Двойной генерал (СИ) - "Wolf" - Страница 44

Последний аргумент окончательно хоронит извращённые намерения Хадаровича.

— Что ж тогда делать?

— На антенный провод посмотри, обалдуй! — не выдерживаю, вызывая смешки радиомолодёжи. Хадарович почти не обиделся, рассматривает антенный провод.

— Мне часто приходится с инженерами общаться, — обосновываю я свою компетентность, — поэтому знаю, что антенный провод — часть антенны. Ты к нему близко, вот провод помехи и ловит.

Для наглядности провели эксперимент. Хадарович пускает искры внутри солдатского котелка. Треск заметно уменьшается. Не проходит полностью, но это понятно, котелок не закрывали.

— Провод нужно экранировать, — опускаюсь до прямых указаний. Ничо, больше уважения к генералам будет.

— Можно не сплошным слоем металла, а сеткой, — размер ячейки сетки как раз служит геометрическим ограничителем длины волны, которую она может пропустить. Но самые короткие волны, которыми пользуются в это время, измеряются метрами. Хотя помехам разрешённый спектр не указ, могут куда угодно залезть. Но тут природа нас защитит. Высокочастотный сигнал в наши дубовые радиосхемы не пролезет. Он даже на микроскопической индуктивности резко скучнеет и легко проваливается в микроскопические ёмкостные щели.

Изготовить сеточку для антенного провода на месте никак. Хадарович говорит, что на заводе есть экранированный провод, которым можно заменить наш, в простецкой оплётке.

— Поехали! — тут же решаю я.

Молодёжь мы оставили на месте, пусть обустраиваются. И обратно я не еду.

— Заменишь провод, проверишь своей трещалкой. После — доложишь о результатах, — проинструктировал напоследок и отправился домой. Я что, дома пообедать не имею права? Хоть раз в месяц.

Шура довольна, как слон. Прямо, как обыкновенный рядовой гражданский человек пришёл домой обедать. После обеда привольно располагаюсь на диване.

— А не прогулять ли мне поход на службу после обеда? Царь я или не царь?

— Ни разу не царь, — тычет мне локтем в бок привалившаяся жена после паузы. Пауза тоже проходит не зря. За это время она удивлённо на меня посмотрела, открыла и закрыла рот.

— Тебя сейчас адъютант на службу одним звонком выдернет. Как рыбку из пруда.

З-зар-раза! Накаркала! Прямо так и объявляю хихикающей жене, когда в телефонную трубку Саша мне сообщает, что получено известие из ГОМЗа. Моё кинооборудование готово и его можно забирать.

4 апреля, пятница, время 13:35.

Минск, штаб округа.

— Иван Иваныч, не морочь мне голову! — самую малость раздражаюсь, не понимает человек своего счастья, — выделишь пару самых лучших ДБ-3. Всё равно устаревшая модель. И отправим их в Ленинград. Зачем, я тебе очно объясню, не по телефону.

Если там всё готово, то вот оно, свершилось. Киностудия в Минске, самолёты киноаппаратурой оснастят, и работай — не хочу. Ещё одна мечта из моего мечтательного набора обретает осязаемые формы.

Вчера весь день и позавчерашний вечер посвятил доблестному донскому кавалеристу Никитину. Ещё один любитель усиков а-ля Павлов. Очень скучным и очень нужным занимались. Выбирали места для дислокации будущего корпуса. Тоже радуется парень, его корпус начинает обретать хоть какую-то плоть. Двадцати танкам радуется, как ребёнок, заполучивший вожделённый набор красивых машинок.

Для штаба мы удовлетворились зданием церкви. Всё равно полузаброшено. При поляках туда было не зайти, польские власти православных третировали комплексно. Советские власти открыто не репрессируют, но смотрят косо. Батюшка местный колготится в здании с несколькими старушками, вот и все культурное наследие.

Батюшку я обижать запретил. Под его суетливым руководством мои охранные парни пристроили алтарь и прочие священные атрибуты в дальний уголок.

Никитин морщился, пока я ему всё не объяснил.

— Установишь деревянные столбы, смонтируешь деревянные перекрытия, будет второй этаж. Тут есть несколько комнаток. Как раз тебе для всех секретов. Есть шпиль, антенну там повесишь. Ты пойми, здание горсовета нам никто не отдаст, им тоже работать надо…

В этот момент я, признаться, запнулся. Немного не так.

— В горсовете урви себе кабинет или два. Взаимодействие с местными всё равно надо устанавливать. Вопросы снабжения, мобилизации, военных сборов.

Но это всё его проблемы. Мне нужен полигон и мы подобрали место. Стрельба никого не должна задеть, будет вестись в сторону холмистой гряды, так что дальше пули не улетят.

У меня родился план, и я его реализую. И энергичный застоявшийся Никитин мне в помощь. Тактическая подготовка командного состава всего округа будет вестись на базе его корпуса. С командирами по-быстренькому разберёмся, загоним новобранцев и… а вот здесь самое главное. Здесь завершим образование выпускных курсов всех военных училищ. ВСЕХ! Это несколько сотен человек. И они же составят костяк командного состава корпуса. На одну дивизию нужно сотни четыре взводных и ротных командиров. Как раз один выпуск Смоленского пехотного. Артиллеристов, танкистов и политруков тоже сюда. Они пройдут усиленную тактическую подготовку. Никитину разрешу взять столько, сколько ему надо. Не хватит, в пехотных и других командиров переквалифицируем политруков. С оставлением им комиссарских званий. К началу войны корпус будет почти собран.

А как случится 22 июня, мгновенно включим мобилизацию и накачаем корпус личным составом до упора. Пригодным для боёв он всё равно сразу не станет, но потихоньку втянется. Недели полторы ему должно… нет, сцуко не хватит! Одно КМБ займёт месяц, а ему ещё сержантов нужно несколько тысяч.

Так-так-так, постукиваю пальцем по столу. А проведу-ка я на базе корпуса плановые сборы. Это идея! Из ушедших в запас в последние лет пять-шесть рядовых и сержантов сформируем полностью весь корпус, проведём в качестве сборов полноценные учения. И не одни, сцуко! Комплекс учений. Срок конца сборов поставим 25–30 июня. Вот ребята и сами не заметят, как окажутся в составе регулярной армии в военный период.

Я надеюсь, до часа икс мне поставят хотя бы сотню Т-34. Половину, не меньше, отдам Никитину. А когда начнётся, наши заводы начнут работать, как ошпаренные. По законам военного времени. И когда немец подойдёт к Минску, его встретит полнокровный, хорошо обученный и отлично вооружённый механизированный корпус. Автомобильный парк Минска уйдёт ему и 17-му мехкорпусу. Тяжёлых и средних танков у него будет не меньше полутора сотен. По мощи корпус будет примерно равен двум немецким танковым дивизиям. Силища!

Ещё одна мысль у меня родилась. Но пока обмозгую, страшновато сразу выбрасывать в реальность. Сначала надо проверить.

— Чайку? — угадывает раньше меня моё желание адъютант. Да, чайку. Я его честно заслужил. Пока пью, раздумываю о целом пакете приказов, которыми мне придётся разразиться. Может, и не пакет, но один комплексный приказ, в котором будут перечислены военные училища, породит целый букет сопутствующих приказов. Училищам придётся резко изменить, а то и отменить программу обучения последних месяцев. На самом деле заменить на более интенсивную и эффективную. В режиме перманентных военных учений.

В голове всплывает кое-что. Это мой генерал мне помогает.

Приказ Наркома обороны СССР № 070 от 22 февраля 1941 года "О проведении очередных выпусков курсантов из сухопутных военных училищ в 1941 году", согласно ему курсанты осеннего выпуска вместо 1 октября 1941 года должны быть выпущены 1 июля 1941 года.

А мы выпустим ещё раньше, 23 июня, если история не выкинет какой-нибудь фортель и немцы не нападут в другой день.

Слабое место в моём плане есть. Я озадачу кадровиков, но родить пару десятков полковников на должности командиров полков и сотню комбатов они не смогут. Вчерашнего выпускника, если он толковый, можно ещё поставить ротным. Но батальон он никак не потянет. А ведь надо держать в голове ещё и 17-ый корпус, которому после 20-го останутся одни ошмётки. Размазывать по округу я этих ребят не буду. Это будет уже слаженная команда.