Магия мечтает (ЛП) - Эндрюс Илона - Страница 11

Я отступила от него, пока не потеряла самообладание.

— Я иду внутрь. Когда я зайду в магазин, дай мне около пяти минут. Если я не выйду…

— Войду я, — пообещал он.

— Не усни.

— Не буду.

Я заглянула в его карие глаза и поверила.

— Ладно, — пробормотала я и пошла.

Я развернулась и направилась по узкому переулку в темное чрево Подземки. Попрошайки и бродяги выстроились вдоль эстакады и балкона, закутанные в грязные лохмотья, перед ними лежали шляпы и банки. В такую рань они даже не потрудились просить милостыню. Они просто глазели на меня, когда я проходила мимо, все, кроме старого чернокожего мужчины, который шел шаткой лунной походкой по крытой дорожке, кружась в такт какой-то мелодии, которую мог слышать только он. Его глаза были широко открыты; он смотрел прямо на меня, но не видел.

Эстакада привела меня на широкий балкон на верхнем этаже. Переулок Кенни простирался внизу: сырое узкое пространство, заполненное прилавками и людьми с жестокими глазами, его кирпичный пол едва виднелся под клетками и мусором. Я продолжала идти. Балкон закончился, я спустилась по лестнице на нижний этаж, где лавочники толкали свои товары. Тусклые электрические лампы были натянуты между старыми рождественскими фонариками, отмечая вывески маленьких магазинчиков. Несмотря на ранний час, покупатели уже наводнили рынок: мужчины, женщины и дети всех рас и цветов кожи искали волшебное лекарство от своих бед. Они позволяли браконьерам существовать. Браконьерство прекратилось бы, если бы люди перестали покупать.

То, что мне нужно, здесь не продается. Мне нужно добраться до Переулка Кенни.

Электрические лампы мигнули и погасли. Тьма сжала Подземку в своей пасти и выплюнула с треском и шипением магии. Несколько колдоламп загорелись бледно-голубым светом, их тонкие стеклянные трубки были скручены в кандзи знакомых форм: феникс, тигр, дракон. Магия текла и кружилась вокруг меня. То тут, то там витрины защищали магические барьеры, сильные и прочные. Слева из-за закрытой двери просачивались колеблющиеся миазмы чего-то грязного и дурного. Прямо впереди прилавок с мелкими монетными амулетами излучал что-то приятное, почти теплое.

Еще одна магическая волна. Ее не должно было быть. Никто не мог предсказать, когда магия приходит и уходит, но она редко наводняла город дважды за сутки. Просто мне везет.

Я продолжала двигаться, петляя между прилавками. Если Джим и следил за мной, я его не видела. Я надеялась, что он не заснет. Я изо всех сил надеялась на это потому что, если он заснет, ни для кого из нас не останется надежды.

Впереди маячил вход в Переулок Кенни — прямоугольник бледного солнечного света. Сначала я ощутила запах, незабываемый смрад слишком большого количества животных, заточенных в одном месте. Затем послышался шум: рев, мяуканье, рычание. Я вышла на открытое пространство. Трехэтажные здания возвышались по обе стороны от меня, боксируя в узком переулке. Прилавки и столы выстроились перед магазинами, предлагая сушеные пенисы быков, резервуары с моллюсками гуидак, оленьи рога, пучки сушеных трав. Слева мужчина опустил стальные щипцы в ящик и вытащил черную ядовитую сороконожку. Насекомое извивалось, пытаясь вырваться на свободу. Мужчина снял крышку с кастрюли на керосиновой горелке и бросил сороконожку внутрь.

Мелкая сошка. Мне нужен торговец по-настоящему редкими товарами.

Люди разглядывали меня. Справа от входа в магазин белая женщина средних лет в камуфляжной одежде уставилась на мои ноги, затем на голову, как будто хотела пристрелить. Магия испытывала, дразня, проверяя. Двое мужчин помоложе, вероятно, китайцы, наклонившись, шептались друг с другом. Я уловила кое-какие обрывки фраз. Особенно одно слово: ху. Тигр. Им не потребовалось много времени, чтобы разгадать мою истинную форму.

Я чувствовала себя коровой, которую ведут мимо ряда мясных лавок. Я вздернула подбородок. Не показывай страха, иначе они налетят, как стервятники.

Прилавок слева выглядел богаче остальных: стол был крепким, а скатерть на нем полностью из красного шелка, настоящая, а не дешевая имитация. Старая жилистая женщина, кореянка, судя по платью, сидела, охраняя товары, и выглядела скучающей. Я остановилась и посмотрела на высохшие части, разложенные на шелке.

Я поклонилась.

— Ань-ён-ха-сэё.

Здравствуйте.

Женщина поклонилась в ответ.

— Здравствуйте.

Английский. Отлично. Мой корейский успел заржаветь.

Я остановилась у маленького белого мешочка, который лежал наполовину открытым. Внутри были измельченные частицы кожи.

— Желчный пузырь медведя, — сказала женщина.

Я взяла маленький кусочек и понюхала его.

— Свинья.

Если бы это был настоящий медвежий желчный пузырь, она бы не позволила мне его трогать.

— У вас есть медведь?

Женщина сунула руку под стол, вытащила маленькую деревянную коробочку и открыла ее. Высушенные полоски кожи. Могут оказаться медвежьим желчным пузырем.

Старуха захлопнула коробочку.

— Когда ты родилась? Какой у тебя знак? У тебя приятная светлая кожа, но глаза не так хороши, да? У нас есть змеиные железы для глаз. Сушеные цикады, сделай из них суп, от него глаза станут сильнее. Или твоему мужчине нужна помощь в постели? Для этого у меня есть кое-что особенное. Не то что эта сушеная собачатина вон там.

Она поморщилась, глядя на прилавок на другой стороне улицы.

— У меня есть проверенное средство. Хочешь посмотреть?

Я кивнула.

Как по волшебству, появилась еще одна коробочка. Я заглянула внутрь. Рог носорога. Тоже настоящий.

— Я ищу кое-что редкое.

Женщина разглядывала меня, оценивая.

— Насколько редкое?

— Чрезвычайно. Кеонг Эмас.

— Золотая Улитка.

— Я хорошо заплачу.

Я сунула руку в свою толстовку и показала ей деньги лишь мельком, но этого было достаточно.

— Кеонг Эмас — могущественная магия.

Старуха уставилась на меня. Ее глаза стали черными, как два уголька.

— Зато легко распознать фальшивку, — ответила я.

Она коротко хмыкнула и выкрикнула что-то по-корейски, слишком быстро, чтобы понять.

— А теперь иди внутрь.

Я перешагнула через небольшой ящик с парой испуганных кроликов и вошла внутрь. Вдоль стен стояли клетки. Обезьяны, собаки, птицы. Большие испуганные глаза. Они закричали и отшатнулись от решетки при моем приближении. Я стиснула зубы. Мне просто нужно достать улитку. Только достать улитку.

В занавешенный дверной проем вошел мальчик-подросток и помахал мне.

— Иди сюда.

Мне не хотелось туда идти.

Мальчик продолжал махать.

— Иди! Иди!

Дерьмо. Я проследовала за ним через занавеску. Длинная темная комната пахла кровью. Здорово. Мы продолжали идти, все дальше от улицы, все глубже в дом. Я, скорее всего, шла в ловушку, но мне нужно было получить эту улитку. Это единственный выход. Пока Джим не спит, он сможет вытащить меня отсюда. Он так и сделает. Конечно, он так и сделает.

Еще один комплект занавесок, и я вошла в большую комнату, уставленную столами, на которых был настоящий шведский стол знахаря, как будто дюжина тележек уличных торговцев выблевала свое содержимое прямо в комнате. Коробки плетеные, деревянные и пластиковые. Пузатые бутыли, тощие стеклянные флаконы, банки с порошками и жидкостями. Сушеные травы в пучках и пакетах. И кости. Так много костей: кости медведя, кости волка, кости тигра. Ублюдки.

За столом сидел азиат, сморщенный и старый, одетый в темную одежду. Позади него к стене прислонился белый мужчина. Он был высоким и мускулистым, а его потрепанная куртка придавала ему вид прямоугольника, как будто он был сделан из кирпича. Короткая рыжеватая борода обрамляла подбородок. Волосы прикрывала красная бейсболка штата Северная Каролина.

В правом углу находилась большая клетка, накрытая брезентом. Возле нее стояла блондинка, опираясь на бейсбольную биту. На ней были джинсы и мужская футболка оверсайз с большущей каплей крови и надписью «СДАЙ КРОВЬ». Футболка была поношенной и залатанной в нескольких местах.