Дворянин. книга первая. часть первая (СИ) - Москаленко Юрий "Мюн" - Страница 23

Цену на первый раз я решил не задирать, но и дарить лампу не собирался. Чёрт его знает, как тут у них это делается? А я даже не поинтересовался заранее, олух. Делать нечего, решил сделать так, пусть привыкают. Одним слухом обо мне больше или меньше, мою репутацию уже не спасут. Да и спасать не надо. Тем более с таким "тяжеловесом" рядом.

— А почему господин Мальцев не хочет это сам выпускать? — через некоторое время, проведённого в тишине, спросил Ломов, переглянувшись с остальными.

— Буду, но только стёкла к ней — спокойно отвечает Мальцев.

— Ну а почему не полностью? — один из братьев Баташевых.

— Как вы знаете, я недавно наладил выпуск оконного стекла — спокойно начал Мальцев и замолчал.

Знаем, видели, почём, знатное, послышались и другие реплики купцов.

— Но вы не знаете, что царь повелел построить мне ещё один завод. А денег в казне нет. Всё то, что мы можем выпустить, идёт за границу. Процесс очень сложный. Требует много хороших мастеров. — Вот же красиво лапшу на уши вешает, не знал бы, сам купился бы. А между тем Мальцев продолжил. — От холеры за два года я многих хороших мастеров лишился, и взять других мне пока неоткуда. Может вы, дадите или продадите?

Купцы от этих слов сердито зашипели. У кого мастера тоже умерли, а некоторые просто испугались такой действительности. Мальцев сделал соответствующую паузу.

— А теперь мне надо налаживать ещё и производства стекла для ламп. Опять мастера нужны…и деньги. Но там часть лампы медная. Поэтому подумав, решили продать привилегию вам. Но, с условием, что стекло будете брать только у меня.

— Так может цена…будет слишком большая — сомневается Морозов.

— Нет. Иначе вы с заграницы или ещё, откуда покупать будете — отвечает Мальцев. Вот этот пункт мы с ним долго обсуждали. Я убеждал его не жадничать. Брать массовостью и делать разного качества. И покупать, наконец, паровые машины для производства.

Купцы-дельцы задумались, а потом начался торг, но больше трёх тысяч пятьсот давать не хотели, что не устраивало уже меня.

— Предлагаю полсуммы, чтобы заплатили сейчас. Потом по пятьсот в месяц до окончания — вношу предложения.

Цена торга достигла четыре тысячи за Ломовым.

— Купцы, а давайте так. Вас — двенадцать купцов, все скидываетесь по пятьсот рублей и вы все выпускаете — опять вношу предложение.

Спорили, мы спорили. Но я их убедил только тем, что вот мол, самовары они выпускают все и всё что-то продают. Пусть и с лампами так будет. А иначе иностранцы перехватят, станут много и дешево выпускать, и что им тогда останется? Опять заспорили о минимальной цене.

— Да поймите же вы. Такой продукции надо выпускать много и по разной цене. Она должна быть доступна не только дворянам и купцам — убеждаю я. — А-то получится как с самоварами, что и деревенские кустари вас обставят.

С меня семь потов сошло, хотя у Добрынина в особняке было холодно, все сидели в шубах. А вот ноги у меня замёрзли. Опять что-то придумывать надо. Но договор подписали. Договорились, что первые лампы будут по двадцать рублей без украшений, а потом и чуть дешевле. Но это уже по результатом торгов смотреть будут. Другие, на свой вкус и цену, но не ниже. Потом я рассказывал и демонстрировал устройство и заодно рассказал про "летучую мышь". Удивительно, но поняли почти сразу. Удивились, что сами не смогли додуматься до такой простой вещи. Потом своеобразный банкет, где каждый напрашивался в гости под тем или иным предлогом…

— Я думал, заработаю больше — говорю немного разочарованно, садясь в возок Мальцева.

— А я думал, намного меньше — передразнил меня Мальцев. — Ты когда деньги считать научишься? Или ты думаешь, сейчас купцы миллионами наличных денег ворочают? С деньгами совсем плохо, сплошной обмен товаров. Поэтому и стремимся продать за границу за «живые» деньги.

Ещё через день прибыли сани из Сукремля, и я достаточно быстро поменял печки в возках. А то Мальцев и так ходил недовольный, что тут так долго задерживается и не может выехать.

— А эти решётки для чего? — рассматривая установленную чуть выше, чем он привык, печь.

— Эти… чтобы не обожглись ненароком. А вот сюда можно чайник повесить металлический. Такой, как у вас выпускают — показываю и рассказываю всё досконально. Из-за того что печь стала более вертикальной, место в и так в небольшом возке немного увеличилось. Что уже порадовало Мальцева.

— Хотел тихо, тихо заехать посмотреть, что у тебя, и ехать по своим делам. А застрял надолго. Да и ещё приходится по этим визитам ездить. Как я тебя понимаю…что не хочешь ездить. А у многих ещё холодно — жаловался мне Иван Акимович.

Перед расставанием я набрался смелости и спросил у него — а почему вы мне поверили? Дали возможность показать себя и заработать, а потом уже вам.

— Молодой, наглый, с горящими глазами, но чётко отвечающий на мои вопросы. Да ещё технически грамотный, почему не попробовать? — засмеялся Мальцев.

— А имение мне, зачем купили? — спросил я, постоянно мучивший меня вопрос.

— А кто ты был раньше? — видя мое смущение — правильно, никто. А сейчас ты среднепоместный дворянин со своим имением. И это ещё не раз тебе пригодится. Просто поверь, хотя я представляю что там после подавления бунта осталось.

— Ну, а сейчас почему помогаете? Я же понимаю, что без Вашей помощи, хорошо, если бы половину добился? — пытаюсь понять мотивы магната и не могу.

— Понимаешь…это хорошо… Почему…да сам не знаю… Интересно с тобой… всё у тебя не так — с последними словами сел в тёплую карету на полозьях и покатил в Дятьково налаживать выпуск стекла для ламп и ёлочные игрушки.

Наконец все гости уехали, а я начал разбираться с кучей подарков, оставленных мне Мальцевым. В основном из вещей было стекло, но было и несколько рулончиков качественной ткани, метров по восемь. Был мех на шубы и пару целых телячьих хорошей выделки кусков кожи. Был ковёр и много другой разной мелочи. Из продуктов осталось восемь бутылок водки, пару бутылок коньяка, остальное выпили. Было много сала, масло, мука, крупы, по коробке чая и кофе, мешок сахара и бочонок селёдки и солёной икры. И почему-то мешочек сухарей, сильно развеселивший меня. Соль и многое другое, что нужное в хозяйстве. В общем — изрядно. И даже очень.

Остались ещё у меня и три печи "недоделки" с трубами. Но зато с красивыми завитушками и украшениями. А так же две новых, но их продавать я их не буду. Старые печи ещё можно. Пока зима надо их куда-то пристроить, пока в цене…

Сейчас я лежу, наконец-то, на своей кровати и пытаюсь распланировать почти шесть тысяч рублей. Злюсь на Добрынина, которому, на мой взгляд, ни за что, перепало шестьсот рублей. Но тут это почти официальная такса — десять процентов. Больше может быть, но не меньше. Злюсь на…весь 19 век, в котором большую часть времени, мне приходится решать чисто бытовые проблемы. Тут нет "Метро" или "Ашана", где можно пойти и купить почти всё, что тебе необходимо. Приходится проявлять всю свою смекалку и вспоминать, где-что-когда видел или слышал. При этом приходится платить огромные деньги за их эксклюзивное изготовление.

Злюсь на дворян, которые тратят безумно деньги в балах и праздниках. Даже сюда в Тулу везут французское вино, коньяки, мебель и даже рояли. Производством из них почти никто заниматься не хочет. Но надо признаться, это геморрой ещё тот. Злюсь на расхлябанность дворян и их неточность. Их воровство и хамство. Зато умудряются третировать мастеров и другое население. Какой пример, они подают другим? Они в своей спеси обнаглели до крайности. Особенно военные дворяне в средних чинах. С генералами я пока не сталкивался, да и желания никакого не имею. У меня уже было пара недоразумений, но моя фамилия и имя защищали меня пока лучше бронежилета.

Ох, не прост Иван Акимович, ох, и не прост. Но это пока я не нарвался на более родовитого или отморозка. Хотя я и стараюсь быть предельно осторожным. Достали попы, тянущие всё и вся на себя и лезущие везде со своими советами. Зачастую сбивающие с нормальной жизни горожан и развитие города. Нужны они, конечно, но зачем их тут столько, я так и не понял. Мне тоже пришлось повесить пару икон у себя. Но я схитрил, купил старые шестнадцатого века и лампадку. Может когда и пригодится, как антиквариат. Сам к ней подходил при необходимости, но в церковь по воскресеньям иногда ходил. Как же тут без этого, я и так тут «большая белая ворона».