От сессии до сессии (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна - Страница 10

У неё чистое лицо, вдруг понимаю. Без единого намёка на паутину Кармы.

«Ты всем осточертела! Сыновья даже жён выбрали, не похожих на тебя, чтобы не видеть твоего подобия!»

«А твой несравненный муж? Думаешь, он лишь дразнил тебя, говоря, что если нужно — сам женится на обережнице, лишь бы его внуки законно вошли в род? Да он до сих пор её обхаживает!..»

И тут я не выдерживаю.

— Ах ты, дрянь! А ну, пошла вон из её головы! Пошла!

Сдавленный вскрик и отголосок удаляющегося рычания мне ответом.

Закашлявшись, Мирабель со всхлипом втягивает в себя воздух. Мага помогает ей сесть и отдышаться.

— Всё хорошо, мама, теперь всё хорошо. Мы отогнали её.

— Я… Я… Сынок!

Залившись слезами, донна припадает к его груди.

— Эта старуха… Она говорила ужасные вещи!

— Она лгала тебе, чтобы ты решилась сама уйти из этого мира. Сильвия всегда лжёт, даже если кажется, что начинает она с чистой правды. Она умеет выворачивать всё наизнанку. Мама, забудь эту чушь.

— Не могу, — шепчет Мирабель и, отвернувшись, закрывает лицо ладонями. Трясёт головой. — Не смотри на меня! Я стала настоящим чудовищем!

Но, по крайней мере, уже не плачет.

Однако что она там несёт? Мы с Магой озабоченно переглядываемся.

— Мама… прости за такое выражение, но ты сейчас нормальная. На тебе нет и следа от Кармы. С чего ты решила…

— Нет, нет! — отворачивается она и начинает слепо шарить одной рукой по покрывалу, видимо, в поисках мантильи. Мой некромант, похоже, в растерянности, и я спешу на выручку. Запустив руку в сумочку и порадовавшись, что перчатка всё ещё на мне, нахожу пудреницу с зеркальцем.

— Донна Мирабель!

Стараюсь, чтобы голос звучал спокойно, даже с некоей ноткой занудности:

— А с чего вы вообще взяли, будто у вас что-то не в порядке? По мне, вы давно так хорошо не выглядели. Непонятно только: почему у вас до сих пор занавешены зеркала? Вам бы сейчас не отходить от них, а вы вместо этого… Постойте! Вы что, не знаете, что опять красивы? Без изъянов?

Вообще-то, актриса из меня никудышная. Но последнее предположение для меня самой в чистом виде сюрприз, и потому изумление в моём голосе неподдельно.

Донна, всё ещё отворачиваясь, замирает в нерешительности.

— Это правда? Мага, сынок, скажи честно! У меня всё прошло?

— Давай сюда, Ива. — Он протягивает руку за зеркальцем. — Это правда, мама. По мне, так ты вроде бы стала даже чуть моложе. Ты почти как на своём свадебном портрете.

Тут он, конечно, малость преувеличивает, но суть уловил верно. Донна Мирабель изменилась разительно. До своего «запечатывания» Кармой она выглядела хоть и ухоженно, но… Мои землячки, насмотревшиеся на чудеса пластической хирургии, поймут. Женщина, прошедшая через самые искусные процедуры омоложения, остаётся зрелой женщиной. Но в нынешней Мирабели появилась некая девичья угловатость. Лицо, потеряв совершенный овал, приобрело хорошенькие щёчки, подбородок с едва заметной ямочкой и нежный румянец. Разноцветные глаза, даже заплаканные, оставались прекрасны, да ещё и опушились густейшими ресницами, а брови, брови, явно забыв об издевательствах мастериц по выщипыванию и приданию формы… Нет, даже описать не берусь. «Боярыня бровями союзна». Ох, как союзна! Собольи брови, что уж там!

Я в таком шоке, что, не чинясь, присаживаюсь на край постели и во все глаза гляжу на свекровь. Та сперва робко заглядывает в зеркальце; потом, встрепенувшись, выхватывает его у сына и смотрит, смотрит.

— Но как же так!

Судорожно оглядывается.

— А почему Рози… Где Рози? Она мне сказала, что всё ещё хуже, чем вчера, и что она пыталась пригласить Тимура, но тот отмахнулся и сказал, что даже не собирается ничего делать, пока я сама не пойму… Он не собирается, Мага, слышишь?

— Где твоё кольцо, мама? — перебивает он готовый излиться на него поток жалоб.

— Кольцо?

Её щеки вдруг пунцовеют.

— Да, охранное кольцо. Обручальное. Я его на тебе не вижу; где оно?

— Я…

Мири старательно переводит взгляд на зеркальце.

— Мама, ответь!

— Я сняла его и куда-то дела, — бормочет она. Губы её дрожат. — Глупо, да. Но Тимур так обидел меня…

— Неужели своей Рози ты веришь больше, чем мужу? — мягко спрашивает Мага. — Почему ты не пошла к нему и не спросила, так ли это? Действительно ли он не хочет тебе помочь? Почему не нашла меня, Ника?

— Ах, тебе не понять! Я не могла, не смела появиться на людях в таком виде! В замке полно народу, а я… И каждый знает о моём уродстве!

— А ты могла послать за нами кого-нибудь, помимо Рози?

Поражённая в самое сердце, донна замирает с раскрытым для ответа ртом. На её личике явственно проступает вопрос: а что, так можно было? Бесконечно терпеливый, мой некромант поясняет:

— Ты сама, своими руками сняла с себя защиту. И стала уязвима. Через Рози, твою несравненную и когда-то верную Рози, Сильвия и добралась до тебя. Она увидела, что печать Кармы сошла полностью и поняла, что Ива тебя простила. А значит, ждать от неё содействия бесполезно. Вот и решила форсировать события.

— Я ничего не понимаю, прости, сынок!

— Не страшно, это я больше для Ивы пояснял. Вот что, мама, собирайся. Тебе нужно к людям.

— Нет!

В ужасе Мири вновь закрывает лицо ладонями.

— Мама, ты очень красива. Тебе просто нужно показаться другим, особенно тем, кто поверил в твою трагедию. Выйди к ним, улыбайся, докажи, что ты по-прежнему прекрасна, и будь победительницей, слышишь? Мы с тобой. Всё будет хорошо.

— Ты просишь ради донны Софьи? Ну, конечно, ведь сегодня её праздник…

Голос Мирабель безжизнен и тускл.

— Я прошу ради тебя самой, мама. Я хочу, чтобы ты блистала. Чтобы, как всегда, затмевала всех.

— К тому же, завтра — уже ваш праздник…

Это я сейчас заговорила человеческим голосом, да?

Кажется, так и есть. Судя по тому, как уставилась на меня свекровь.

— Завтра ваши именины, — продолжаю, как ни в чём не бывало. — Мы попросим дона Теймура уговорить гостей побыть в Эль Торресе ещё день. Пока все будут отсыпаться после рассвета в горах, успеем подготовить новую программу с этой же труппой актёров. У них есть дублёры, я узнавала… Главное, чтобы вы были готовы.

Она судорожно сглатывает.

— Но я… отменила все приглашения! Я никого не звала из подруг! Я…

— Дадите список нам с Элли, мы всех оповестим и доставим сюда.

— Но… платье!

Растерянность в её глазах сменяется задумчивостью.

Не давая опомниться, спрыгиваю с кровати и тороплюсь на поиски гардеробной.

Ей и впрямь лучше всего быть сейчас у всех на глазах. Заняться тем, что она умеет: блистать. Пусть окунётся в светскую болтовню, в расспросы, в раздумья, как провести завтрашний вечер, чтобы он отличался от праздника свекрови… просто живёт! и не задаёт неудобных вопросов. Потому что время ответов ещё не настало. Ещё затаилась и наверняка представляет собой опасность третья часть филактерии, третий гребень; ещё бродит или караулит где-то неизвестная, но наверняка злобная и опасная мантикора, ещё надо выяснить, с чего это вдруг Мага — а возможно, и не он один — в курсе того, что задумала ведьма Сильвия…

А ведь там, на празднике, мои девочки. Сердце так и сжимается: вдруг ведьма решит на них отыграться? Только ли старая горничная была её шпионкой?

Прав Мага. Нам всем нужно быть на людях. Вместе. А там — разберёмся…

***4.3

К счастью, Рози была далеко не единственной горничной в Эль Торресе. Вовремя я это сообразила. Иначе сама бы не справилась со сложным многослойным платьем Мирабели, со шнуровками, отдельно пристёгивающимися рукавами, специальными магическими кринолинами, теми самыми, что придают юбкам необыкновенную пышность, а заодно практически лишают веса, поскольку чуть ли не сотня погонных метров шёлка и бархата, расшитых жемчугом — это изрядная тяжесть. Потаскай-ка её на себе вечер и ночь напролёт! В общем, я, в кои-то веки, вспомнила, что для поиска помощниц в этом доме вовсе не обязательно бегать по бесконечным галереям и коридорам, достаточно позвонить в колокольчик. А заодно мысленно отдать распоряжение старшей горничной, с которой мы, к счастью, немного знакомы. Как связующее звено между персоналом и хозяевами, она неплохо владела мыслеречью, к тому же, решала задачи быстро и толково; и, выслушав меня, тотчас послала в хозяйкины покои сразу трёх девушек, что в текущей праздничной суматохе и при дефиците слуг являлось настоящим подвигом. Я оценила.