Кризис - Дрейк Дэвид Аллен - Страница 13
- Предыдущая
- 13/69
- Следующая
Антигравы все еще поднимали пыль на мостовой рядом с уличным ресторанчиком, где сидела Берк, прозрачные облачка слабо мерцали в утреннем свете. Она знала, что ее заметили хозяева соседних заведений: нидийцы обитали на многих планетах, но на Халии птичий народ был еще редкостью. Конечно, это усложняло задачу, но это была часть ее работы.
Толстый халианин вместе с телохранителями вошел в бордель. Там, как стало известно Берк, он собирался вступить в извращенные половые сношения либо с женщиной другой расы, либо с местным подростком. Это было его коньком. Берк хорошо платила за информацию. Убийца должен знать о своей жертве все. А Берк была лучшим агентом Гильдии на других планетах, ее отец до самой смерти оставался Мастером-Убийцей, а мать, тоже погибшая, стала первой женщиной, которую приняли в Гильдию Без Гнезда. Берк носила имя матери, а значит, не могла позволить себе опозорить это имя, не важно, насколько сложно и невыполнимо задание. У нее не было ни сестер, ни братьев, которые могли бы смыть пятно неудачи, ни детей, которые могли бы закончить ее дело.
А это задание, размышляла Берк, потягивая теплую йабу из дешевого пластмассового стаканчика, не самое сложное из тех, что ей приходилось выполнять. Жертва вооружена, ее охраняют, хотя само по себе это не имеет особенного значения. Жертвой был пануа — так народ недж называл халиан, это означало «крыса», но Берк уже убила больше дюжины чужаков — обезьян, крыс, неважно. Особые условия соглашения устанавливали, что смерть жертвы должна выглядеть как несчастный случай. А это несколько труднее. Легко убить дубиной, дротиком или руками, но сделать так, чтобы смерть казалась естественной, гораздо сложнее.
Берк допила свой стакан и встала. Мадам, хозяйка борделя, как раз должна была предложить новоприбывшему особую сделку. Не желает ли он индийскую самку? И невинную к тому же? Уж, конечно, пожелает, ибо пануа проявлял извращенную тягу к ее расе. Берк знала это наверняка.
Берк обошла вокруг отеля и отперла неохраняемую дверь (кодом замка ее снабдила мадам) и, как было условлено заранее, стала ждать в пустой комнате.
Через несколько секунд появилась мадам — тоже пануа, старуха, которой давно пришлось оставить профессию проститутки.
— Он готов, — сказала мадам.
— Отлично. — Берк помедлила, а потом добавила: — Ты сделала все, как я сказала. — Это не было вопросом.
— Да. Я сама э… работала там, когда мой народ оккупировал твою планету.
— Раз ты была на моей планете, ты должна была слышать о Гильдии Без Гнезда.
— Да, конечно.
Берк знала, что старуха-пануа будет молчать, что бы ни случилось. И все же не лишним было припугнуть старую шлюху. У беспечных убийц очень короткая карьера.
— Тогда ты знаешь, что нет такого места, куда не дотянулась бы рука Гильдии, ни одного гнезда, достаточно глубокого, ни одного насеста, достаточно высокого, чтобы она не смогла при желании… достать тебя.
— Я… я слышала об этом.
— Тебе хорошо заплатили за услуги. Люди не позволят тебе содержать заведение, если до их бледных ушей дойдет хоть какой-нибудь слух. Халианин, который ждет меня в комнате, тоже принадлежит к своему клану. Они не пощадят, если узнают, что ты помогала убийце. Но самое главное: если обмолвишься хоть словом о том, что произойдет здесь сегодня, Гильдия Без Гнезда поставит перед собой задачу отыскать тебя и твоих близких. Отца, мать, сыновей, дочерей. Ты понимаешь, что это значит?
— Д-да.
— Тогда веди меня.
Берк последовала за мадам по узкому коридору. Мадам за руку подвела ее к двери, по обеим сторонам которой стояли телохранители, и Берк в притворном испуге широко раскрыла глаза.
— Стой! — приказал один из охранников.
Две женщины остановились, и телохранители подошли, чтобы обыскать Берк. Они сорвали с нее тунику, заставили снять башмаки и принялись жадно разглядывать ее наготу. Охранники лапами ощупывали ее тело, задерживаясь на груди, перемигивались и тихонько посмеивались, поглаживая ее кожу.
— Здорово, мягкая шкурка, с перышками.
— И розовая, смотри-ка.
Берк изобразила ужас. Стоило ей только войти в Амайи-транс, и она с легкостью могла бы убить этих двоих, ей даже не понадобилось бы использовать главную кату. Но, убей она охранников, и дураку станет ясно, что их хозяин нашел насильственную смерть.
— Оружия нет, впусти ее.
Жертва лежала на плоской подушке. Обычно втянутый и спрятанный половой член был обнажен, но все еще вял. Клановые перевязи и ножи валялись на полу. Старик не был похож на пануа, ожидающего неприятностей.
Дверь за Берк закрылась.
— А, птичка! Иди-ка сюда, дай я тебе покажу, что может сделать настоящий мужчина! Попробуй, каковы халиане!
— П-п-пожалуйста, Господин Воин, н-не заставляй меня делать этого! Я еще никогда не была с мужчиной, а ты т-такой большой! — Одной рукой она указала на его член, другую прижала к груди.
Как и рассчитывала Берк, страх, звучавший в ее голосе, и ее поза распалили жертву. Член халианина напрягся, пануа скатился с подушки и направился к девушке. Скажи мужчине любой расы, что у него большой член, и он чуть не лопнет от гордости.
— Я не причиню тебе вреда, птичка. Я знаю твою расу. Идем, я научу тебя искусству удовольствия!
Она вскинула ногу и ударила по возбужденному члену. Пануа взвыл от боли. Обычно скрытый, половой член халиан был очень уязвим, и Берк это знала. Знать — ее профессия.
Она оказалась за спиной жертвы, обхватила руками его шею и сжала смертельными тисками. На фоне огромного тела руки Берк казались тонкими и слабыми, но впечатление было обманчивым. Тренированный убийца-нидиец обладает колоссальной силой.
Прежде чем жертва успела моргнуть, Берк перекрыла подачу крови к мозгу. Халианин осознал угрозу и, выставив когти, потянулся к душившим его рукам, но Берк одной ногой обвила его голень и снова ударила пяткой прямо по незащищенному члену.
Пануа пытался овладеть собой и спрятать поврежденный орган, но не успел. Потеряв сознание, халианин рухнул на пол.
Берк не ослабляла железной хватки на его горле.
Наконец жертва была мертва.
Берк подтащила тело к матрасу, легла на спину и взгромоздила труп на себя. Обхватив голыми ногами жирные ляжки халианина, она сделала глубокий вдох и закричала. Голос был пронзительный и испуганный.
Никого.
Без сомнения, охранникам доводилось слышать и не такое.
— Помогите! Ему плохо! Помогите!
Это подействовало.
Оба охранника влетели в комнату и бросились к своему хозяину. Изрыгая потоки проклятий, они сняли его с Берк. Потребовалось всего несколько мгновений, чтобы определить, что перед ними труп. Следов насилия не было, если не считать расплющенного полового члена, на который охранники тщательно старались не смотреть: табу запрещало пануа видеть обнаженный член другого мужчины. Это Берк тоже знала.
— Что произошло? — спросил один из них, схватив ее за руку.
— Он… он… мы… и тут он остановился, застонал и схватился за грудь!
Телохранители переглянулись.
— Черт, — сказал один из них. — Дело дерьмо.
— Ну, это не самая плохая смерть. Он был уже старик. Давай-ка заберем его отсюда. В этом городе есть представители его клана, лучше он умрет у них, а не здесь.
— А что делать с этой?
— Она чужая, птица-шлюха. Будет молчать. Будешь?
— Д-да!
— И я так думаю. Идем. Давай унесем его.
Когда мертвую жертву вытащили из комнаты, Берк позволила себе улыбнуться.
Скрестив ноги и выпрямив спину, Имани сидел в своей келье и размышлял. Мысли продолжали тревожить его покой, ощущение чего-то неминуемого билось крыльями о стену его спокойствия. Для Халии настали черные дни, и еще чернее было грядущее. Чтобы почувствовать это, не нужно быть мастером «ладу кази».
Камень под Имани нагрелся, но стены монастыря и под палящими лучами летнего солнца источали прохладу. В монастыре было тихо и сумрачно. Во дворе под бдительным присмотром старших послушников ученики отрабатывали атакующие и защитные движения и занимались ритуальными танцами. Все казалось спокойным, но Имани чувствовал, что это не так. Он был стар, многое повидал в жизни и наконец достиг того состояния мира с самим собой, которое позволяет быть довольным всем вокруг. В юности он слыл сорвиголовой, горел желанием показать себя, использовать редкие и тайные боевые искусства. Ему не раз случалось убивать собственными лапами за реальные и вымышленные оскорбления. Он отправился на войну и умело применял там свое искусное владение оружием. Как любого молодого и задиристого халианина, его побаивались и избегали становиться поперек дороги.
- Предыдущая
- 13/69
- Следующая
