Двойной генерал (СИ) - "Wolf" - Страница 11

— Представь, дойдет до какого-нибудь шпиона и понеслась шифровка в Токио или Берлин. Примерно такого содержания: «Советы знают о предстоящем нападении Германии и усиленно готовятся к отражению». А виноват будешь ты, генеральский сынок. Или другой болтун. Поэтому вот тебе боевая задача: такие разговорчики пресекать. Ты вместо этого при глупенькой малолетней сестре такие опасные разговоры заводишь.

Борька покаянно вздыхает. Как раз, когда приходит Адочка с подносом.

— Ух, ты, моя официанточка! — восхищается генерал.

10 часов вечера. Кирилл Арсеньевич

— Отключаюсь я, отключаюсь, — ворчливо и безгласно говорю генералу.

Ему надо пообщаться с женой. Приватно. И как интеллигентный человек отгораживаюсь от реальности, резвись мужичина, мне твоя жена не интересна. Мне есть над чем подумать.

С самого детства мучает мысль, как так получилось, что сильная страна с мощной армией так жестоко огребла от вермахта в начале войны. Как только начал что-то понимать, как только добрался до учебников истории, описывающих Великую Отечественную. Мусор. Мусор, щедро насыпаемый в головы подрастающего поколения. Вернее, маскировка, попытка спрятать какую-то неприглядную истину, вот что такое советские учебники по теме той войны. Второстепенные факторы выдаются за самые важные, главные причины замалчиваются.

Какой-то свет пролил отвратительный процесс, случившийся в стране и приведший к расколу Союза. Перестройка, которую злые языки окрестили катастройкой. Но нет худа без добра, открылись все шлюзы и когда толстый слой пены осел, в голове начало что-то прояснятся. Чтение массы материалов на эту тему начали выкристаллизовать понимание причин катастрофы 41-го года. Истинных, сцуко, причин.

Первым делом надо отбросить в сторону кучи когнитивного мусора.

1. Неожиданность нападения. Преимущество первого удара.

Не проходит. Никак не объясняет факта, почему немцы в 42-ом избивали РККА, как хотели. Какая может быть неожиданность через год после начала войны? И даже через месяц. Первые несколько дней — да. С учётом особого тугоумия некоторых деятелей, облечённых властью, неделя, в крайнем случае. Дальше всё, эффект исчерпан. Выбили в первый же день тысячу наших самолётов? Ну и что? Их было девять тысяч, стало восемь. Против четырёх с половиной у немцев. Соотношение качественно не меняется. Да и хрен с ними, с устаревшими морально и физически аппаратами.

И что мог сделать вермахт за неделю? Если сравнить СССР с яблоком, то немцы только тонкую кожицу за это время прокололи. Дальше сотни километров пройти не смогли бы. Будь дело только в преимуществе первого удара.

На самом деле гнали РККА до Москвы. Нашлись умники, тупо, на уровне начальной школы, высчитавшие среднюю скорость продвижения немецких войск. Элементарно. Расстояние от границы до Москвы разделили на время, за которое немцы к ней подошли. Примерно тысяча километров преодолена за сотню дней. Получается 10 км в сутки. Особо не торопясь, прогулочным шагом, пешочком, так и сделали. По пути ломая бешеное сопротивление мощной и многочисленной армии.

Здесь я уже, считай, помог. Если меня, то бишь, генерала Павлова до начала войны не загонят за Можай в наручниках, — генерал есть, а статья найдётся, — то эффекта неожиданности немчуре не видать, как своих ушей. В моём округе.

Как-то я долго и непонимающе, пытаясь уложить это в голове, читал докладную генерала Ротмистрова маршалу Жукову перед Курской битвой. Запали в голову строчки: «Немцы, противопоставив нашим танкам Т-34 и КВ свои танки Т-У ("Пантера") и Т-У1 ("Тигр"), уже не испытывают былой танкобоязни на полях сражений.». Что-о-о?! Немцы страдали танкобоязнью, в которой повинны в первую очередь Т-34 и КВ?

Не нашлось умников, и сам я не догадался сопоставить, сколько немецких танков было подбито, а сколько Германия произвела за годы войны. Как бы первое, статистические данные с поля боя, не превзошло второе в несколько раз. И это не результат вранья, это результат бережного и хозяйственного подхода. Подбитые танки ремонтировались и возвращались в строй. Из четырёх танков немцы реанимировали три. Так что фактически танковые потери немцев надо делить на четыре.

Что можно сделать? Два вывода.

1. Создать собственную рембазу. В каждой танковой или моторизованной дивизии, если не хватит ресурсов на каждый полк. За счёт чего? За счёт техники и кадров МТС, которые мобилизуем в первый же день войны. Надо этим заняться. Рембазу, станки и прочее, можно даже не вывозить. На месте организовывать. Короче, надо посмотреть.

2. Создать помехи немцам. По мере возможности вывозить с поля боя подбитую и захваченную трофейную технику. Любую. И бронетанковую и автомобильную. Если нельзя так сделать — подорвать до полной невменяемости. Сапёры не смогут подобраться? Расстрелять из пушек прямой наводкой. Мотор, гусеницы, внутреннее оборудование — всё должно быть превращено в хлам.

Немецкие ремонтные подразделения — считать стратегически важным объектом для уничтожения и диверсии. Лучше всего, захвата и пленения. А что? Части-то не боевые.

ВВС.

С этим сложностей, хоть отбавляй. Немцам уступаем на голову. На равных за господство в воздухе стали бороться только в 44-ом году. В лучшем случае, с конца 43-го. И главное, не за счёт технического превосходства. Наши лучшие самолёты не уступают немецким. Или почти не уступают.

Немцы превосходят нас на голову в организации. В моём распоряжении сейчас примерно столько же самолётов, сколько и противостоящей мне группе армий «Центр». Но немцы добились показателя в пять самолёто-вылетов в день, а соколы Копца — чуть больше одного, в среднем. Налёт немецкого пилота — 200 часов, только после этого курсант получает статус лётчика. У нас норма снижена с 30 до 15 часов. На фоне всего этого хроническая нехватка топлива и качество сборки машин.

Вывод.

Немцы получат господство в воздухе, если не принять экстраординарных мер. По сути у них на данный момент пятикратное превосходство. И какие меры принять? Пока ясно одно.

1. Приказ Тимошенко о резком сокращении технического персонала обслуживания самолётов то ли уже есть, то ли будет. Я его буду саботировать. И даже больше, увеличу численность персонала раза в полтора. Для сокрытия невыполнения приказа проведу реорганизацию, формально сведу персонал в какие-нибудь сапёрные или ремонтные части. Подкину им технику из МТС или трофейную. Можно из лёгких танков состряпать трактора. Снять вооружение и башню, вот тебе и готовый гусеничный трактор.

2. А вот как компенсировать до смешного малый налёт часов? Не знаю!

Одно знаю. Приказ о сокращении учебного налёта до 15 часов нарушать не буду. Даже перевыполню. Мне совсем не улыбается в начале войны оставить ВВС на голодном топливном пайке. Поэтому буду накапливать запасы бензина для авиации. Надо бы озадачить зампотылу особо следить за этим.

Только вот что смогут сделать неопытные лётчики? Только героически погибнуть, но, сцуко, не сдаться.

3. Всеми силами развивать ПВО и зенитную артиллерию. Это я уже делаю. Это я молодец.

И самый главный вывод в том, что проблемы ВВС на первом месте и рецепта их решения у меня нет. Полного решения пока нет. И если я их не решу, немцы получат вожделённое господство в воздухе. И тогда моим войскам будет кисло. Никакие зенитки не помогут.

Что там мой генерал поделывает? Ага, обслуживание любимой супруги завершено. Дрыхнет мой генерал. Настоящий мужчина, сделал дело — спит смело. Ну, и мне пора на покой. Вроде своего тела нет, а поспать всё равно надо. Хоть иногда.

Западный Особый военный округ

20 февраля и далее.

Генерал Павлов, — под моим мудрым руководством, — начал целенаправленное обучение командного и всего личного состава. Не сразу разогнался. Неделю штаб округа возился с дублирующим центром в Барановичах. Разносились службы, делились функции. В Минске остались архив, политуправление, — комиссар Фоминых с трудом скрывал ликование, — кадровая служба, помощник зампотылу, финансы, управление УР, отдел по учебным заведениям, прокурорские, трибунал и погранцы с речниками. Кадровики дали своего представителя, получился как бы филиал. А сверху над всеми Павлов оставил своего зама Болдина Ивана Васильевича. С жесточайшим наказом законсервировать освобождённые помещения, и не занимать их ни под каким видом.