Гимназистка. Под тенью белой лисы (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 63

Но поправлять Владимира Викентьевича не стал, ушла к себе. Мефодий Всеславович проявился, лишь только я закрыла за собой дверь.

— Хороший дом, — вынес он вердикт. — Только защиты нет. Та, что была, развеялась почти совсем. Озаботиться бы.

Он прокашлялся, чтобы придать словам убедительности.

— Владимир Викентьевич собирался заняться, как будет время.

— Сам? Он же целитель.

— Сам, — подтвердила я. — У нас в клане нет специалистов по защите, а приглашать посторонних, сами понимаете…

Я неопределённо повертела руками, как бы показывая, что приглашённый специалист из чужого клана может сделать что-то не то с защитой нашего. Или наделать там дыр для своего. Вариантов много, и все — неприятные.

— Можно попытаться восстановить ту защиту, что была, — неуверенно предложил домовой. — Метстами даже целые куски есть. Подлатать да свести временной связкой. Я знаю, маги практикуют.

— Только я не знаю, — огорчённо ответила я. — Видите ли, Мефодий Всеславович, мои знания по магии слишком хаотичны.

И это я ещё очень мягко сказала. Но когда нет системы, когда что увидишь — то и твоё, всегда находятся пробелы в чём-то важном.

— За всё хвататься — ничего хорошо знать не будете, — сурово припечатал домовой. — Но временно защиту восстановить сможете. Хоть посторонний неожиданно не нагрянет.

— Только если вы мне поможете.

— Да чем я помогу? — изумился домовой. — Выискиваете целые куски, напитываете магией, соединяете в одну сеть с другими целыми кусками. Там связочка простенькая, вы знать должны, только растягивать придётся. Ну и выглядеть будет некрасиво. Так вы и не подряжались кружево плести.

— Почему кружево?

Я спросила, уже прикидывая, откуда можно начинать. Домовому удалось меня зацепить. Остатки плетений были совсем слабыми, не уверена, что их увидел бы Тимофеев или Звягинцев.

— Так у умелых магов плетения иной раз как кружево, — степенно ответил Мефодий Всеславович. — Взглянешь — и замрёшь в восхищении.

— Боюсь, с моими так не получится.

— Это пока, — оптимистично ответил Мефодий Всеславович. — Берётесь?

Я уверенно кивнула. Всё равно дел у меня особенно важных не было, а когда нет важных дел — появляются ненужные мысли. Пусть помочь Николаю я не могла, но не думать о нём было выше моих сил.

Обновлять чужое плетение оказалось неприятно. Словно касалась старой липкой паутины, которая по мере наполнения становилась гладкой и едва ли не звенела от напряжения. Оборванные нити болтались, да и просто дыр в этой паутине хватало. Через такие пролезет не только хомяк или морская свинка, но и крупная кошка. Дыры удалось затянуть новыми плетениями, поскольку были они несложные и состояли из повторяющихся элементов, которые легко копировались. К появлению Владимира Викентьевича я стояла на лестнице между первым и вторым этажом и держала концы плетений, которые только и осталось замкнуть на управляющий блок, как сказал домовой. Смущённо так сказал, поскольку как раз от управляющего блока не осталось ровным счётом ничего, а как его создавать, Мефодий Всеславович не знал.

— Елизавета Дмитриевна, пойдёмте, — сухо сказал целитель, чья обида явно не прошла. — Будем проверять.

Я даже испытала чувство вины. Не стоило нам ругаться из-за каких-то жалких кроватей. То есть они, конечно, были не жалкие, из-за чего мы и поругались. Но всё равно, не стоило.

— Подождите, Владимир Викентьевич. Мне требуется ваша помощь здесь.

— Да?

— Понимаете, Владимир Викентьевич, я попыталась восстановить защитную сеть этого дома…

— Да не стоило, Елизавета Дмитриевна, — чуть снисходительно сказал Звягинцев. — От неё ничего не осталось, я проверял.

— В том-то и проблема, что осталось всё, кроме управляющего блока. Остальное я восстановила, но если вы не перехватите, работа точно пойдёт впустую.

Послышался огорчённый вздох домового, который на глаза мне теперь не показывалась. Поскольку, как выяснилось, когда я злюсь, глаза тоже начинают краснеть. Более того, из них вырываются хорошо заметные лучи. Психика Мефодия Всеславовича оказалась очень ранимой, и он решил, что когда я его не вижу, злюсь меньше. Собственно, к этому моменту я уже почти успокоилась.

— Восстановили? Вы, Елизавета Дмитриевна? Но как?

— Там совсем простая защита. Но я подумала: лучше простая, чем никакой.

Чувствовала я себя совершенно глупо, удерживая концы плетений, которые некуда было прицепить. Если просто замкнуть, пойдёт разрушение и от моей работы ничего не останется.

Звягинцев недоверчиво кашлянул, вытащил из кармана какое-то приспособление и навёл на мои руки. По всей видимости, это был артефакт, позволяющий разглядеть плетения, потому что целитель начал переводить устройство то на одну стену, то на другую.

— И вы это сделали сами? — удивлённо уточнил он.

— Не сделала, восстановила. И не совсем сама. С подсказкой. Но как видите, без вашей помощи не смогу закончить.

Владимир Викентьевич спохватился и начал выплетать нечто сложное, но настолько красивое, что сразу вспомнились слова домового о кружевах. Но на основной слой лёг другой, уже наверняка не столь нужный, но призванный запутать случайного наблюдателя. А потом третий, сделавший из стройного красивого рисунка невнятную путаницу. Остались хорошо заметны лишь места, в которые надо было крепить сеть.

— Вот так, — удовлетворённо выдохнул целитель. — Видите, куда вплетать?

Вопрос удивил. Почему-то я думала, что целитель лишь покажет, а управляющий блок буду делать я. Правда, я не уверена, что смогла бы повторить сделанное Звягинцевым: и плетение было сложным, и выплетал он быстро.

— А так можно? Соединять плетения разных магов?

— Разумеется, можно, иначе бы я не предлагал. — Он нетерпеливо дёрнул руками, поскольку они теперь были заняты. — Так вы видите?

Я кивнула и старательно вплела сначала один конец, потом второй. Опасливо присмотрелась, прислушалась, но наша совместная работа не привела ни к каким разрушительным последствиям, что уже само по себе было хорошо.

— Удивили вы меня, Елизавета Дмитриевна. Защита действительно простенькая, но мы её потом усилим, — радостно сказал Звягинцев. — Пустим вторым слоем нашу. А что управляющий блок не сохранился, так это и к лучшему — он на бывших хозяев завязан, а это нам не нужно. Но вы, наверное, устали, не сможете испытывать плетение вашего дедушки?

— О нет, я полна сил и желания разобраться, есть ли оно на мне вообще.

— Признаться, я тоже сомневаюсь, — неожиданно согласился Звягинцев. — Ума не приложу, что должно было случиться, чтобы сделать это с ребёнком. Да не просто с ребёнком, с собственной внучкой. Он же должен был понимать, что это на ней отразится?

— Возможно, не собирался отставлять надолго? Но мы строим предположения, а там может ничего и не быть.

— А мы сейчас проверим, — азартно сказал Звягинцев и махнул рукой, предлагая идти за собой.

Помещение оказалось почти копией того, что было в целительском доме в Царсколевске, разве что чуть побольше и безо всяких предметов. А вот вытяжка, вытяжка была. То ли это обычная примета домов, то ли здесь раньше жил кто-то с магией. Но голубые силовые линии не остались от прежних хозяев — это была так хорошо памятная мне защита Владимира Викентьевича.

— Что ж, проведём эксперимент. Разденьтесь до рубашки, а потом я наведу на вас плетение, позволяющее раскрыть плетение Седых. Если оно, конечно, есть.

Если той Лизе пришлось задирать юбку, чтобы добраться до артефакта, то доставала она его, скорее всего, из живота. Не думаю, что целитель будет шокирован моим нижним бельём, тем более что оно куда приличнее, чем было поначалу — бабушка позаботилась. Но всё же раздеваться перед кем-либо мне не хочется.

— Я сама наведу.

— Оно сложное, а вы устали.

— Я не настолько устала, чтобы не выучить новое плетение.

— Ну смотрите, Елизавета Дмитриевна. — Звягинцев пододвинул ко мне лист со схемой. — Если вы вдруг думаете, что я не смогу его использовать, то зря: только создание самого пространственного кармана мне недоступно.