми шортами, подталкивая в сторону дома Хиршбергов.

В 1968 году Терри Мелчер, музыкальный продюсер группы The Byrds, создатель проекта Paul Revere and the Raiders и звездный сотрудник студии «Коламбия Рекорде», проводил немало времени с Чарли Мэнсоном и «Семьей», когда они квартировали в голливудском доме Денниса Уилсона из The Beach Boys и фактически жили за его счет. Терри Мелчер никогда не разделял убежденности Уилсона в том, что у Чарли есть музыкальный талант. Когда речь заходила о музыкальных чаяниях Мэнсона, Терри признавал, что Чарли не бездарность. Честно думал, что поет он очень-очень-очень неплохо.

Но Чарли Мэнсон был всего лишь еще одним фолк-певцом и автором песен. И в этой многочисленной когорте попросту терялся на фоне Нила Янга, Фила Оукса, Дэйва Ван Ронка, Рэмблин Джека Эллиотта, Микки

Ньюбери, Ли Дрессера, Сэмми Уокера или, сказать по правде, абсолютно любого другого известного фолк-музыканта того времени. Кроме того, фолк-сцена в том виде, в котором она существовала еще несколько лет назад, была мертва. К тому времени все фолк-музыканты, успевшие сделать себе имя, уже подключали усилители и пытались стать рок-звездами.

И поскольку Терри Мелчер представлял «Коламбию Рекорде», а они уже подписали Боба Дилана, Чарли Мэйсон был им просто не нужен. Кроме того, Мелчер больше не занимался акустическими авторами-исполнителями (да и вообще никогда ими не занимался) . Paul Revere and the Raiders сделали его одним из королей радиочарта популярной музыки «Топ-40». Он не пытался переманить таланты из «Вангард Рекорде» себе в «Коламбию». Он искал группу с новой фишкой, состоящую из миловидных лохматых парней, которые могут выпускать легко запоминающиеся песни, играть в эфире «Американ Бэндстэнд»[16], и прочих рок-шоу на местных телеканалах («Груви», «Босс-сити», «Шоу Рил Дон Стила», «Уэр зэ экшн из!», «Итс Хэппенинг!»), а также соревноваться за место на страницах журналов «Сикстин» и «Тайгер бит». Таким исполнителем мог быть Бобби Босолей[17], но уж точно не Чарли Мэнсон.

И дело вовсе не в том, что у Чарли не было таланта — какой-никакой талант имелся. Чего у него не было, так это дисциплины, чтобы работать над талантом, который был. Будь у Чарли посильнее репертуар, Терри бы все равно не подписал его в «Коламбию», но мог бы предложить какую-нибудь его песню на запись Линде Ронстадт.

Терри считал, что Чарли довольно самобытный парень. Но даже при этом он не восхищался Мэнсоном так же, как его друзья (Деннис Уилсон и Грег Джейкобсон). С Чарли и его «Семьей», когда они осели на хате у Денниса Уилсона, Терри Мелчер тусовался вовсе не потому, что видел в Мэнсоне потенциал. На самом деле Терри просто любил трахать пятнадцатилетнего темноволосого ангелочка Дебру Джо Хиллхаус, как раз тогда примкнувшую к «Семье». Когда Терри с ней познакомился, она еще не сменила имя и была Деброй Джо. Но уже скоро она отзывалась лишь на «семейное» имя, Киска.