Двойной генерал (СИ) - "Wolf" - Страница 6

Жуков от такого запредельной смелости юмора чуть не поперхнулся. Павлов, глумливо ухмыляясь, осушил рюмку одним махом.

— Ну, и шуточки у тебя, — Жуков смахивал выступившие от напряжения слёзы, — Ты как-то сильно изменился, я тебя прямо не узнаю.

— Нам всем надо меняться, — пожал плечами Павлов, и назидательно поднял палец, — и желательно, в лучшую сторону.

На серьёзный вопрос Жуков решился после второй рюмки.

— Как думаешь, Дмитрий Григорич, когда война будет?

— Мы на то и военачальники, чтобы думать. И всё больше о войне. А как же? Давай подумаем.

Павлов и Кирилл Арсеньевич взяли небольшую паузу и принялись объяснять Жукову политику партии и правительства, и как её надо воспринимать.

— Ты, надеюсь, понимаешь, что когда в газетах пишут, что у нас с Германией мир и вечная дружба, это не для нас пишут? И Сталин и всё высшее руководство знают, что война с Германией будет. И мы знаем.

Жуков задумчиво кивнул, — а что тут не знать? — и Павлов продолжил:

— Сталин считает, что в этом году Гитлер не нападёт. Вермахт к зимней войне не готов, а летней кампании на такую большую страну не хватит. Сталин прав. Гитлер к зимней войне не готов, и Сталин справедливо полагает, что Гитлера это остановит.

— А ты думаешь, нет? — остро взглянул на него Жуков. Момент был опасный. Время такое, даже между своими, между друзьями, следует быть крайне осторожным. Но и довести нужные мысли надо.

— А мне зачем думать? — Павлов бесстыдно дезавуировал собственный призыв в начале разговора, — Я, видишь ли, военный. Вот скажи, возможно ли такое, чтобы Германия вместе со своими союзниками объединилась бы с Англией и США и вместе напали на СССР?

— Уже нет.

— Тем не менее, мы, военные, должны быть готовы и к этому. Завтра вспыхнет антисоветское восстание от Прибалтики до Владивостока, это вообще бред, но мы и к этому должны быть готовы. Москва считает, что Гитлер этим летом не нападёт, нас это не касается. Мы должны быть готовы к летнему нападению. Мы должны быть ко всему готовы.

— Всё-таки нападёт? — в голосе Жукова слышалось напряжение.

— Нет, не нападёт. Но мы должны быть полностью готовы к летнему или даже весеннему нападению, — твёрдо ответил Павлов.

— Что может заставить немцев напасть этим летом.

— Этим летом или в мае, — уточнил Павлов, — Причин достаточно. Да, немцы к зиме не готовы. Ну и что? Гитлер не дурак и может просчитать Сталина. Сталин думает, что я нападу в 42-ом году? Замечательно. А я нападу в 41-ом и полностью использую эффект неожиданности. А что? Гитлер не только умный, но и авантюрист. И самое интересное, что ему все авантюры удавались. Разве аншлюс Австрии, ввод солдат в Рурскую область, захват Чехословакии не авантюры? Авантюры. Удались? На все сто! А как красиво он Францию разгромил! Французская армия считалась самой сильной в Европе и пала фактически за две недели.

Они помолчали, выпили ещё. Павлов встал, подошёл к окну, посмотрел на заснеженные киевские улицы. Косым потоком панораму заливал яркий закатный свет, растягивая тени. Зимний день заканчивал своё сокращённое рабочее время. Повернулся к Жукову.

— Гитлер может напасть летом, спланировав быстрый разгром всех наших войск у границы. Потом вырваться на оперативный простор и за лето продвинуться вплотную к Москве. Он считает, что взяв Москву, выиграет войну. Наполеон хренов! — ругнулся Павлов напоследок.

— Думаешь, он способен разгромить все наши особые округа в короткие сроки?

— Если не будем мышей ловить, то разгромит быстро. Ты ж сам мне это показал! — не замедлил возложить на него хоть часть ответственности за опасную тему Павлов.

— И что ты предлагаешь?

— Как что? — безмерно удивился вопросу Павлов, — Я ж сказал. Готовиться, обучать войска, прорабатывать новые тактические приёмы. Обдумать всё надо. У нас какая-то дурацкая ситуация. Устав принуждает нас к наступательной доктрине, а положение такое, что мы неизбежно начнём от обороны.

— Ладно, — решительно махнул рукой Жуков, — ты только поосторожнее со своим капитаном.

— Это не соглядатай, — равнодушно проинформировал его Павлов, — это офицер связи с Берией. У меня с Лаврентий Палычем прекрасные отношения.

Жуков посмотрел на Павлова с уважением. Не из-за удачного хвастовства Павлова, как можно было решить со стороны, а из-за полного отсутствия страха и искреннего пиетета к самой опасной фигуре в сталинском окружении.

Первый день Павлов так ничего и не начал. От молчаливо осуждающего взгляда капитана Крайкова отмахнулся. Капитан из числа трудоголиков и за пропущенный день генерала порицал. Потому и отмахнулся, что разговор с Жуковым легко зачесть, как стратегическое совещание в узком генеральском кругу.

В экскурсии по Мозырскому УРу Павлова сопровождал полковник Коротков, офицер, отвечающий в штабе округа за оборонительные линии. Они стояли у заснеженных хитро расположенных косогоров, частично рукотворных. Павлов осматривался, внутренне совещаясь с Кириллом Арсеньевичем.

— М-да… вот этот дот удачно расположен.

Полковник сдержанно засветился, кажется, Жуков не баловал подчинённых пряниками, и принялся объяснять.

— С той стороны дороги ещё один. Один прикрывает подходы к другому, а холмом защищены с фронта.

— Финны так делали, ох и натерпелись мы от них, — вздохнул Павлов.

— Да, после зимней кампании мы обратили на этот способ расположения огневых точек внимание.

— Да, — Павлов внимательно оглядел диспозицию. Было пасмурно, слегка задувал неприятно промозглый ветерок, но обзору ничего не мешало.

— Наступающие вдоль дороги попадают под перекрёстный огонь. Очень неприятное положение. А с флангов доты обойти не могут?

— Линия огневых точек непрерывна и дублирована. Где-то запланированы минные поля, позиции пехоты. Нет, не смогут.

— С фронта прямой наводкой огонь бесполезен. Поразить сбоку под острым углом издалека? Маловероятно. А если гаубицей по навесной траектории?

Павлов принялся чертить сорванным с куста прутиком на снегу. Вслух размышлял:

— У гаубиц типичный угол стрельбы 60 градусов, у нас склон, где расположен дот…

— Тоже 60 градусов. Ну, может 55, — проинформировал полковник.

— …значит, снаряду зацепиться не за что. Угол атаки — почти нулевой. Рикошет неизбежен, — Павлов встал, выбросил прутик, — Дот практически неуязвим. Только если с тыла ударить. Бомбометанием под острым углом.

— Что невозможно, — присудил себе победу полковник.

— Теоретически возможно, — не согласился генерал, — пойти на неизбежные потери от зениток, рискнуть. Возможно, потерять несколько самолётов…

— И разнести такой ценой дот, который мы восстановим за несколько часов.

Генерал, полковник, несколько стоящих рядом офицеров переглянулись и дружно засмеялись.

Конец главы 1.

У Павлова проснулся интерес к фортификации, видно, заразился от Кирилла Арсеньевича. Он только откровенно скучал при изучении штабных карт, но и тут его поддерживал энтузиазм пенсионера.

Через несколько дней генерал Павлов устал. Устал и заскучал. Они оба устали и хотели «домой», в свой округ. Он ещё поприсутствовал на последнем совещании в штабе Жукова, послушал его громы и молнии, что он метал в подчинённых, выпросил у него офицера из хозяйства фортификации Короткова и отбыл в Минск.

Весь рейс до Минска счастливо продремал в самолёте.

У себя «дома» можно и расслабиться. Слегка. Генерал раскидал всех привезённых им командированных и прибывшего своим ходом Мерецкова. К Мерецкову прикрепил адъютанта из «этих» с синими петлицами, но инкогнито. Под видом обычного штабного офицера. Прикрепил адъютанта, организовал свиту и отправил в инспекционную поездку по частям. Проверять боеготовность. И пусть посмотрит свежим взглядом со стороны, вдруг что-то заметит. Старшего лейтенанта фортификатора молодого по-юношески свежего парня отослал в Брест. С наказом выработать рекомендации по оборонительным сооружениям. И дальше вдоль границы. Капитан Крайков сам ушёл к коллегам в управление НКВД.