Любовь без розовых соплей (СИ) - Нефедова Алена - Страница 21

— Запомните раз и навсегда: элементарный инстинкт размножения успешно монетизирировали те, кто придумал называть его любовью и приписал этому понятию несуществующие в животном мире чувства и эмоции.

Я пережила предательство того, чьим словам слепо доверяла. Просто стала избирательнее в выборе друзей и учителей.

И да, можно сколько угодно говорить о том, что с тех пор прошло достаточно времени, что за это время я должна была давным-давно сама полюбить себя, но…

Вы думаете, я не знаю о тараканах, прочно поселившихся в моей голове?

Как бы не так.

Просто с ними спокойнее.

Просто с ними не так больно.

Ведь мне сейчас не больно?

— Эй, тыковка, ты в порядке?

— В полнейшем, — безмятежно улыбаюсь я Стиву, а тот лишь недоуменно хмурится, глядя на меня.

— А глаза чего такие красные? — продолжает допытываться он.

— Не обращай внимая. Аллергия. Все выходные у родителей ковырялась в саду. На какую-то траву реакция. Никак вычислить не можем, на какую именно.

— А, ну ладно. Так, там из Москвы требуют отчет в новом формате. Слушай хренеллиард задач на сегодня. Во-первых, созвонись…

Нормальный рабочий день. Ну, для нас нормальный. Наверняка кто-то не выдержал бы подобной беготни, постоянных разъездов, десятков коротких совещаний на разные темы, переключений от вопросов по таможенному оформлению на полицейское сопровождение негабаритов, подсчетов сталийного времени и тут же официальных сводок погоды за последние три месяца. Дурдом. А для нас это нормальный, обычный, рядовой рабочий день. После обычных, рядовых, нормальных выходных, которые я практически полностью провела, лежа калачиком в кровати и не реагируя ни на чьи звонки. Я даже не стала обращать внимания на высвечивающиеся имена. Просто в какой-то момент набрала сама маму, поговорила с ней, мимоходом упомянув, что ближайшие два дня буду очень занята и телефон, скорее всего, будет вне зоны доступа, и отключила его к чертям собачьим.

И нет, я не плакала. Совершенно.

Лежала и любовалась желтыми розами, стоящими на прикроватной тумбочке и одуряюще пахнущими — на всю квартиру.

— Оль, ты прости, я чесслово не хочу тебя сейчас обидеть и ни в коем случае не осуждаю, но… Ты же понимаешь, что даже если этот твой женатик разведется, то ни за что не женится на тебе?

— Понимаю, — киваю я.

— Ты же понимаешь, что даже если вдруг — именно вдруг, такое тоже случается — все же женится, то долго ваш брак не продлится. Тот, кто бросил первую жену, рано или поздно совершит то же самое по отношению и к тебе.

— Понимаю, — улыбаюсь я и прихлебываю кофе.

— Ты же понимаешь, что даже если не бросит, то счастливы вы не будете — вас обоих будет грызть чувство вины.

— Понимаю. — Не хочу и не буду спорить с приятельницей.

— А ты чего это лыбишься? — подруга явно встревожена. Встревожена и не понимает причины моего абсолютного спокойствия, даже легкого равнодушия.

— Натуся, я лыблюсь, потому что у меня нормальное настроение. Потому что я приняла решение. Потому что меня не терзают ни сомнения, ни угрызения совести, ни моральные метания. Потому что я поняла, что я эгоистка и хочу сейчас думать о себе. Ведь я имею такое право?

Натуся морщится, словно от зубной боли.

— Лелик, ты хорошо подумала?

Хорошо ли я подумала? О да. Я устало вздыхаю и прикуриваю сигарету.

— Наташ, невозможно прожить жизнь, не совершив ошибок. Невозможно все предугадать и подстелить соломку там, где ты упадешь через неделю или год. Ведь ты можешь упасть раньше, а можешь вообще не падать, потому что к этому времени научишься летать. Невозможно прожить безгрешную жизнь. Рано или поздно ты вольно или невольно причинишь кому-то вред. Ты терпеть не можешь Володю, которого и в глаза не видела. Я и сама не могу сказать, что обожаю его. Но в нашей жизни нам попадают порой учителя, которые дают информацию, подобную столовому ножу. Таким инструментом можно воспользоваться для приготовления ужина, а можно зарезать человека.

— Ничего себе, инструментик, — недовольно ворчит моя подружка-психологиня.

— Ничего себе, — соглашаюсь я и затягиваюсь. — Знаешь, в чем я уверена по поводу Лизы, да и, прости, тебя тоже? В том, что для вас обеих по большому счету нет разницы, кто или что явился поводом к разрыву или разводу. Потому что этот разрыв и развод все равно состоялся бы. Если в браке нет трещин, он не развалится из-за чьей-то хорошенькой мордашки. И потом, скажи мне, положа руку на сердце, кроме обиды на бывшего мужа, тебе сейчас лучше или хуже, чем с ним?

Наташа пожимает плечами и отворачивается к окну.

— Живя с ним, ты горбатилась на трех работах, нелюбимых при этом. Сейчас ты занимаешься тем, к чему у тебя лежит душа. Без оглядки на его «что скажут люди» и «не смей этого делать». Ты наконец стала сама собой и спишь ночью спокойно, а не выглядываешь его в окошко в ожидании, когда он соизволит вернуться после очередного загула.

— То есть ты еще и благодетельницей себя считаешь?

— Нет, не извращай мои слова. Я просто тот самый нож, понимаешь? Ни плохая, ни хорошая. Просто оказалась в определенном месте в определенное время. По воле случая.

— Прекрасная позиция. Солдаты тоже говорят, что они стреляют, потому что получили приказ! — Наташа прищуривается и раздувает ноздри. Развод — слишком болезненная тема для нее. До сих пор.

— Ты права. Приказа стрелять у меня не было. Поэтому в суде Гаагского трибунала я не буду рассчитывать на снисхождение, — я безмятежно улыбаюсь. — И еще раз тебе повторяю: я не верю в любовь, но при этом верю в карму. Я знаю, что расплата когда-нибудь меня настигнет. Пусть так.

— И что ты будешь делать со своим Данилом?

— Во-первых, он не мой, а как тот дядя Федор из мультика — свой собственный. А во-вторых, ни-че-го.

— Как это ничего?

— А вот так. Я не буду проявлять никакую инициативу. Вот мы первый раз поссорились. И я объективно не чувствую за собой вины в этой ссоре. Я не знала, что он прилетит раньше, он не предупредил, а я никогда и не обещала сидеть дома и преданно ожидать его под дверью. При этом я реально была рада слышать его и пообещала приехать как можно быстрее. Но он психанул и ушел. Поэтому я не буду делать ничего. Вот как будет, так и будет.

— А если он больше не придет и не позвонит?

— Значит, так тому и быть. Значит, мы отработали с ним нашу совместную карму. Значит, пока просто не поняли, для чего нужна была эта встреча. Но поймем. Чуть позже. Может быть.

Я тушу сигарету и допиваю последний глоток кофе.

— Лелик, я тебя не понимаю. Ты какая-то… непоследовательная.

— Ага, — соглашаюсь я. — Непоследовательная, ветреная, стервозная, при этом верящая в карму. Но кто сказал, что я обязана быть другой и соответствовать чьим-то ожиданиям?

И я не вру. Ни Натусе, ни себе.

Что-то переключили в моей голове те желтые розы, желтые розы — символ разлуки, символ, ясно дающий понять, что время гормональной бури закончилось. И мой заклинивший тумблер, отвечающий за равновесие разума и эмоций, которым я дала слишком много воли, вернулся на положенное место. И сейчас я, как мне кажется, могу рассуждать вполне здраво и осмысленно.

А посему…

Я включаю телефон и просматриваю список неотвеченных вызовов и пропущенных смс-сообщений. Взгляд все еще судорожно ищет одно имя, а мозги отмечают его отсутствие.

Как я там сказала Натусе? Ну, значит, так тому и быть.

А теперь пора быть хорошей, аккуратной девочкой. Или, как минимум, вежливой.

— Мистер Уилан, у меня пропущенный звонок от вас. Простите, не могла ответить. Что-то срочное? — Я знаю, что никакой срочности быть не может. Но принимаю правила этой игры. Почему бы и не поиграть теперь?

— Чрезвычайно.

— Вы нашли ошибку в документах? Надо что-то исправить? — Ну-ка, ну-ка, придумай что-нибудь убедительное, большой, серьезный босс.

— Да, одну ошибку совершенно необходимо исправить.