Планета свиней (СИ) - Волжский Максим - Страница 22

Музыка стихла. Наступила тишина. Запыхавшиеся в танце кабаны свирепо пыхтели, не понимая, куда приложить неуёмную силу. Но никто не дрался. Потасовка так и не началась.

— Убили-и-и! — испуганно кричал какой-то кабан в дальнем углу.

Толпа расступилась. На полу в луже крови, как поверженный великан, распластался громадный тигр.

Кабаны боялись приблизиться к убийце убийц. Не смотря на то, что он уже мёртв, свиней охватил парализующий страх. Боевые вепри жались друг к другу, будто они крохотные поросятки из яслей.

— Помоги, — приказал капитан Зубов, приподнимая тело тигра, потому что под ним кто-то шевелился, отчаянно пытаясь выбраться на свободу.

— Так точно, командир, — отозвался Гомвуль, бросившись на помощь.

Семь лет в полиции, но такого Стас не видел никогда — и вряд ли когда ещё увидит. Чёрный кот был весь в крови. Его грудь разодрана. Рваная шкура свисала от плеча до нижнего ребра. Шмаль хлопал глазами, в лапе пистолет. Чёрный и не думал сопротивляться.

— Вот ты и допрыгался. Конец тебе, мой пушистый дружок, — зарычал волк.

За спиной полицейских появился Абрамяу. Его очки висели на самом кончике носа. Челюсть дрожала. Он еле держался.

— Скорую вызывай! Живо! — скомандовал Зубов.

— Уже вызвал, — в страхе бормотал Абрамяу.

В штабе неразбериха. Адъютанты носились из кабинета в кабинет. Тревожные донесения с западного фронта, что под Красноярском летели одно за другим. Потери были ужасающими. Фронт в районе Зеленогорска прорван. Заозёрский полк уничтожен полностью. Лишь возле маленького города под громким названием «Бородино» сибиряки сумели сдержать нежданное наступление.

Кабанов подняли по тревоге. На той стороне происходило форменное безумие. Командир батальона, майор Чуки наблюдал удивительную картину: кто-то атаковал укрепления красноярской дивизии с тыла. Целый час слышалась интенсивная перестрелка и рьяная ругань, вступивших врукопашную бойцов. Кричали по-русски и, как ни странно — на пекинском диалекте. Чуки отчасти знал этот язык. Он когда-то воевал в Маньчжурии и был свидетеле победоносного референдума в Стране Корея. Чуки лично допрашивал низкорослых секачей из Пекина, штудируя сложный язык по словарю с картинками.

Армия китайских кабанов, как горячий штык сквозь барсучий жир прошла по тувинской территории, захватив Кызыл, и вышла точно в спину красноярским полкам. Силы были не равны, плюс эффект неожиданности. Красноярские вепри сопротивлялись недолго, а затем бежали. И куда уносить ноги, если не к противнику, с которым говоришь на одном языке.

Под Зеленоградом и Заозёрском командиры приказали открывать огонь по бегущим на пулемёты красноярцам. На анализ не было времени. Решения принимались мгновенно. Да и страх велик — кто их поймёт, может, они атакуют. Но майор Чуки был более предусмотрителен. Ему подсказал молодой лейтенант — невероятно сообразительный салага.

Сашка быстро просчитал обстановку. Когда комбат открыл пасть, чтобы разразиться командой «огонь» — взводный остановил его. Лейтенант Сашка спас больше трёх сотен бойцов — и выжившие вепри Страны Красноярск, встали плечом к плечу с сибиряками.

Вместе с кабанами линию фронта пересекли полтора десятка медведей и два гибридных ирбиса-снайпера. Своих военных училищ в Красноярске не было (не хватало денег и княжеской воли). Медведи, служившие в армии «опричниками» все до одного воспитанники Тындинской учебки. Все гибридные топтыгины перешли на противоборствующую сторону лишь по одной причине — платили больше. А ирбисы — это отдельная история.

Ростом они со среднего мужчину. Вес до ста килограмм. Скрытный, ловкий антропоморф, умеющий маскироваться, словно хамелеон на веточке. Ирбис ничем не уступал тигру в боевых качествах. Поддержка двух крупных кошек стоила роты опытных секачей.

Полдень. В блиндаже собрались трое: командир батальона — майор Чуки, ротный — капитан Сыч и лейтенант Сашка.

— Ваши предложения, товарищи! — открыл собрание офицеров комбат.

— Мы в окружении, — размышлял лейтенант. — День ожидается непростой. Надо продержаться до темноты, а ночью будет прорываться.

— Знать бы, сколько китайских с той стороны, — обсасывая ржаную корку, кумекал капитан. Очень хотелось есть. Это нервы!

— Дивизия, не меньше. И автоматы у них особенные, — ответил Сашка. — Я переговорил с красноярскими ирбисами. Толковые парни: не то, что наши тигры — вечно морду воротят. Так вот… они рассказали, что огромная армия наступает. Ох, и тяжело нам придётся.

— Ты нашёл общий язык с ирбисами? — удивился майор. — Ну, голова! Быть тебе генералом Сашка, как пить из корыта, где вонючи порты не стирали. Даже маршалом станешь, если выживем сегодня.

В блиндаж без стука ворвался вепрь с сержантскими лычками на погонах.

— Товарищ майор, началось!

Капитан нехотя отложил краюху. Сашка схватил автомат. А комбат сказал:

— Желаю удачи, парни. Глядите в оба, и ни шагу назад. Это братцы — не москвичи. Желтобокие всех под нож пустят, — майор выдержал паузу и что было сил в могучей груди, заорал: — За Сибирь, мужики! В бой!

Китайские воевали совсем ни так, как раньше. Ну, во-первых — мины сыпались совсем не по военной науке, а во-вторых — наблюдался в них невиданный напор и ненависть. Это были какие-то другие… злые гибриды: бездушные, беспощадные. Что движет ими, сибиряки не понимали. Красноярские рассказали, как китайские добивали раненых и расстреливали тех, кто поднимал копыта вверх.

Лейтенант Сашка лез в самое пекло. Он был везде. Его огромное тело металось из окопа в окоп, подбадривая бойцов. Взводный отладил доставку боеприпасов и медпомощь. Организовал мобильные пункты питания, чтобы кабаны не умирали на голодный желудок. С сухарём за щекой и смерть не страшна.

Боевые вепри верили молодому офицеру. Сашка действительно отличался сообразительность. Молодёжь всегда чуть впереди стариков. У человечества свой путь, у породы антропоморфных свиней история заметно короче, но как двигаться вперёд поросячьему роду, если дети не будут умнее свиноматок и небритых отцов.

— Ну, Сашка!.. ну, молодчага! — не уставал восторгаться салагой майор Чуки. — Классно ты придумал заманить китайских. Мы их как жёлуди пощёлкаем… раз-раз! Сколько мы уже завалили?.. поди, тысячу?

— У врага гигантские потери, — быстро соображал лейтенант. — Я насчитал двадцать четыре убитых офицера. Мы три полка намолотили. Потому что воевать надо с умом!

Враг был взбешён, но осмотрителен. Отметив рубежи, где через минные поля бежали красноярцы, китайские устремлялись именно в те протоптанные места. Сашка понял, что нужно подпустить их ближе и даже разрешить ворваться в окоп, а затем с двух сторон брать в клещи и закидывать толпы желтобоких секачей ручными гранатами. Так и сделали.

После отбитой атаки из кабаньих трупов сложили дополнительные укрепления. Некоторые китайские вепри были ещё живы. Они что-то кричали, а их бешеные сородичи в гневе снова бросались под пули.

Бой длился до темноты. Батальон сражался грамотно и мог держать свой участок далее, но заканчивались патроны, гранат почти не осталось. Туго с едой. Одна из мин разнесла склад с тушёнкой, хлебом, табаком и спиртом. К тому же грозило полное окружение. Если кольцо замкнётся — никому не спастись. Потому пришло время, отступить.

— Значится, бросаем окоп? — жевал последнюю краюху капитан Сыч. Его ранило в плечо. Он не жалился. Сибиряки умели терпеть. Это в душе. В человеческой частичке русской души, доставшейся гибридам волей разума Роберта Варакина.

— Предлагаю сделать так, — чесал щетинистый лоб Сашка. — Собираем последние запасы еды, отбираем самых голосистых певцов и передаём им всё что есть: сухари, воду и примусы для подогрева жратвы.

— Записывай меня в хор, — поднял руку капитан, думая о хлебе. — Я громче всех умею орать.