Гимназистка. Под тенью белой лисы (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 33

— Не более двух-трёх дней, Лиза, — нехорошо улыбаясь, заявил штабс-капитан, — так что вы можете пытаться меня обманывать и дальше, но я вам сразу говорю, что не преуспеете. И не тяните с принятием правильного решения, если не хотите получить проблем Лисицына. Впрочем, о чём я? Вам его проблемы за счастье покажутся.

Проблем Ли Си Цына я не хотела, но предложить Волкову хоть что-то в обмен на помощь не могла. Если он вообще таковую мог предоставить, а не вёл свою игру, мне непонятную.

— Вы считаете, Александр Михайлович, что я вас обманываю? А я вот уверена, что именно вы обманываете меня.

— В чём же, позвольте спросить, я вас обманываю?

Мы чинно прогуливались в университетском парке, на удивление пустынным в это время суток, хотя фонари на аллеях светили ярко, и пусть до солнечного света их мощности было далеко, но пугаться невнятных теней не приходилось. Да и если кого стоило пугаться, так только моего нынешнего спутника, который запросто распугает остальные страхи.

— Возможно, во всём, Александр Михайлович? — я независимо улыбнулась.

— Какие основания у вас так думать? — с некоторым удивлением спросил он.

— А какие основания у меня вам верить? Видите ли, Александр Михайлович, вы не производите впечатление честного человека. Вы постоянно то врёте, то недоговариваете.

Он неожиданно рассмеялся.

— Могу пообещать полную честность, если нам удастся договориться.

— В вопросах артефакта?

— Не только. Фаину Алексеевну весьма заинтересовала сама возможность объединения наших кланов. Две сильнейшие фамилии многое смогут, если объединятся. Ваша княгиня это поняла.

Волков остановился и со значением на меня посмотрел. В рассеянном свете фонарей лицо его показалось почему-то ещё более жёстким, зато каждая эмоция проявлялась чётче и выраженней. Сейчас с него можно было ваять скульптуру алчного предвкушения обладания. Не мной, нет. Властью, которую он рассчитывал получить. И которая уже была совсем рядом, готовая свалиться в подставленные ладони. Но поскольку я не была вороной с сыром, а сам Волков не был ожидающей под елью лисицей, то ожидать, что я испуганно или восторженно каркну и выпущу артефакт, он мог хоть до посинения.

— И что они смогут? — насмешливо фыркнула я.

Волков прищурился и потом неожиданно честно ответил:

— Получить верховную власть, разумеется. Разве что-то другое стоит такой борьбы? Видите, Лиза, я предельно честен с вами.

— Вы просто уверены, что я на вас не донесу.

— Разумеется, — кивнул он с некоторой ленцой. — Вы сами замараны этой историей по маковку. В деле имперской безопасности мягких приговоров не бывает, даже у тех, кто лишь краем глаза решил заглянуть, а вовсе не участвовать в свержении.

— Я и заглядывать не планировала, — отбрила я. — Меня насильно макнули.

— Лиза, мы не в суде, меня не надо уговаривать. А в суде вы вряд ли такими словами кого-нибудь убедите. Поэтому вам нужно держаться меня, меньше пострадаете.

— А если я страдать вообще не хочу? Почему бы вам не предоставить меня собственной участи?

— Потому что вы непременно сделаете какую-нибудь глупость, — ответил он. — Наш брак будет залогом того, что я вам помогу со вторым обликом.

А ещё залогом того, что в случае чего Рысьины придут Волковым на помощь. Говорить штабс-капитану, что с его стороны весьма наивно рассчитывать на слово Фаины Алексеевны, я не стала.

— Наш брак? И вам не стыдно отбивать невесту у брата? Согласие Фаины Алексеевны уже почти получено.

Я тут же вспомнила, что как раз Волкову бабушка согласие успела дать. Она вообще распоряжалась моей рукой, как своей. Очень непредусмотрительно распоряжалась. Но штабс-капитан про такую мелочь, как согласие Рысьиной, почему-то не вспомнил.

— Какой он мне брат, Лиза? — ощерился Волков. — Он Хомяков, в нём нет нашей крови.

— С этим можно поспорить.

— Спорьте. Я действовал и продолжу действовать в интересах Волковых. Если эти интересы идут вразрез интересам Хомяковых — что ж, Хомяковым придётся уступить.

— Как с нужными вам акциями? — ехидно спросила я.

Волков еле заметно поморщился — напоминаний о поражениях он явно не любил.

— С Анной Васильевной всегда можно договориться, — процедил он. — Куда проще, чем с вами, Лиза. Ведь, казалось бы, сейчас я действую и в ваших интересах.

— Извините, Александр Михайлович, но я вам не верю ни по одному пункту, — отрезала я.

Глаза Волкова загорелись нехорошим зелёным огнём. Наверное, выделенную на меня дозу терпения он уже использовал, а новую не подвезли вовремя.

— Лиза, вам кто-нибудь уже говорил, что вы ведёте себя не так, как подобает барышне вашего возраста?

— Барышня моего возраста должна была после вашего предложения восторженно ахнуть и броситься вам на грудь? — ехидно уточнила я. — Оставьте это Полине Аркадьевне, ибо меня ваша грудь не привлекает. У меня уже есть, на чью грудь бросаться.

Казалось бы, шутливое замечание вызвало у Волкова приступ бешенства. Он на какое-то время настолько перестал себя контролировать, что даже начал частичную трансформацию. Во всяком случае, фуражка приподнялась на вполне себе волчьих ушах, а челюсти выдвинулись вперёд, выдавая желание штабс-капитана вцепиться кому-нибудь в горло. Невольно вспомнились преследовавшие сани волки, которых вёл артефакт и которые растерзали бы нас безо всякой жалости, если бы не героическая гибель мисс Мэннинг. То есть гибель была не героической, а вот битва — вполне. Зря я потопталась своими мягкими лапками на волковской гордости…

— Если будете продолжать в том же духе, для Николая это закончится плачевно.

Прорычал он эту короткую фразу невнятно и как-то так, что мне вмиг расхотелось шутить. Почему-то появилась уверенность, что ранее Волков говорил правду и родственные узы с Хомяковыми для него ничего не значат, а возможно, даже являются именно такими узами, от которых стараются отвязаться как можно скорее и забыть. Я не знала, что можно сказать, чтобы окончательно не разозлить штабс-капитана, поэтому предпочла промолчать, но развернулась на аллее, показывая, что собираюсь вернуться домой. Находиться рядом с Волковым было неприятно и раньше, но теперь стало особенно противно.

— Я вас напугал, Лиза? Простите, не хотел, — почти нормальным голосом сказал Волков.

Показывать страх перед опасным противником — последнее дело.

— Вы меня не напугали, Александр Михайлович, но мне показалось, что наш разговор зашёл в тупик, — как можно более невозмутимо ответила я. — Я вам не верю, а ваши цели меня не привлекают вовсе.

— Как же сложно с вами вести переговоры!

— Мы ведём переговоры? — делано удивилась я. — А мне казалось, вы мне угрожаете.

— Я вам угрожаю? Боги мои, Лиза, дорогая, и в мыслях не было. Я вам пришлю одну занимательную книжицу, после изучения которой вы пересмотрите своё отношение к моему предложению, — сказал Волков.

О его недавней гневной вспышке теперь ничего не напоминало, и он опять выглядел образцовым офицером — хоть сейчас на плакат.

— К какому из? — подозрительно уточнила я.

— Они теперь идут только вместе, — довольно холодно ответил он. — Будете торговаться дальше, придётся уступать ещё что-нибудь.

— Пока ещё я вам ничего не уступила, — напомнила я.

— Так это пока. — Он уже окончательно взял себя в руки и хищно улыбался. — Уверяю вас, Лиза, вы не пожалеете, согласившись на моё предложение.

На мой взгляд, предложения Волкова более всего напоминали ультиматумы, что я ему постаралась показать весьма выразительным взглядом, раз уж слова так быстро выводили из себя моего собеседника. Взгляд он понял правильно, но лишь снисходительно улыбнулся, полностью уверенный, что припёр меня к стенке и вскоре я вынуждена буду сдаться на его милость. Проводил он меня до самой двери и вежливо распрощался, пожелав сладких снов.

Разговор с Волковым настолько меня вымотал, что я сразу отправилась спать, лишь коротко отчитавшись Мефодию Всеславовичу о неутешительных итогах разговора. Голова гудела и после удара, и после общения со штабс-капитаном. По всему получалось, что теперь, выходя из университета, стоило бояться не только бабушки, но и Волкова. Этот наглый тип не моргнув глазом провернёт всё так, как посчитает нужным, а согласие Рысьиных получит постфактум. Как наяву вижу, моя бабушка сообщает всем любопытствующим: «Сами понимаете, не в интересах клана было отдавать внучку Волковым, но разве влюблённые слушают старших? Презрела все мои увещевания и вышла за того, кого любит. Хомяков? При чём тут Хомяков? Это гнусные сплетни, не более». При мыслях о Николае сразу вспоминались волковские угрозы в его сторону, которые тоже не стоит сбрасывать со счёта.