Двойной генерал (СИ) - "Wolf" - Страница 65

— Сразу после этого движение колонны резко замедлилось, — продолжает командир полка, который и выполнял приказ затормозить движение противника. — Диверсантам противника удалось захватить мост по пути движения и выбить их оттуда мы не успевали.

Внимательно слушаю комполка, и послушать его полезно было бы подчинённым Кузнецова. Впоследствии они решили вопрос элементарно, подвели батарею полевых пушек и разнесли оборону моста в клочья. После того, как остановили колонну. Подрывом передовой части немецкой колонны с её дальнейшим обстрелом дело не кончилось. Подразделения 49-ой стрелковой дивизии атаковали основание клина немецкого прорыва. Грамотно атаковали, одобряю. Перерезать полноценно не смогли, немцы организовали плотную оборону. Но связав артиллерию противника контрбатарейной борьбой, пристрелялись и к дороге. Спокойно не могла пройти даже одиночная машина, снабжение ударной танковой группы прекратилось. Танковый клин был жёстко взят за горло.

Движение неотъемлемый элемент не только наступления и атаки, но и защиты. Если противник остановился, то моментально становится мишенью для наших бомбардировщиков. И днём и ночью.

— Мост в чьих руках?

— Ни в чьих, товарищ генерал армии. Мы артогнём не даём им приблизиться, они — нам.

Рождается в голове ещё одна идея, но всему своё время.

Хорошо, что у нас там дальше? Прорыв с юга и уличные бои в самом Бресте. Продолжим разбор полётов и раздачу серьг всем сёстрам…

Заканчиваю поздно вечером. Утомительное это занятие терзать своих подчинённых, начиная от генерал-лейтенантов и заканчивая сержантами. Но день прошёл не зря. В округе стало меньше на двух генералов, ещё комдива 75-ой стрелковой дивизии понизил в звании. Тоже не научил личный состав атаковать. А как они наступать будут, если придётся, и представить боюсь.

Кроме того понизил в должностях и званиях трёх комбатов и двух комполка. Короче, день удался. Завтра закрутим учения ещё жёстче… да, все нынешние доклады основаны на вводных моих посредников. И хоть это учения, понижение в званиях и должностях очень даже настоящее. Нашёл ещё один ключик к решению своих проблем. Даже два. Подчинённые должны бояться своего командира больше, чем врага. Это первый ключик. Со вторым помог Суворов Александр Васильевич. Окунаю весь округ в кошмар непрерывных учений, устрою им такое «тяжело в учении», что в бою им будет не только легко, но и радостно. Это второй ключик.

9 июня, понедельник, время 09:05.

Полигон 20-го корпуса близ Молодечно.

курсант Евгений Степанов.

— Я ж тебе говорил, что у тебя будут люди… — улавливаю слова одного генерала с жёсткими глазами другому, проходя мимо со взводом салаг.

— Эх, Дмитрый Грыгорыч… — что дальше сказал второй генерал, не расслышал. Новобранцы неуклюже исполняют на ходу команду «Смирно! Равнение налево!», генералы лениво козыряют, продолжая разговор.

Мне, курсанту пехотного училища, не надо дослушивать второго генерала. Я с ним полностью согласен. На кой ляд мне приказали привести в полную боевую готовность эту банду, именуемую взводом, в которой прошли армию всего четыре человека? Как раз их я на сержантские должности и поставил. Но их тоже ещё учить и учить. Не были они в армии сержантами. Но к чему с ними возиться, если после сборов все разойдутся по домам?

Взвод надо вывести на тактическое поле, провести первое занятие, а потом их ждёт марафон. Сдохнут они на нём, — я не гадаю, уверен, что так и будет. Сам месяц бегал по этой невероятно длинной полосе препятствий. За пару недель взвод подготовлю и получу звание, это как экзамен. И единственный смысл всей затеи.

Они пятые. Четыре взвода уже ушли на этот адский серпантин. Так мы в своём курсантском взводе называли эту марафонскую дистанцию. Краем уха слышал, что пригнали сюда пять тысяч человек. Из Минска и республики, в основном. Но кто-то, выпучив глаза, уверял, что на сборы пригнали двадцать тысяч. Брехня! Видел свежеостроенные бараки, — сами в таком живём, до сих пор запах свежераспиленных досок не забит казарменной вонью, — и знаю, сколько там народу помещается. Дюжина здесь, говорят, ещё пара мест есть. Но это на три полка, не больше.

— Товарищ курсант, а, товарищ курсант! А куда мы идём? — раздаётся голос из строя.

Идти осталось недалеко, но останавливаю взвод. Нас учили использовать любой первый попавшийся повод, чтобы всё расставить по своим местам. Если примитивно, то я и сержанты — всё, они — никто. Красноармеец должен, как огня боятся недовольства командира. Командир должен страшить больше, чем вражеские пули.

— Взвод, стой! Раз-два! Нэ-Пра-Во! — прохожу от головы до середины строя, — Слушаем меня внимательно. Разговоры в строю — запрещены! Я для вас — товарищ командир. Курсантом мне быть недолго, через две-три недели получу звание. Стандартное наказание за провинность, которую ты допустил, — смотрю на разговорчивого, которого моя нотация никак не смущает, — один наряд вне очереди. Это неприятно. Вы лишитесь нескольких часов своего личного времени и сна, работая на нашего славного повара.

— Ещё одно. Наказывать никого с первого раза не хочу, но показать, что вас ждёт, обязан.

Через полминуты взвод добирается до позиций, всего-то сорок метров, гуськом. Передвигаться, сидя на корточках, нетренированному человеку трудно. Бёдра мгновенно каменеют.

Зато следующие четверть часа новобранцы отдыхают, заняв позиции в окопах. «Сержанты» стоят сзади, контролируя всю банду.

Перебежка одним рывком, бросок влево! Прыжок на землю, мгновенное смещение! Тут же подскок! Удивляюсь сам себе, как легко стало получаться. Из положения лёжа одним прыжком перейти в состояние бега. Переход — сложная процедура, сначала делаешь ползущие движения, раз-два, сгибаешь под себя ноги, неуловимый миг стоишь почти на четвереньках, резко отталкиваешься руками и резкий рывок, напоминающий затяжное падение.

Я один, поэтому тормозить на одном месте нельзя ни секунды. Всё! Метров тридцать пять осталось. Вперёд летят две «гранаты».

— Ох, ё..! — от пылевых всплесков шарахается пара парней.

Подхожу к окопам. Командую сомкнуться, не выходя оттуда.

— Вы должны были взять меня на мушку и условно «застрелить». Скажите честно, кому это удалось сделать?

Насчитал троих, которые до конца не были уверены.

— Я два раза попал, — заявляет кругломордый и плотный, назвавший меня курсантом.

— Хорошо, — спорить не собираюсь, но запоминаю всех «снайперов», — вас тридцать человек, раза по четыре… ладно, вы пока зелёные, по три раза. Из девяноста пуль, выпущенных в меня, попали, возможно, попали в меня, только пять. Пять попаданий. Если бы вас атаковал взвод, он потерял бы всего пять человек.

— Больше, — бурчит кто-то.

— Нет, не больше, — даже голос не повышаю, — стрелять по группе сложнее, надо цель выбирать. Итог грустный, противник подобрался на бросок гранаты и уничтожил вас.

— А у нас что, гранат не будет? — удивляется напоказ кругломордый. Кажется, я знаю, кто у меня будет игрушкой для битья. Нас учили, что иногда такое бывает.

— Граната не лучше пули, — приходится объяснять, но это ещё ничего. Такой момент не так просто понять.

— Полёт гранаты виден, увернуться от неё несравнимо легче, чем от пули. При броске человек на миг приподнимается и подставляется под пули. Гранату можно сбить выстрелом в воздухе.

Сразу несколько человек недоверчиво хмыкает. Когда вытаскиваю свой штатный ТТ и передёргиваю затвор, испуганно замолкают.

— Брось камень туда, — показываю рукой, — вверх и в сторону.

Один бросает. Конечно, я хитрю, выжидаю, когда комок земли достигает верхней точки траектории, когда его скорость почти нулевая. Хлопает ТТ, кусок глины весело разбрызгивается широким веером.

— Принцип вам понятен, — обрываю дальнейшие разговоры, — товарищи сержанты, ваша очередь.

Увожу их на исходную. Рядовых можно не контролировать, такое зрелище, как бегающие и прыгающие под их «пулями» сержанты, никто не в силах пропустить. Губы распирает улыбка: веселье начинается.