Отец моего парня (СИ) - Бушар Сандра - Страница 3

— Эй, может вы меня хотя бы сначала выпустите, а? — возмутилась я, но тот уже из комнаты ушел. Так что говорила я себе под нос. — Или хотя бы платье опустите…

На улице шел снег, буквально хлопьями валил. Я смотрела, как маленькие кристаллики танцуют в свете лампы и мечтала проснуться. Сегодняшний день должен был войти в историю. Еще утром я думала, что люблю Валеру, а сейчас поняла, что лишь любила слово «любовь». Это парень проявил свое нутро и мне больше не хотелось никогда его видеть. А заодно и оказаться подальше от гребаного дома Соколовых.

— Значит так, — постановил деловита Дмитрий Петрович, оказавшись рядом спустя считанные мгновения. — Я связался с охраной. Сказал, чтобы они сняли блокировку окон. Но из-за тебя, дорогуша, рама заела. Придется ждать мастеров на выезде.

— А может ломиком? — с надеждой предложила я.

— Тут специальный магнит нужен. Новые технологии, знаешь ли. — заключил мужчина и снова замолчал.

— Я вам теперь еще и за окно должна, — застонала в голос. Разве может этот вечер стать более унизительным? Чем я вообще заслужила такое от вселенной?

— Ничего ты мне не должна. — строго отрезал мужчина. Да так, что спорить не хотелось. — Пусть сыночек мой, что б его, отрабатывает!

Мне казалось странным ощущение, словно Дмитрий Петрович постоянно пялиться на мою пятую точку. Ну, не может он… Просто не может! Где я, а где он?

— Мне холодно, — пожаловалась я.

— А? — одернулся Дмитрий Петрович, будто я пробудила его ото сна и ринулся с места. — Сейчас я дом обойду и замотаю тебя в пледы какие-нибудь.

— Могли бы для начала платье мое опустить! — прокричала я ему уже в след. А он, как будто специально, не слышал.

Дмитрий Петрович возник перед моими глазами спустя минуту, не больше. В его руках была черная вязаная шапка, варежки и махровый утепленный плед.

— Тепло тебе, девица? — многозначительно выгнул бровь тот, когда единственным голым местом со стороны улицы остался лишь мой нос. Почему-то щеки мои смущенно покраснели.

Все-таки, отец Валеры был безумно симпатичным. До встречи с ним я была искренне уверенна, что мужчины за сорок пять – старики. Страшные, покрытые морщинами, с лишним весом и потухшим взглядом... Этот же был поджарый, с горящими глазами и белоснежной улыбкой. Не дать, не взять. Харизма в нем очень сильно притягивала, а какой-то внутренний стержень заставлял чувствовать уверенность в каждом сказанном слове.

— Очень, Дед Мороз! — сморозила я и тут же почувствовала себя полной идиоткой. Потому что Дмитрий Петрович стушевался на слове «дед», будто я черту крест показала. — То есть…

— Я понял, Маш, — жестко перебил меня тот, сжав зубы. — Дед, так дед.

Он не дал мне даже договорить, просто развернулся и пошел в дом. Я думала, он не вернется в гостиную, пока мастера не приедут. Ошиблась. И как только он оказался рядом, внутри меня разыгралась такая нешуточная благодарность, что я с порога ему прокричала:

— Дмитрий Петрович, вы не дед! Это же выражение такое! Вы очень даже ничего... Вернее, очень даже чего! Вам больше тридцати не дашь. Признайтесь, девственниц на завтрак едите?

— Ты пила, да? — после небольшой заминки удивленно протянул он.

— Не-а, — без капли лжи пожала плечами. В смысле… Пожала бы, не придави меня рама. А так вышла лишь какая-то жалкая конвульсия.

— Ну… — он снова завис. И я даже догадывалась, на КАКОМ месте. — Девственниц не едят, Машунь. Так, для справки. С ними кое-что другое делают.

Я ошалела. Это что, был пошлый юмор от отца моего парня, да? То есть, бывшего парня!

Отряхнувшись от странного наваждения, разлетевшегося по телу покалыванием, я взмолилась:

— Не могли бы вы платье мое опустить? А то ваш сыночек тут начудил…

— А?.. — снова выпал из реальности тот, затем прочистил горло и невнятно пробормотал:

— Конечно, могут… Чего-то мне эта мысль раньше в голову не пришла. Идет тебе, Машка, так... Как будто ничего не обычного и не заметил, ага.

Догадывалась я, почему она ему не пришла. Страшно представить, какой там вид открывался… Стринги-то вообще ничего не прикрывали! Две ниточки!

Когда мужские пальцы нежно коснулись моей талии, я с удивлением для себя вздрогнула. По телу волнами разлетелось покалывание, оставаясь где-то между ног. Совершенно новое, неизведанное чувство. От Дмитрия Петровича буквально сочился голый секс. И это пугало!

— Ах! — несдержанно сорвалось с губ, и я тут же закусила их до крови. Да что за черт со мной вообще происходит?!

Дмитрий Петрович нервно сглотнул, пальцы его сжались на моей талии.

— Что с тобой? — хрипло прошептал он. Мне показалось или в голосе послышалась издёвка? О, да... Он точно знал, что именно со мной.

Кожа по щелчку пальцем покрылась мурашками, когда я ощутила чужое теплое дыхание на своей пятой точке. Он был так близко… Так охренительно близко… Но, зачем? Какого дьявола??

— Нет, просто... — судорожно пытаясь придумать внятное оправдание, я выпалила первое, что пришло на ум:

— Спина затекла. Сводит уже, представляете?

— Да я думаю, рыбка. Потерпи немного, — нежно, бархатно, обволакивающе промурчал он и меня прямо повело. От обычных слов повело! Будто кто-то прямо в кровь литр водки влил, никогда такого не было, чтобы прямо колени подкосились.

И когда я уже готова была кричать от своей ничтожности, Дмитрий Петрович, вместо того чтобы все же опустить мое платье, начал массировать спину. Умело и очень даже приятно. Я откинула голову назад, глаза мои закатились, а мозг окончательно поплыл. Сжав пальцы ног, я необдуманно простонала в голос:

—Только попробуйте сейчас остановиться!

— Я уже понял, что с тобой опасно спорить, — усмехнулся тот и в этот раз его лицо было ЕЩЕ ближе. Прямо на уроне складок. ГОСПОДИБОЖЕМОЙ.

Мне бы возмутиться. Мне бы прогнать его нахрен! Но, о, дьявол, я просто не могла…Никто в здравом уме не выкинет свежий тортик, который так и напрашивается съедение. Дмитрий Петрович был лакомым кусочком и мне было плевать, чем это для меня обернется.

— Тебе нравится? — его голос разливался на кожу горячим воском, заставляя волосы на теле встать дыбом. Это было не просто приятно, это было слишком для моего неопытного тела. Напряжение стало настолько невыносимым, что я крепко сжала бедра, пытаясь загасить очаг возгорания между ног, что не укрылось от внимания Дмитрия Петровича. Точно нет.

— Любишь массаж? — с легкой насмешкой спросил мужчина. Почему-то мне показалось, что слово «массаж» в этом предложении имело совершенно другое, грязное значение.

Но я не любила массаж. Я любила то, что этот мужчина делал с моим телом своим голосом, энергией и прикосновениями к спине. Абсолютная магия. И власть.

— Очень, — хрипло сорвалось с губ. Что?? Что я только что сказала? Лучше бы заткнуться!

— Отлично, — резюмировал он, будто получив для себя косвенное согласия на дальнейшие действия.

А затем его пальцы плавно, осторожно и неторопливо начали спускаться вниз, будто играли какую-то великолепную мелодию, доводящую до безумия своим идеальным звучанием и отзывающуюся в каждой клеточке моего тела.

— Тебе хорошо? — голос мужчины стал хриплым, он будто задыхался. Хотя это именно я не могла сделать даже вдох. Особенно, когда его пальцы коснулись моих голых ягодиц и очертили линию между ними. Затем намотали на палец стринги, оттянув их в сторону. Ткань до легкой боли врезалась между складочек, натирая и без того стонущий клитор. Коленки задрожали. И я повисла на подоконнике, когда Дмитрий Петрович отпустил трусики, с легким ударом хлестнувшим меня по коже.

— О, господи! — сорвалось с губ, когда я поняла, как далеко зашла. Как безумно все это выглядит. — Это все неправильно… Не со мной… Так просто не должно быть…

— Правильно. С тобой. Должно быть. — жестко и громко чеканя каждое слово, Дмитрий Петрович словно пытался отпечатать слова в моей голове. — И ты запомнишь все это, потому что я не дам тебе забыть.