А отличники сдохли первыми.. (СИ) - "R. Renton" - Страница 34

Вдобавок крыша стала слишком скользкой — кровь, бьющая пульсирующими фонтанами из перерубленных шей залила почти всю поверхность. Только в самом центре ещё сохранялся небольшой островок чистого рубероида, на котором стояла шокированная таким зрелищем Алина. Прикрыв рот руками, она беззвучно кричала, широко распахнув бездонные глазища.

Я уже не понимал — то ли багровая дымка психоза всё ещё застилала мне зрение, то ли это кровь моих жертв полностью залила лицо. Поскользнувшись в смеси крови и ошмётков мяса при очередном рывке к противоположному краю крыши, я выронил своё оружие и растянулся во весь рост у ног Алины.

А за её спиной, истошно визжа, словно стая бешеных крыс, на крышу уже забрасывали ноги новые тощие пожиратели.

Взгромоздившись на окровавленный рубероид полностью, они поднялись и протянули руки к благоухающему запястью девушки, растопырив глаза и продолжая истерично визжать.

Она отпрянула от этой парочки ко мне за спину, а я безуспешно пытался принять вертикальное положение на разъезжающихся по кровавой слякоти ногах и руках. Чтобы попытаться разорвать наступающих на части.

Когда они уже шагали мимо, обходя меня с двух сторон, удалось подняться только наполовину. Получив тычки под колено сзади, жоры осели вниз и упали на спины слева и справа, пытаясь ухватиться за воздух словно перевёрнутые жуки.

Вцепившись им в глотки, я сомкнул пальцы вокруг кадыков и рванул те наружу. Следом за моими кулаками взлетели кровавые дуги, ярко светясь на солнце. Дёрнувшись и испустив булькающий клёкот, заражённые постепенно переставали сучить лапками, слепо таращась в голубое небо и слабея от кровопотери.

Всё ещё стоя на коленях, я резко обернулся. И от этого движения голова немного пошла кругом. Адреналин и жажда смерти всё хуже справлялись со своей задачей, но пока им удавалось каким-то чудом приводить в движение истощённые, истерзанные мышцы.

Алина пятилась ко мне спиной от очередной твари, у которой получилось перелезть через край. Обернувшись, девочка подлетела ко мне.

— Я нечаянно… Я не хотела… — Она запричитала, испуганно обхватив мою руку.

— Помоги… — Отбросив истекающие кровью кадыки, я сделал попытку встать. — Подай косу…

Девчонка подтянула ко мне измазанное древко, которое я выронил при падении. Жора рванулся к её рукам, но поскользнулся сам и шлёпнулся прямо на острие, вырвав черенок из рук Алины.

Но теперь до него мог дотянуться и я. Резко выдернутая из-под голодной мерзости коса срезала часть истлевшей одежды. И сбрила с него заросший подбородок, губы и нос.

И через миг острие вонзилось сверху — в самое темечко изуродованной головы с торчащими окровавленными зубами. Из дырок, темнеющих вместо носа, брызнули зелёно-красные сопли.

Стараясь не смотреть на тошнотворную морду, Алина помогла мне снова встать на ноги. Кажется она начала приходить в себя после первоначального шока. Очень вовремя!

Проваливаясь ногами между живыми и мёртвыми телами своих сородичей и мешая друг другу, жоры перебрасывали свои тощие тела на крышу уже со всех сторон.

Заполз на рубероид и радостно протянул к нам руки первый — и получил тычок древком в зубы. Отлетев обратно в кучу тел, он красиво разбросал желтеющие осколки и красные капельки.

Шагнул через край второй — и лезвие, вонзившись ему под рёбра, увлекло его дальше по направлению удара. Слетев с острия, перерезавшего ему грудную клетку изнутри, жора по инерции врезался в своего третьего родича. И они оба закувыркались по шевелящейся кровавой массе вниз на песок.

Четвёртый залез, успел разогнуться и броситься на Алину, повалив её на крышу в кровавую лужу. Упираясь локтем в ему шею, девочка убирала пахучее запястье от его зубов так далеко, как только могла. Но руки заражённого были длиннее. Схватив её за руку и потянув запястье к раззявленному гнилому рту, чудовище блаженно прикрыло белесые глаза в предвкушении столь сладко пахнущего лакомства.

Заревев, я наступил ему каблуком на висок, когда жёлтые челюсти были уже в сантиметрах от тонкой бледной ручки. Голова твари сплющилась и в трещины черепа брызнул серый мозг. А челюсти так и замерли в открытом состоянии около руки девчонки.

Подняв взгляд, я приготовился встречать новых гостей. От запаха крови и сырого мяса начало подташнивать даже меня. Руки уже почти не слушались. Истощённые мышцы ног опять охватывали судороги.

Алина спешно выбралась из под раздавленного жоры, прижавшись спиной к моим ногам и оглядываясь на тех, кто снова подтягивался к нам снизу.

Прямо перед нами на крышу взгромоздились двое. Всё, на что я сейчас был способен — это держать их на расстоянии слабеющими тычками.

Сзади на плечи упрямо наступающих жор легли худые, но крепкие руки кадетов. Взобравшись по горе безголовых трупов и распихивая лезущих вместе с ними, бойцы тащили между собой тяжёлую канистру. Оттянув назад тварей, готовых свалиться на Алину, один из пацанов принялся отвинчивать крышку, а второй проскочил мне за спину и с разбега толкнул с крыши тварь, подобравшуюся ко мне сзади.

— Ранен? — Передо мной возникло озабоченное лицо Егора.

Вместо ответа я обнял его за плечи, отодвинул в сторону и, оперевшись, как следует пнул поднимающегося по трупам заражённого за его спиной. Тот улетел с горы скользкого мяса метра на два и с хрюканьем грохнулся спиной на кучу колотых кирпичей.

— Куда лить?! — Сержант Петров уже стоял с открытой канистрой.

Алина протянула к нему запястье, и на неё пролился булькающий поток розоватой маслянистой жидкости.

Карабкающиеся на крышу со всех сторон твари замерли. И, секунду спустя, начали тревожно принюхиваться. Не имея больше возможности почуять сладкий аромат духов под душными литрами бензина, они постепенно разворачивались обратно к куче тел на берегу. Которая всё ещё копошилась в том месте, где Алина уронила духи в песок. Нижние уровни этой кучи, очевидно, уже давно раздавили и проглотили сам пузырёк. И теперь азартно поглощали грязный песок, на который успела попасть пахучая жидкость. А ползающие по ним товарищи безуспешно пытались оттянуть их в сторону, чтобы заняться тем же самым. Остальные слепо тыкались в клубок тел или просто водили вокруг него инфернальные хороводы.

Узрев эту картину, достойную кистей Босха, и убедившись, что более никто не пытается откусить Алине руку, я, наконец, расслабился. И рухнул на подкосившихся ногах в массу из крови, осколков костей, обрезков кожи, мышц и мозгов.

Егор хотел попытаться помочь мне встать, но тревожно всмотрелся куда-то за спину — в сторону моста.

— Ловчие… — Выдохнул он чуть слышно. — Уходим, скорей!

Поднять мою тушу тощему подростку было уже не так просто, как канистру. Наверное я весил раза в два больше него. Скользя по отвратительным лужам, Егор пытался сдвинуть меня с места отчаянными рывками. Но и руки его скользили по измазанной в крови одежде.

Я искренне пытался ему помочь, еле перебирая деревенеющими ногами и приподнимаясь на трясущихся руках. Но выходило из рук вон плохо. Буквально.

Михаил помог подняться Алине и тоже всмотрелся вдаль. Нахмурившись, он секунду понаблюдал за моим барахтаньем, оглянулся туда, где сидела раненая, глянул на Алину и снова на нас с Егором. И принял командирское решение.

— Уходим. Егор, давай к раненой, я сейчас… — Он наклонился ко мне и протянул руку к обрезу. А ефрейтор бросил бесполезные попытки сдвинуть меня с места и повиновался приказу. Ещё раз оглянувшись с озабоченным видом, он соскочил с крыши.

Я рефлекторно схватил сержанта за протянутое запястье и попытался сфокусировать взгляд на его лице. На то, чтобы задать вопрос, сил уже не было.

— Мы вас вытащим. Даю слово. — Он без труда снял с руки мою слабеющую лапищу и осторожно вытянул дробовик из ремней. — Алина, нужно уходить… Скорее!

Девочка шумно запротестовала, бросившись ко мне и не обращая внимания на объятья кадета. Рыдая, она, кажется, просила меня подняться. То тряся за плечо, то стуча по мне острыми кулачками, то отталкивая от себя сержанта. Тот, наверное, всё ещё пытался уговорить её бежать — в ушах нарастал противный писк, заглушавший и их слова, и ворчание кучи жор на песке.