Айлсфордский череп - Блэйлок Джеймс - Страница 13

— Контрабандисты, конечно же, поручились за тебя?

— Ага, поручились, вот только черта с два мне это помогло — в итоге сослали меня на каторгу. Слава богу, хоть не повесили.

— На каторгу? — поразился Лэнгдон. — Ее же отменили много лет назад!

— Эх, скажите это судье, сэр. Поможет не больше, чем заступничество контрабандистов. Они пытались втолковать, что подобрали меня в море, да судья оказался сущим дьяволом в мантии и парике. Взял и сослал! Нет, сэр, порой «отменить» означает просто «поменять», если вы понимаете, о чем я. Все зависит от судьи да тюрьмы. В общем, я четыре года стриг овец близ Порт-Джексона[13], пока не унес оттуда ноги и не отправился домой.

— И теперь ты живешь где-то поблизости? Значит, мы соседи? Просто невероятно!

— Да, сэр. Пристанище мое на ферме «Грядущее».

На какой-то миг Сент-Ив даже лишился дара речи.

— Это же община медиумов Матушки Ласвелл?

— Совершенно верно, сэр. После побега из Порт-Джексона я нанялся на корабль, чтобы отработать проезд. Вот только уж очень боялся, что меня опять арестуют, и потому однажды ночью в Оллхаллоузе сбежал на берег и какое-то время жил на болотах, пас овец для одного типа по имени Споуд. Однако мы с ним не сошлись во взглядах, ну я и потопал на юг, дошел до Медуэй, где и повстречался с Матушкой Ласвелл. Ее кобыла потеряла подкову, и она сидела возле экипажа, вся из себя расстроенная. С ней вообще-то был мальчик, Симонид, только проку от него не было никакого. Я помог ей, потом проводил до фермы, да так там и остался.

— И все это время ты там и жил?

— Да вот уже почти как три года. На ферме у нее обитали скверные типы — я это сразу просек, — нахлебники, выражаясь начистоту, которые только брали и ничего не давали взамен, да еще вели себя подло по отношению к хозяйке. «Матушка Ласвелл, — сказал я ей, — вам нужны кое-какие новые детали для садового насоса, но еще пуще вам нужен буксир и кормчий». В «Грядущем» дела шли наперекосяк, понимаете, и все из-за ее сердца размером с бочку. Стоило ей кого-то принять, и выгнать его она уже не могла, чем бездельники и пользовались. Зато я мог, потому-то и взялся наводить порядок, вовсю метлой мести, так сказать, им только отплевываться и оставалось[14]. И еще я шестое чувство обрел благодаря Матушке Ласвелл, на которой, кстати, в один прекрасный день намереваюсь жениться, ежели она соблаговолит стать моей супругой.

— Шестое чувство, ты сказал?

— Я знаю, как вы относитесь к подобным вещам, сэр, — к тайнам духов и прочему, но я скажу вам как есть: вы же сами встретили здесь духа, прямо вот в этом амбаре, буквально только что. Или я бесчувственное бревно. Это был мальчик, так ведь? Искал свою Мэри?

Сент-Ив так и уставился на Кракена с раскрытым ртом, потрясенный до глубины своей естественнонаучной души.

— Как, ради всего святого, ты узнал? — выдавил он наконец. — Видел фигуру мальчика, да? На бочонке? Ты с самого начала стоял в воротах?

— Нет, сэр, не стоял. Но когда я шел вдоль стены амбара, у меня вдруг возникло ощущение, что где-то поблизости появился призрак. И вскоре я прочел это по вашему лицу. Ну, когда вы меня увидели в воротах. Как я узнал, что это был мальчик? Потому что дух его витает в окрестностях, как неприкаянный. Понимаете, они ведь что мотыльки, эти духи, порхают себе без места упокоения, пока кто-нибудь не поймает их и не отошлет восвояси.

В этот момент из-за угла амбара вышла Элис, да так и замерла, уставившись на спину Кракена. Она разом побледнела, и Сент-Ива даже охватило опасение, что его жена вот-вот упадет в обморок, хотя терять сознание ей было совершенно несвойственно. Билл, заметив реакцию Лэнгдона, медленно обернулся и секунду-другую смотрел на Элис. Затем снял шляпу и поклонился.

— Билл Кракен, мэм, ежели вы позабыли меня.

— Я ни в коем случае не забыла тебя, Билл. Ни за что в жизни, — с этими словами она решительно шагнула вперед, взяла его за руку и пристально посмотрела ему в глаза. — Ведь это же был ты, да? Там, у реки?

— Да, мэм, я.

— У реки? — снова не понял Сент-Ив.

— Человек, которого я видела сегодня днем среди деревьев, в этой же самой зеленой рубашке.

— Ну конечно! — разом дошло до Лэнгдона. — Ты — тот из двоих, кто пришел в лес из «Грядущего». И это ты орудовал дубиной. Какой же я олух!

— Вот и я себя точно так почувствовал. Иду себе по лесу и вдруг вижу, как миссис ловит рыбу в старой запруде. Я глазам своим не поверил, решил, что примерещилось. Мне, конечно, известно, что мисс Агата Уолтон покинула наш бренный мир, а в ее доме поселились другие люди, но я понятия не имел, что это именно вы. Ведь ваша усадьба, как мне помнилось, далеко от здешних краев, в Чингфорде, и что вы возьмете и тут окажетесь, даже когда я собственными глазами увидел миссис Сент-Ив, никак в голове не срасталось. И вот я стоял да таращился на нее, и радовался, как теленок. И вдруг услышал, как по тропинке кто-то идет. Ну я шасть за деревья, чтоб меня не заметили. И точно, не заметили, а сам-то я разглядел все прекрасно. И уж поверьте: будь я карпом, с меня вмиг бы всю чешую сшибло, когда и понял, кого увидел. Ваш заклятый враг, сэр!

Ну я подобрал крепкий дубовый сук, что как раз валялся там на земле, вышел на тропинку, в три шага нагнал его да и огрел как следует. Мне даже показалось, что настал ему конец, но нет, он все-таки сумел подняться на ноги. Ясное дело, он гадал, знает ли меня. Меня-то он раньше встречал там да сям. Правда, в последний раз, много лет назад, он видел только мою спину, когда я гнал повозку через пески в Моркамском заливе, вот только к чему было напоминать. Я снова замахнулся, намереваясь на этот раз уж точно вышибить из него дух, но он дал деру в лес, истекая кровью, как свинья на скотобойне. Уж я-то точно смог бы его убить, поверьте мне на слово. Кровь во мне так и кипела.

Потом я вернулся на ферму и по пути немного успокоился. Мне пришла в голову мысль, что он и в полицию заявиться способен. А для меня обвинение его может окончиться очень и очень плохо, поскольку на этот раз меня упекут прямехонько в Ньюгейтскую тюрьму, и качаться мне на виселице, мечтая о Порт-Джексоне, как о курорте. Но потом я вспомнил о вас и вашей жене, сэр. Порадовался, что вы появились здесь, в Айлсфорде, и решил, что должен отыскать вас и рассказать о встрече с злодеем Нарбондо. И еще я надеюсь, что вы, быть может, переговорите с Матушкой Ласвелл и прольете свет на убийство Мэри Истман и осквернение могилы, которое и потревожило дух бедняги Эдварда, да упокой Господь душу несчастного мальчика. Такая вот у меня история, сэр, с самого начала до конца.

Кракен умолк, и на какое-то время повисла тишина. А потом в сумерках раздалось хлопанье крыльев — то с дуба слетела сова. Билл на прощание помахал ей рукой, не сводя, однако, глаз с Сент-Ива.

— Так ты говоришь, Нарбондо? — переспросил тот, когда чета Сент-Ивов и их гость наконец двинулись в сторону дома.

— Он самый — тип, называющий себя Нарбондо.

— Значит, ты уверен?

— Так же, как и в том, что это он убил бедную Мэри Истман и похитил из могилы своего покойного брата череп, его здесь называют Айлсфордским.

Последнего Лэнгдон совершенно не понял, однако уж ему ли было не знать, что осквернение могилы и убийство для матерого волка вроде Нарбондо сущая безделица. И конечно, доктору доставило бы несомненное удовольствие пропитать щуку болиголовом. Он, несомненно, узнал Элис и тут же смекнул, что она отнесет рыбу домой. Вот только несмотря на все эти подозрения, верить и них Сент-Иву очень не хотелось. Он мечтал о мире и покое в их новом пристанище, и потому даже сейчас не оставлял надежды, что Нарбондо давно уже сбежал, торопясь побыстрее оставить место своих очередных преступлений.

До него донесся смех Клео, а потом и по-домашнему уютные звуки возни миссис Лэнгли на кухне. Эдди взобрался на стремянку на веранде и экспериментировал с парашютом — и его разработка, надо сказать, весьма неплохо ловила ветерок. Воздух благоухал ароматом цветения, и поневоле начинало казаться, что такой восхитительный летний вечер — принадлежность рая, а не грешной земли. Сент-Иву вдруг стало интересно, о чем думает Элис, однако по ее лицу этого нельзя было понять.