Жажда тебя (СИ) - Ангелос Валерия - Страница 8

- Я хочу тебя сожрать, - говорю и вгрызаюсь ртом в ее губы.

Утягиваю девчонку на берег, раскладываю на песке, прижимаюсь еще теснее. Жадно ловлю ее прерывистое дыхание, провожу языком по пульсирующей возле ключицы вене, надавливаю, вышибая из груди стон.

Я на взводе. Член каменный. А Соня плавится, разгорается подо мной, прогибается, обнимает мои бедра своими, но потом вдруг шепчет:

- Подожди, я не могу, когда он смотрит.

- Кто – он?

- Ну он, - кивает головой в сторону. – Привязался ко мне на берегу. Мою одежду тут собрал. Представляешь? Такой милый.

Я поворачиваюсь и даже не сразу понимаю, о чем девчонка сейчас говорит. Хмуро сдвигаю брови.

- Ты чего? – кривлюсь. – Про эту дворнягу?

Раздается лай. Ха. Охренеть. Такое мелкое, а звук издает будто здоровенная псина. Пасть оскаливает, ощетинивается.

- Ему не нравится, когда ты его так называешь, - замечает Соня. – Вообще, мне кажется он породистый.

- Да наплевать.

Пес рычит, а я прищуриваюсь, заметив, что этот мелкий гаденыш реально собрал шмотки моей девушки в кучу и уселся сверху как хозяин.

- Давай заберем его отсюда, - заявляет Соня.

- Зачем?

- Он наверняка голодный. Нужно купить ему еды. Слушай, поехали в магазин. Я тоже ужасно хочу есть. Захар, а ты проголодался?

Еще как. Я мрачнею, но понимаю, что ни в чем не смогу ей отказать. Хочет забрать эту наглую псину? Заберем. В магазин поедем. В ресторан. Да куда угодно. Моя девочка получит все самое лучшее.

+++

Я достаю новую тачку. По автомобилю Сони нас быстро вычислят, да и мой байк уже наверняка успел засветиться в новостях. Надо запутать следы.

Деньги решают любые вопросы, и я рад, что успел завести личный счет, о котором не знает никто. Даже мой брат.

Я хочу заехать за одеждой в нормальный магазин, но девчонка тянет меня на стихийный рынок, где торгуют дешевым тряпьем.

- Зато здесь нет камер, - замечает она.

Ей в любых вещах охренительно. Хоть в моей рубашке, хоть в этих копеечных шмотках. Сперва вроде смотришь на платье – ну чисто мусор, таким только полы вытирать. Только когда Соня набрасывает наряд, все резко преображается. Моя челюсть отъезжает, подобрать не пытаюсь, тупо залипаю.

Ее волосы выгорели на солнце, стали гораздо светлее. А еще девчонка сильно загорела. Тянет податься вперед, оказаться вплотную к ней и провести языком прямо по смуглой коже.

Плевать, что произошло год назад. Я не тороплюсь разбираться и рушить это странное ощущение. Хрупкое. Но до одури сильное. Я ловлю момент.

Чудо. Гребаное чудо и точка. Никто же не спрашивает у чудес, какого дьявола они вдруг происходят.

Я никогда раньше не проводил время так, как сейчас. Теперь понимаю, надо многое наверстать. Вернулся с того света и живу одним днем. Остальное подождет. Я чую, что придется огрести кучу дерьма. Когда-нибудь. Не сегодня.

Мы продолжаем путь. Пока едем, пес запрыгивает к Соне на колени, трется о ее живот и ластится. Наглая дворняга. И везучая. Сразу получает отклик и ласку.

Бесы бы меня побрали, я завидую щенку.

- Как мы его назовем? – спрашивает девчонка, треплет этого гада за ухом.

- Кобель.

- Это грубо.

- Блохастый.

- Захар, не оскорбляй его!

И что ей не нравится? Нормальные варианты. Я бы вообще предпочел вышвырнуть псину в окно, но девчонка вряд ли оценит такую идею.

- Он такой милый, - бормочет она.

Точно. До тошноты.

- Но грозный, - прибавляет дальше. – На тебя зарычать не побоялся. Я уверена, в бою этот малыш будет беспощаден. Я чувствую у него сильный характер.

- Рычал? – хмыкаю. – Скулил.

Пес оскаливается, а я ухмыляюсь.

- Цербер, - торжественно заключает Соня. – Вот эта кличка ему подходит.

- Такая мелкота и сразу Цербер?

Собака гавкает в мою сторону, а потом оборачивается и лижет ладони девчонки. Беспалевно, ничего не попишешь. Подбивает клинья, причем очень активно.

- Ты его недооцениваешь, - заявляет она и расплывается в улыбке, глядя на этого косматого гаденыша.

- Цербер сторожит врата ада, а этому разве что мышей гонять доверят.

- Он еще подрастет и всем себя покажет.

Я не спорю. Пускай забавляется, лишь бы ей было по кайфу.

- Ой, давай здесь остановимся, - говорит Соня, когда мы проезжаем мимо парка аттракционов.

Я врезаю по тормозам.

- Ты давно катался? – спрашивает она. – У меня в городе ничего похожего не было, к нам лишь передвижной лунапарк пару раз приезжал.

- Я не катался.

- У вас тоже таких развлечений не было?

- Были, - кривлюсь. – Но я не по этой теме.

- А в детстве?

- Дед нанял учителей. Действующих военных. Они меня муштровали. Там было не до качелей и веселых горок. Точнее там свои аттракционы нарисовались.

- Подожди, - хмурится. – Я про то время, когда ты был маленьким.

- Так и я про него.

Она мрачнеет и берет меня за руку, ведет за собой. Псина мчится следом. Зря мечтаю, что мелкий гаденыш отвяжется, выберет себе другую хозяйку в толпе народа. Вот ведь упертая животина. Как приклеенный за моей Соней таскается.

Стремно тут. Куча детишек. Орут, хохочут, носятся вокруг будто угорелые. Видно, со всей страны мелкота сюда стеклась. Каникулы у них или чего еще?

Девчонка затаскивает меня на всякие странные штуковины. То на слабое подобие автодрома с дебильными игрушечными машинками, то на крохотные лодки. А потом я вообще стараюсь не разбираться, в чем участвую.

«Пчелка», блять какая-то. Долбанный «Паровозик». Гребаный батут с дутыми фигурами из детских мультяшек.

И самый пиздец – мне это нравится. Реально нравится. Без шуток.

- Ты чувствуешь? – спрашивает Соня и глаза у нее сверкают так ярко, что в момент ослепляют. – Вот сейчас. На резком спуске и подъеме. Вот очень странное ощущение глубоко внутри. В животе. Под ребрами. Чувствуешь, как разливается?

- Да.

Чувствую. И не только когда мы оказываемся на «Веселых горках», а постоянно. Я этим пропитываюсь насквозь.

Она смеется и уплетает сахарную вату за обе щеки. А мы с псом таращимся, слюной капаем. Он лаять и рычать забывает. Из моей башки просто весь мозг вытекает. Я не могу отвести от девчонки взгляд.

Потом хуже становится. Соня ест мороженое, заставляет представлять то, что явно строго запрещено в парке аттракционов.

- Слишком много сладкого, - говорю я.

- Так я люблю сладкое, - весело заключает она и чмокает меня в щеку, глаза прищуривает: - Ты же знаешь, Сахарок.

- Тогда почему удирала?

Я обхватываю ее за талию и притягиваю вплотную, хочу ощущать жар тела, хочу вбирать каждую реакцию внутрь.

- Я и теперь должна бежать, - роняет глухо. – Так будет правильно для нас обоих. Это единственный вариант. Но черт, я не могу. Ничего не получается.

Блеск в ее глазах гаснет, и я проклинаю себя за то, что поднял хреновую тему. Надо забить. На все забить. Хотя бы сутки без дерьма пожить. А лучше неделю. Месяц. Ну сколько выйдет.

Я целую ее. Долго и со вкусом. Смакую свой личный десерт.

- Пошли на колесо обозрения, - предлагает она, стоит нам разорвать контакт.

Телефон вибрирует в кармане, достаю его и открываю свежее сообщение. Там нет текста, только смайл с красным флагом. Знак того, что приближается опасность.

Я вырубаю мобильный. Надо лучше позаботиться о мерах предосторожности.

Глава 7

Следующую остановку мы делаем посреди безлюдной трассы. Соня хочет посмотреть на звездное небо. Время переваливает за полночь, намечается идеальный момент для обзора.

- Бедный, - бормочет девчонка, потрепав псину. – Совсем вымотался.

Цербер дрыхнет на заднем сиденье. Вряд ли мелкая шавка оклемается до завтрашнего утра. Вот и отлично, задолбал уже таскаться следом.

- Нам нужно поговорить, - ее шепот продирает изнутри.

Она забирается на капот, запрокидывает голову назад и слабо улыбается, застывает в таком положении на несколько секунд. Глаза сияют, сверкают, ослепляя меня, а потом вдруг наполняются слезами. Прозрачные капли срываются вниз, стекают по щекам, прочерчивают ломанные линии на бледном лице.