Щит судьбы - Дрейк Дэвид Аллен - Страница 4
- Предыдущая
- 4/118
- Следующая
Ситтас зевнул.
— И крысы у меня в погребе занимаются тем же самым, как я предполагаю. Меня больше волнуют крысы.
Хрисопол заменил казненного предателя Иоанна из Каппадокии в должности префекта претории. Он являлся одним из двух членов внутреннего круга (вместе с Германицием), которые не были лично хорошо известны Велисарию. Но сам полководец предложил включить его в число советников. Среди римских офицеров высшего звена, переживших чистку после провалившегося государственного переворота, который был подавлен Велисарием и Антониной несколько месяцев назад, Хрисопол имел репутацию способного военачальника и — что встречается гораздо реже — поразительно честного человека.
— Вы в самом деле думаете, что этот союз окажется так эффективен? — спросил он.
— Конечно, — утвердительно кивнул Юстиниан и загнул большой палец. — Во-первых, армия будет в восторге. Они считают соперником Персию, а не империю малва. И боятся персов. Все, что предотвратит новую войну с Персией, будет встречено с одобрением. Даже после великой победы Велисария под Миндусом у армии нет желания встречаться с персидскими копьеносцами на поле брани.
— Малва гораздо хуже, — заметила Антонина. — Их больше, и у них есть новое пороховое оружие.
Юстиниан пожал плечами.
— И что из того? У римских солдат нет опыта борьбы с малва, поэтому они их и не волнуют. Со временем это, вероятно, изменится. Но меня беспокоит настоящее. И прямо сейчас я не могу придумать лучшего способа закрепить верность армии династии, чем заключение Столетнего мира с Персией.
Затем Юстиниан загнул указательный палец.
— Второе. Это понравится населению страны, в особенности тем, кто проживает у границы. — Он повернул голову и посмотрел невидящими глазами на Антония Александрийского. — Крестьяне региона уже с восторгом восприняли назначение Антония патриархом. Они по большей части — еретики-монофизиты и прекрасно знают, что Антоний не позволит их преследовать.
— Формально я не имею права приказывать патриарху Антиохии Ефраиму, — заметил Антоний. — А приграничные регионы попадают в его юрисдикцию.
— Черт с ним, с Ефраимом, — прошипел Юстиниан. — Если положение династии на троне стабилизируется, мы очень скоро раздавим этого негодяя. Я это знаю, вы все это знаете и сам Ефраим знает. Как и крестьяне из приграничных районов.
Как заметил Велисарий, Германиций все еще хмурился. Иллирийского полководца, вполне очевидно, не трогали проблемы, беспокоившие Юстиниана и Хрисопола. Велисарий решил: пришло время вмешаться.
— Мы сможем договориться с Персией, Германиций, — заявил он. — В конце концов мы уже тысячу лет живем бок о бок. Но с малва мы жить не можем. Малва хотят править миром. Их вторжение в Персию — просто первый шаг к планируемому покорению Рима. Я считаю: мы должны сразиться с ними сейчас, на персидской земле, и персидские копьеносцы должны выступить на нашей стороне, стать нашими союзниками. В противном случае нам все равно придется с ними сразиться, но уже на римской земле, а персидские копьеносцы тогда окажутся в составе огромной армии малва, бок о бок с другими вассалами — раджпутами и кушанами.
Германиций скептически посмотрел на него. Велисарий с трудом сдержал вздох. Велисария раздражало упрямство Германиция, но он не считал себя вправе осуждать его за это. Командующий иллирийской армией узнал великую тайну только месяц назад. Ни Германиций, ни Хрисопол не водили давней дружбы с Велисарием, как остальные члены внутреннего круга, но он был близким родственником Юстиниана и отличным полководцем. Феодора настояла на включении его во внутренний круг (по этому вопросу она никогда не приказывала Велисарию), и Велисарий согласился.
Как и был уверен Велисарий, иллирийский полководец поверил в происхождение Эйда и предупреждение кристалла о будущем. Но, как и большинство полководцев, Германиций был по природе консервативен. Персия, а не Индия являлась традиционным врагом Римской империи.
Нет, Велисарий не мог обвинять Германиция за предубеждения и слепоту. Он просто встретился с взглядом иллирийского полководца и смотрел на него спокойно и уверенно.
Мгновение спустя Германиций перестал метать взглядом молнии.
— Ты так уверен, Велисарий? — уточнил он. Тон иллирийского полководца не был враждебным, просто… серьезным. Как и большинство римских солдат, он с глубоким уважением относился к Велисарию.
Велисарий уверенно кивнул.
— Не сомневайся, Германиций. Если малва не остановить, наступит день, когда Римская империя исчезнет, словно никогда и не существовала.
Мгновение спустя Германиций вздохнул.
— Хорошо. Я верю тебе и полагаюсь на твое мнение. Мне все это не очень нравится, но… — Он расправил плечи. — Достаточно. Я снимаю свои возражения.
Феодора поняла, что все ее советники пришли к одинаковым выводам.
— Пусть будет так, — объявила она. — Мы скажем персидскому послу, что принимаем предложение о заключении союза. По крайней мере, в принципе. Теперь давайте обсудим отдельные пункты предложения.
Она повернулась к Ирине Макремболитиссе. Официально Ирина являлась самым младшим членом высшей бюрократии, ее только недавно назначили на пост сацеллария, или хранительницы денег, ассигнованных на личные расходы монарха. Но ее реальная власть была огромна. Она являлась начальницей шпионской сети Феодоры и главой тайной полиции империи. И Ирина также стала одной из немногих — очень-очень немногих — настоящих подруг Феодоры.
— Представь нам ситуацию с вторжением. Суммируй всю имеющуюся информацию.
Ирина склонилась вперед, откинула со лба густые каштановые волосы.
— Малва атаковали Персию два месяца назад, — сказала она. — Как и предсказывал Велисарий, они начали с массированного вторжения с моря, в дельте Тигра и Евфрата. Через два дня они захватили большой порт Харк и сделали его своей базой — для дальнейшего вторжения в Месопотамию.
— Разве они также не атакуют и на севере? — спросил Гермоген. Ирина кивнула.
— Атакуют. Большая армия малва давит на восточные провинции Персии. Однако, как кажется, у той армии почти нет нового порохового оружия. По большей части та армия состоит из традиционных сил — пехота из народности малва, за которой идут батальоны йетайцев, а также очень большое число кавалеристов-раджпутов.
— Значит, второсортная, — заметил Германиций. Велисарий покачал головой.
— Совсем нет. Конница раджпутов великолепна, а ими еще и командует Рана Шанга. Я его знаю по своей поездке в Индию. Очень хорошо знаю. Он — один из лучших полководцев в мире. И если я лично не знаю главнокомандующего малва на севере, господина Дамодару, то мне известно, что Рана Шанга относится к нему с глубоким уважением.
Германиций нахмурился.
— Тогда почему?.. — Велисарий усмехнулся.
— В действиях малва и даже в их безумствах есть определенная методичность. Раджпуты — сердце армии Дамодары, а малва не доверяют своим вассалам-раджпутам. Поэтому они ставят лучшего полководца во главе самой трудной кампании, практически не обеспечивают его новым оружием, но дают ему в распоряжение практически всю конницу раджпутов. У Дамодары не будет выбора. Ему придется полагаться на Рану Шангу и раджпутов, которым в свою очередь придется несколько месяцев сражаться против персидской конницы на самой худшей местности, которую только можно представить. Малва пытаются убить двух зайцев. Персы не могут проигнорировать такую угрозу, поэтому им придется отправить против раджпутов большую часть своей армии, которая могла бы сражаться в Месопотамии, где будут разворачиваться основные сражения. И в то же время малва…
— Обескровят раджпутов, — кивнул Германиций.
— Вот именно. — Ситтас заворчал.
— Это означает, что нам не нужно беспокоиться о делах на севере, — сказал он. — По крайней мере какое-то время. Там персам придется разбираться самим.
Он посмотрел на Ирину.
— А насколько велика армия малва в Месопотамии?
Она колебалась, зная: ее сообщение встретят с недоверием.
- Предыдущая
- 4/118
- Следующая
