В сердце тьмы - Дрейк Дэвид Аллен - Страница 25
- Предыдущая
- 25/103
- Следующая
— Мне бы хотелось выслушать мнение Рана Шанги по этому вопросу. За исключением Венандакатры, он общался с Велисарием больше, чем кто-либо из нас. И он сам полководец и может похвастаться большими военными достижениями.
Венандакатра уже начал яростно возмущаться тем, что кому-то пришла в голову мысль спросить мнения какого-то раджпута в такой почетной компании, но император резко оборвал его.
— Замолчи, Венандакатра! — рявкнул Шандагупта — Я сам хочу послушать мнение Рана Шанги.
Пристыженный Венандакатра шлепнулся на стул. Рана Шанга вышел в центр шатра. Простерся ниц перед императором, встал, отступил на несколько шагов так, чтобы его могли видеть и император, и его главные советники.
— Так что ты о нем думаешь? — повторил Дамодара.
Шанга колебался долю секунды. Затем расправил плечи и заговорит твердым голосом. Он был раджпутом.
— Я не представляю, как бы Велисарий поступил по-другому. По трем причинам.
«Если что-то нужно сделать, делай это хорошо»
— Во-первых, его честь. Ни один полководец с таким именем не может позволить запятнать свою честь. Пытать пленников при таких обстоятельствах — даже приказывать сделать это своим солдатам — опустило бы его до уровня…
«Осторожно. Они ценят своих грязных махамимамсов»
— …простого слуги. Представителя низшего класса. С таким же успехом его можно было бы попросить вычистить императорские конюшни.
Он замолчал. Малва кивнули, соглашаясь.
— Во-вторых, его репутация. Если бы он отказался разобраться с пленниками, это запятнало бы его репутацию. Он прослыл бы нерешительным человеком, не готовым проливать кровь. Ни один полководец не может позволить такое пятно на своей репутации. Определенно не такой, как Велисарий, который, если вы не знаете, имеет потрясающую репутацию у себя на родине. И в странах его врагов.
Рана Шанга снова замолчал. Теперь большинство малва робко кивали, за исключением Дамодары и двух или трех других. Было очевидно: лишь немногие из них потратили усилия, чтобы узнать что-то о Велисарии, хотя такую информацию было несложно получить от прекрасного шпионского аппарата малва.
— Для него отказ казнить пленников означал бы отсутствие силы воли. Склонность уклоняться от необходимых действий, дрожать при виде бойни.
Больше никто не колебался, кивая. Официальным лицам малва не требовалось объяснять ценность репутации жестокого человека.
— В-третьих, его мужество.
Здесь они его совершенно не поняли, за исключением — как он думал — Дамодары. Шанга сделал глубокий вдох и объяснил:
— Именно мужеством объясняется мгновенность казни и — в других случаях неизвиняемая — манера ее проведения. Он не предупредил господина Венандакатру и не отвел пленников в сторону, чтобы кровь восставших не запятнала уважаемых господ. И…
«Нужно сохранять уважительное выражение лица. Сделай это».
— …полное отсутствие уважения, продемонстрированное охранникам императора из йетайцев.
Рана Шанга замолчал и осмотрел слушателей. Они все еще не понимали. Шанга вздохнул, сделал глубокий вдох и объяснил очевидное:
— Нельзя поставить человека типа Велисария в такое положение и ожидать, что он отреагирует каким-либо способом, отличным от того, который демонстрирует всем собравшимся его бесстрашие и ярость. Господин Венандакатра решил поставить полководца. Велисария в такое положение, которое ясно выражало презрение к нему. Это было ошибкой. Человек, подобный Велисарию, будет терпеть презрение не больше, чем тигр.
Понимание появлялось, но все равно не до конца. Шанга выразился еще яснее:
— Господа, великий император. Вы, если пожелаете, можете дразнить тигра в клетке, чтобы проверить, есть ли у него когти. Однако если вы это делаете, проверьте, чтобы у вас была длинная палка.
Теперь все официальные лица рассмеялись, за исключением Венандакатры. Венандакатра гневно уставился на раджпута и метал в него взгляды-молнии, пока уголком глаза не заметил, что император тоже смеется. Рана Шанга, с трудом сдерживая смех, наблюдал за борьбой на лице Венандакатры между инстинктивной злобой и просчитанным своекорыстием.
Своекорыстие выиграло. Венандакатра присоединился к смеху и сделал жест, словно умалял собственное достоинство. Затем встал и выступил:
— Я согласен с Раной Шангой. Я много раз говорил вам о характере и горячности Велисария. Возможно, теперь вы прислушаетесь к моим словам. — Он снова сделал умаляющий жест. — Мне самому следовало слушать себя. Боюсь, я позволил вашему скептицизму заразить меня.
Теперь его смех стал более насыщенным после того, как он донес до других свою точку зрения. Венандакатра уныло улыбнулся, благосклонно кивнул раджпуту.
— Спасибо, Рана Шанга, что напомнил мне об опасности тигриного укуса, — сказал он. — Уверяю тебя, в следующий раз я воспользуюсь очень длинной палкой.
Так его отсылали прочь. С облегчением Рана Шанга уже стал поворачиваться. Затем, напомнив себе о своей чести, повернул назад.
«Я дал клятву»
— Я также должен сказать…
— Достаточно, Шанга! — рявкнул Татхагата. Главнокомандующий малва насладился неловкостью Венандакатры, но ведь после того, как все сказано и сделано, этот парень — простой раджпут.
Шанга стоял не двигаясь.
— Достаточно! — взревел Татхагата.
Шанга пожал плечами, хотя и очень легко, снова пал ниц перед императором и занял свое место в дальнем конце.
Татхагата уже собрался выступить, но его перебил Дамодара:
— Могу ли я предложить, уважаемые малва, сделать небольшой перерыв для отдыха? Мы все немного устали.
Татхагата бросил взгляд на императора. Шандагупта кивнул:
— Хорошо. Мы продолжим через час.
За стенами шатра, куда Шанга вышел, чтобы вдохнуть свежего воздуха, к нему вскоре присоединился Дамодара.
— Скажи мне, — приказал военачальник из малва.
Шанга вздохнул. Он, с одной стороны, надеялся, что Дамодара спросит. С другой — боялся.
«Я дал клятву».
— Говори прямо, Шанга. Тебе не нужно бояться последствий. Не с моей стороны.
Раджпут посмотрел сверху вниз на невысокого полного военачальника. По стандартам малва Дамодара был молод для такого положения. Возможно, ближе к сорока. Но, как и все представители династии, которые по праву рождения становились главными военачальниками, он не был воином. Тем не менее…
«Я дал клятву»
— Венандакатра совершенно не понял Велисария, господин Дамодара. Все это обсуждение — фарс, — Шанга показал на шатер.
Дамодара нахмурился. Не от злости, просто пытался сконцентрироваться.
— Объясни.
— Нет шанса — никакого! — что Велисарий предаст Рим.
Глаза Дамодары округлились. Он даже отшатнулся на полшага. Шанга продолжал объяснять.
— Он играет с Венандакатрой. Он не собирается вступать в союз с малва. Он просто пытается получить наше расположение, затесаться в наши ряды как можно глубже, втереться нам в доверие, чтобы украсть как можно больше наших секретов, перед тем как вернуться в Рим.
Дамодара отвернулся, задумчиво потрепал бороду.
— Ты думаешь… Откуда ты знаешь? Он что-нибудь говорил тебе?
Шанга покачал головой.
— Нет, он ничего такого не говорил. Но я знаю этого человека, господин Дамодара. Предательство не в его характере.
Дамодара быстро и внимательно взглянул на Шангу. Несмотря на воспитание в традициях малва, он кое-что знал о кодексе чести раджпутов. Он не разделял этих взглядов — как и никто из малва — но в отличие от большинства он понимал этот кодекс чести. Губы Дамодары язвительно скривились.
— Тем не менее, по твоим собственным словам, Велисарий не опустится до работы низших классов. А теперь ты утверждаешь, что полководец готов выступать в роли шпиона.
Шанга пожал плечами.
— Его понятия о чести отличаются от моего. Нашего. Я не очень хорошо знаю римлян, но достаточно, чтобы понять: они уделяют меньше внимания форме чести, чем содержанию. В конце концов, они же язычники, которые не понимают чистоту и загрязнение. Но даже у язычников может быть честь.
- Предыдущая
- 25/103
- Следующая
