Пустота (СИ) - Шмокин Дмитрий Анатольевич - Страница 1

1.000.000…

— Будь я проклят! Быть этого не может! Твою же…

Ошарашенный цифрой Макс, выдохнул эту фразу, задержал дыхание, до тех пор, пока не началась болезненная пульсация в голове. Он отказывался верить в происходящее. Макс поднял голову, несколько раз хаотично резко вдохнул и потом опустил голову на скрещённые на приборном столе руки. Тихо простонал, взяв высокий тон похожий на вой, но ситуация не поменялась.

Он вскинул голову и еще раз, с надеждой посмотрел на голограмму.

Ничего не изменилось.

Цифра в один миллион лет, никуда не делась, все также беспощадно мерцала на экране, возвращая его к неизбежному осознанию реальности — произошло непоправимое событие, тянувшееся более одного миллиона лет — это теперь его настоящая реальность.

Он перевёл взгляд на огромный смотровой экран, занимавший значительную часть внутренней обшивки рубки управления кораблем, там, в ореоле голубых протуберанцев на него смотрела, словно насмешливое око исполинского Бога, гигантская, больше Солнца, в тысячи раз древняя синяя звезда, галактики CR7. Он снова опустил голову на сложённые руки.

«Как, черт побери, такое могло произойти?»

Беспомощной птицей в клетке, билась в голове мысль. Единственная, так как отчаянье и растерянность сковали волю и разум космонавта. Думать ни о чем другом он уже не мог.

Но потом, вихрем понеслись беспорядочные мысли, одна за другой:

«Неужели мне теперь больше одного миллиона лет? Господи — это просто, невозможно».

«Что же теперь делать? Есть ли хоть какой-то выход?».

«Да какая теперь для меня разница, потому что, как вообще такое возможно».

«А как мне вернуться на Землю?».

«Если я вообще, смогу вернуться….».

«Да и куда мне теперь возвращаться, той Земли, к которой я привык, наверняка уже нет».

Но ничего, кроме головной боли, этот поток несвязанных, отчаянных мыслей не вызывал — так как ответ отсутствовал, по причине свой абсурдности.

Если это правда, то его ожидало тоскливое, долгое неизбежное одиночество. Страх неожиданно накатил волной, сбил стабильное дыхание, которое он с трудом восстановил, делая его похожим на астматические конвульсивные вздохи. Он теперь единственное живое существо, на миллионы и миллионы парсеков вокруг. Его окружает лишь чёрная и абсолютно бесконечная тьма, в которой он микроскопическая песчинка, заброшенная судьбой в бездонную пустоту. И больше уже ни чего не будет, кроме этой чёрной пустоты и этой, такой же одинокой, как он сам, синей звезды. От этой мысли болезненно сдавило в центре груди и перехватило дыхание.

— УИС, — жалобно он позвал Управляющую Интеллектуальную Систему корабля, которую они между собой прозвали просто, на человеческий манер, как женщину — Уис.

— Я слушаю вас командир, — немедленно отозвалась она.

Макс в нерешительности, помедлил, обхватил голову руками, взъерошил волосы и понизив голос тихо спросил:

— Как они все погибли?

— Весь экипаж, кроме вас командир, погиб в капсулах гиперсна.

— Я тебя не спрашиваю где! — раздраженно воскликнул Макс, — а как, они, все погибли?

— Метаболические функции организма, погибших членов экипажа перестали действовать по истечении времени жизни каждого.

Ответила Уис и как показалось Максу, сказанное, прозвучало с оттенком некой обиды, едва уловимой в ее голосе. Но он сразу же отмёл сие предположение, вернее мысль скользнула, но он пропустил ее, уверенный, что только идиот поверит, что машина не способна к проявлению эмпатии.

— Иными словами от старости, — грустно констатировал он, — Уис, но в капсулах гиперсна процессы старения значительно замедляются.

— Да командир, это так. Но вечно жизнь сохранить не удалось еще никому. Срок в один миллион лет слишком большой для существования человека, даже в лучшей капсуле гиперсна.

— А какой максимальный период существования биологического объекта в гиперкапсуле?

— Примерно четыре тысячи лет, если капсулы имеют постоянный и надежный источник питания, для поддержки всех жизненно важных функций человеческого организма.

«Всего четыре тысячи лет против, всего-то одного миллиона» — простонал про себя Макс.

Он медленно встал, и задумчиво смотря на Синюю звезду и спросил:

— Уис, а почему я, смог просуществовать без малейшего ущерба для своего здоровья, более миллиона лет? Почему я не подох от старости как и другие?

Управляющая Интеллектуальная Система молчала, звучал лишь только негромкий зум сигнальной системы с командирского места управления космическим кораблем. Макс нетерпеливо постучал ладонью по приборной доске и ещё раз твёрдо, настойчиво, подрагивающим от возбуждения голосом спросил:

— Уис, я задал тебе вопрос. Почему я смог просуществовать без ущерба в капсуле гиперсна миллион лет?

— Я этого не знаю, — невозмутимо ответила она.

«Да что, черт подери, происходит?» — вспышкой пронеслось в голове Макса.

Все вокруг не так. И ни одна схема, сотканная из всевозможных предположений, не могла объяснить происходящее.

«Конечное за такой невообразимо длительный срок, для моей жизни, шутка ли, миллион лет может и не такое произойти», — эта ободряющая мысль, как бесполезное плацебо, несколько его успокоила.

Он твёрдо решил взять себя в руки и проанализировать сложившейся ситуацию.

«Для начала нужно пройти в отсек капсул гиперсна», — решил Макс.

— Уис, я хочу пройти и посмотреть капсулы остальных членов экипажа.

Он встал и направился к выходу из рубки управления.

— Командир, я не думаю, что вам это понравится, — быстро, без свойственных ей бесконечных уточнений, ответила она.

Макс остановился, чуть склонив голову набок, словно прислушивался к чему-то.

«Это что-то новенькое!».

Управляющая Интеллектуальная Система, перечит ему, командиру космического корабля «Синяя Звезда», она начала проявлять несвойственные ей ранее признаки; давая оценку его поведению и строя предположения относительно его реакции на определённые события. В который раз он замечал эти едва уловимые, признаки эмоционального окраски в ответных действиях роботизированной системы управления функциями космического корабля.

— Черт тебя побери, Уис! Ты что себе позволяешь? Ты не можешь «думать», а тем более принимать решение за меня. Это не в твоей компетенции и это отсутствует в алгоритмах твоего взаимодействия с экипажем. Твоя непосредственная задача исполнять все мои приказы бес-пре-ко-сло-вно! Тебе ясно?

— Простите, командир я не принимаю решение за вас. Вы правы, я не могу этого делать. Я только сделала предположение, в котором есть один из вариантов, вашей возможной реакции на то, что вы увидите в отсеке капсул гиперсна. Это стандартный, поведенческий и мотивационный анализ человеческой психики.

«Простите командир?»

Макс застыл с открытым от удивления ртом. Однако он понимал, что в словах Уис есть определенная доля правды, и вроде бы ничего такого настораживающего, не происходило, если не считать что ему теперь более одного миллиона лет…. Но вот её «поведение» вызывало у него насторожённость.

«Будь я проклят это какая-то паранойя», — подумал он.

— Хорошо Уис, ты можешь вывести на экран изображение всех капсул гиперсна, — согласился он, — я все же должен знать… Нет, — поправился он, — удостоверится, что они все погибли, и я не могу уже ничего предпринять.

— Изображение из капсулы Анастасии Дрозд, тоже показать? — спросила Уис.

Голос абсолютно безучастный, но почему она спросила именно о ней?

— Поче-е-му ты об этом спрашиваешь? — с подозрением, медленно растягивая слова, спросил Макс.

— Вы с бортинженером Анастасией Дрозд находились в очень близких отношениях, — Уис не замедлила с ответом, но в интонации промелькнула странная снисходительная твердость.

«Тою же… Проклятая машина, что с тобой происходит», — пробормотал про себя Макс.