В полночный час - Дрейк Шеннон - Страница 8
- Предыдущая
- 8/84
- Следующая
— Конечно, с радостью, — ответила Джордан.
— Может, завтра?
Отчего бы нет, подумала Джордан.
— Отлично. Вы здесь остановились?
Тифф покачала своей великолепной головой.
— Нет, я здесь с другом. Мак — вон там, — она кивнула в сторону дородного мужчины, который выбирал себе костюм. — Ищет, что бы надеть сегодня на бал. А вы идете?
— Да, вроде бы.
— Вам понравится. Билеты дешевые, еда так себе. И если все прочее оставляет желать лучшего, то напитки там подают, как правило, крепкие. Бал художников устраивается в пользу часто талантливых и еще чаще разоренных творческих личностей.
— Тогда увидимся вечером, — сказала Джордан.
— Меня вы там вряд ли сможете разглядеть. Я ведь буду в костюме, разумеется. Но мы найдем друг друга. И договоримся насчет кофе. Я сняла виллу недалеко отсюда, на острове. Знаменитое старинное местечко, когда-то принадлежавшее семейству дожа, о котором можно рассказать замечательную историю с привидениями. Если хотите, приходите туда. Я расскажу вам кое-что из того, что когда-то рассказали мне. О, простите, я не хотела вас напугать!
— Меня на самом деле запугать не так просто, — заверила ее Джордан.
— Ну вот и славно. — Тиффани улыбнулась и пошла к своему приятелю. Но на полпути остановилась и повернула обратно.
— Не смущайтесь, если люди будут перешептываться, глядя на вас сегодня. Пусть вас их поведение не трогает. Обо мне без конца шепчутся, а я, как видите, живу и процветаю!
Не дав Джордан ничего ответить, Тифф ушла к другу. Джордан с удивлением отметила, что после разговора с повстречавшейся ей весьма прямолинейной женщиной почувствовала себя много лучше. Она улыбалась, выходя из отеля. Джордан даже не пришло в голову задаться естественным вопросом: отчего посоветовавшая ей не обращать внимания на сплетни Тиффани сама постоянно жила в окружении слухов и домыслов. Какая разница, что заставляет обывателей сплетничать. Каждый живет как хочет.
Прямо перед отелем разложили свои товары уличные торговцы. Традиционные футболки с эмблемами карнавала, куклы и маски сотен видов и разновидностей. Сейчас, днем, публика по большей части носила обычные наряды, но некоторые не желали снимать карнавальные костюмы даже при свете дня. Гуляя по городу, Джордан видела людей в масках и карнавальных костюмах самого необычного вида. Удивительно, маски не скрывали, а, наоборот, помогали выявлять истинную сущность того, кто за ними скрывался. Карнавальный костюм служил способом самовыражения. Надев костюм, человек снимал маску обычной сдержанности и становился озорником и веселым обманщиком, настоящим ценителем праздника перевоплощений и незлобивого обмана под названием «венецианский карнавал». День выдался погожий и ясный, воздух был чист и прохладен, на небе — ни облачка. Перейдя через мост, Джордан постояла немного, любуясь каналом и мостом Вздохов, соединяющим Дворец дожей и старых заключенных с новыми. Много несчастных прошли через этот мост. Кого-то ждала тюрьма, кого-то смерть. Так было когда-то. А сейчас под мостом проплывала черная гондола, и молодой гондольер, катавший юную пару, пел по-итальянски любовную песню. Вот он заметил Джордан и перешел на английский.
— Когда лунный свет отражают глаза ваши, это аmore! Он подмигнул, Джордан подмигнула в ответ и помахала счастливой парочке.
Гондольер перестал грести и медленно по течению подплыл к ней.
— Доброго вам дня, синьорина! Не желаете прокатиться?
— У вас есть пассажиры!
— Да, но они влюблены друг в друга, а я одинок.
— Ах, такова жизнь! — насмешливо ответила Джордан. — Ваша гондола занята.
— Тогда в другой раз. Меня зовут Сальваторе. Сальваторе Д'Онофрио. Я лучше всех. Со мной всегда интересно, и я самый красивый.
— И самый скромный! — добавила она. Он усмехнулся и пожал плечами.
— Не самый скромный. Но все же ищите меня, когда захотите прокатиться. Договорились?
— Обещаю, сказала Джордан.
Девушка в гондоле, обнимавшая паренька, которому на вид было не больше двадцати, крикнула Джордан с французским акцентом:
— Он и вправду лучше всех! Джордан засмеялась.
— Спасибо! Приятного дня!
Гондола поплыла под мост, а Джордан продолжала путь. Площадь Св. Марка была запружена народом. Проходя мимо входа в базилику, Джордан приподнялась на цыпочки, чтобы увидеть парад, возглавляемый музыкантами-любителями. Шеренга людей в костюмах приближалась с противоположного конца площади. Музыканты играли, и шут представлял участников парада на итальянском и английском, то и дело пересыпая свою речь французскими словами. Люди в самых импозантных костюмах позировали возле колонн, окружавших площадь, на радость туристам, с удовольствием их фотографировавшим. Маски, полностью закрывавшие лицо, гарантировали полную анонимность их владельцам, поэтому не представлялось возможным определить не только национальность обладателя костюма, но даже возраст и пол.
Анонимность… Вот ключевое слово, подумала Джордан. Так легко приехать сюда, нацепить маску, смешаться с толпой и…
И не успела она подумать, как давешнее чувство дискомфорта вернулось к ней. На самом деле она не смогла бы узнать никого из тех, кого видела на балу. За исключением графини, конечно. Они встречались лицом к лицу. Но другие, те, что стояли на террасе, так и останутся неузнанными. Они сейчас вполне могли находиться здесь, с ней рядом, на площади. А она их никогда не узнает.
Джордан ускорила шаг, лавируя в толпе. Внезапно ей захотелось как можно скорее оказаться где-нибудь за пределами площади, где поменьше людей. Роскошный Наполеон в сопровождении свиты оказался рядом с ней. Он остановился, глубоко поклонился и жестом дал знать, что пропускает ее вперед. Она быстро его поблагодарила и устремилась прочь с площади.
Проходя мимо стеклянной витрины с выставленными в ней манекенами в разнообразных костюмах, Джордан вдруг остановилась как вкопанная. Она во все глаза смотрела на мужской манекен в карнавальном плаще.
Просто манекен. Мужской манекен с короткой стрижкой в темно-коричневом парике. На миг ей показалось, что у манекена лицо Стивена. Серьезные ореховые глаза, худое лицо, твердый подбородок. Но ведь смотрела она на пластиковую куклу, лишенную души, а потому и выражения. На манекене не было шляпы, и маски тоже. Просто хорошо выполненная кукла, удачно раскрашенная, в самом популярном здесь плаще. И все же сердце ее учащенно забилось. Никогда еще она не относилась так недоверчиво к собственным ощущениям. Может, Джаред все же прав. Всего год, как умер Стивен. Он погиб, преследуя чертовски изощренных любителей игры со смертью. Апологетов весьма опасных оккультных игр. Верящих в силу жертвоприношений и необходимость ритуальных убийств. Джордан вновь окинула взглядом манекен, призывая себя мыслить рационально.
Да, теперь она понимала, отчего ей показалось, что увидела Стивена. Глаза и цвет волос совпадали. И рост тоже.
Джордан почувствовала, как от острой тоски сжалось сердце. Год не такой долгий срок.
Стивен вошел в ее жизнь внезапно. И она откликнулась на его чувство. Обаятельный, умный, впечатляющий, благородный, он служил в полиции в отделе убийств. Он ненавидел насилие и верил в возможность исправления для каждого человека. Категорически выступая против смертной казни, он был убежден, что подозреваемого надо брать живым и с поличным. Он доверял людям.
И его убеждения стоили ему жизни.
Она поняла, что случилось, когда услышала вой сирен среди ночи. Открыв дверь, она увидела полицейскую машину и офицера, идущего к ней по дорожке. Она не готова была к худшему. Она знала, чем он занимался. Но знание не помогло ей, не избавило от чувства подавленности, от отчаяния и страха. Она прошла все этапы скорби: отказ принять очевидное, злость, боль. Но она оставалась вменяемой.
Она уже подошла к стадии приятия. Ни разу она не теряла рассудка и не впадала в психоз.
Или все же теряла рассудок, со злой усмешкой напомнила она себе, если в истукане, стоящем в витрине, узнает своего мертвого жениха.
- Предыдущая
- 8/84
- Следующая
