Солдат (СИ) - Башибузук Александр - Страница 35
- Предыдущая
- 35/52
- Следующая
Из кустов малины появилась Динара Хусаинова, застенчиво застыла, не доходя пары шагов до Вани с Петрухой и тихо, отчаянно стесняясь, пробормотала.
— Я там еду приготовила…
Хусаинова тоже особо не обременила себя одеждой, на ней, как и на Елистратовой, была одна нижняя рубаха, размеров эдак на три больше, сидевшая на ней как колокол. Из этого «колокола» торчали тоненькие, кривоватые ножки, казавшиеся еще более тонкими и кривоватыми, оттого, что икры болтались в широких голенищах сапог.
Но Петруха, похоже, испытывал то же самое, что Ваня часом раньше при виде Варвары Сергеевны. Якут широко вытаращил на девушку глаза и даже открыл рот.
Хусаинова совсем засмущалась, что-то буркнула и сбежала.
— Нравится? — Ваня толкнул Петруху локтем в бок.
— Ага, нравися, — якут судорожно сглотнул. — Класивый девка. И умный. Молсит больсе сем говолит…
— Так поговори с ней. Просто поговори, — посоветовал Ваня, вставая. — Только сначала вымойся.
— Засем?
— Затем.
— Холосо, идем кусать…
Женский личный состав уже собрался около покосившейся избушки. В зимовье нашелся древний, медный котелок и этот котелок сейчас булькал на костерке.
Машка при виде Ивана сразу же скорчила недовольную рожу и даже отвернулась. Варвара Сергеевна, выглядела, как всегда, прекрасно и, как всегда, невозмутимо. Правда в ее глазах играли лукавые смешинки, когда она смотрела на Ваню.
— Вот, возьмите, — Динара подала Ивану большую деревянную ложку, выстроганную по пути якутом.
Ваня чертыхнулся про себя, как командир отряда, он автоматически право распределять пайку, что сильно смущало Ивана.
Маша и Варвара Сергеевна тут же протянули крышки от котелков и требовательно, с намеком, уставились на Ваню, мол, делай выбор, кому первой набирать.
Иван плюнул мысленно и первой навалил варева Хусаиновой, потом Петрухе, а уже дальше, Маше и Варваре Сергеевне, за что был удостоен крайне пренебрежительных взглядов.
Еще раз ругнувшись про себя, Иван вылил себе в котелок остатки похлебки, отошел чуть в сторону и принялся за еду.
С пополнением отряда запасы провизии стали стремительно иссякать, к примеру, на ужин Ваня выделил всего половинку брикета горохового концентрата, щепоть соли и по две маленькие галетки каждому. Но сильно выручали грибы, ягоды и рыба, которую якут просто с виртуозной ловкостью добывал в болотах. Вот и сейчас, варево вряд ли отличалось особым гастрономическими достоинствами, но зато, было горячим, сытным и калорийным.
Дохлебав варево, Ваня схрумкал галетку и тоскливо прошептал:
— А в «White Rabbit» сейчас пасту пенне с соусом арьята дают… и сметанник с запеченной хурмой… а у нас скоро вообще жрать будет нечего. Надо срочно какого-нибудь жирного «Ганса» на гоп-стоп брать…
Когда он вернулся, все уже поели, Динара сидела в сторонке с Петрухой и тихо разговаривала с ним. Маша сразу кинулась навстречу Ивану и предложила:
— Давай я тебе обмундирование зашью, у меня иголка с ниткой есть.
Ваня сходил за вещами и молча отдал их Курицыной. Та счастливо улыбнулась, но Варвара Сергеевна, со снисходительной усмешкой эту тактическую победу немедленно дезавуировала.
Она встала и повелительным тоном скомандовала.
— Красноармеец Куприн, прошу сопроводить меня…
И не оборачиваясь пошла в лес.
От выражения на лице Маши, могло скиснуть молоко на километр в округе.
Ваня пожал плечами и поплелся за военврачом.
Елистратова отошла на лагеря и присела на кочку. Обмундированием, как и все, она по-прежнему не озаботилась, оставаясь босиком и в рубахе, правда волосы уже причесала и собрала их в гульку.
Ваня чувствовал себя очень неуютно в одних подштанниках, да и при виде округлых ягодиц врачихи, мужское естество опять начало волноваться.
— Ты очень красиво сложен, Ваня… — Варвара Сергеевна улыбнулась и поманила к себе Ивана. — У тебя, наверное, было много женщин…
Ваня немного поколебался, подошел к Елистратовой и спустил с себя подштанники.
— Вот даже как? — Варвара Сергеевна склонила голову на бок, рассматривая Ивана, а потом…
А потом в небе послышался гул и сверху посыпались бомбы…
Глава 18
Немцы бомбили не прицельно, по квадратам, бомбы упали далеко в стороне, но ответственность за женщин оказалась для Ивана сильней, чем перепих с сексуальной врачихой.
Он сразу забыл о половых излишествах, подтянул подштанники и побежал загонять личный состав в овражек.
Варвара Сергеевна от злости едва ли не скрипела зубами, а вот военфельдшер Курицына, совсем наоборот, прямо цвела и пахла от торжествующего ехидства.
Впрочем, Иван сразу же выбросил перипетии личных отношений из головы и занялся подготовкой к предстоящему маршу. Лично осмотрел личный состав, распределил роли, провел тщательный инструктаж, а потом уже занялся собой.
Сборы закончил уже в темноте, наскоро похлебал ягодного отварчика и завалился спать, напрочь проигнорировав настойчивые намеки со стороны Курицыной и Елистратовой.
А утром, едва рассвело, безжалостно поднял женщин и погнал в дорогу.
Петруха, по своему обыкновению, умелся далеко вперед, разведывать маршрут, Иван стал головным, замыкающей поставил Машку, а Хусаинову, в виду ее полной безалаберности и дабы не потерять по пути, загнал в середину.
Несмотря на летнюю пору, прогулку по Волховским пущам, даже с натяжкой нельзя было назвать приятной. Утренний мерзкий туман заставлял ежиться от холода и сырости, под ногами чвакала вода, а лохмотья паутины, растянутой между деревьями, попадая на влажную кожу, действовали похуже вездесущего гнуса, вызывая дикий зуд, от которого хотелось содрать с лица кожу ногтями.
Иван уже устав материться, топал молча, женщины тоже молчали, но выражения их лиц можно было смело использовать в учебнике по физиогномике, как пример свирепой злости и отчаяния.
Через пару часов взошло солнце, зябкий холод ушел, но вместо него, в лесу моментально наступила жуткая влажная духота.
Идти стало еще трудней.
Ваня глянул на вымотанный личный состав и объявил привал на небольшой, живописной полянке.
Хусаинова со всхлипом рухнула на мох, Варвара Сергеевна направилась к Ване, но ее опередила Курицына. Машка примостилась рядышком и молча уставилась на свои коленки.
Ваня покосился на нее и проронил:
— Как ты?
Настроение не располагало к разговору, Иван, в буквальном смысле, заставил себя поговорить с Машей, для того, чтобы изобразить заботу командира о личном составе. И просто из вежливости.
— Все хорошо, спасибо, — торопливо пискнула Маша. — Я сильная, я выдержу. Обязательно выдержу, не переживай.
— Это хорошо, — буркнул Иван, не найдя других слов для ответа.
Вверху неожиданно послышалось негромкое жужжание, а потом под лучами солнца в небе блеснул маленький двух фюзеляжный самолетик.
Иван уже прекрасно понимал, что может означать появление немецкого корректировщика, который красноармейцы называли «рамой»[28], поэтому без промедления скомандовал.
— Под деревья, живо!
А сам ухватил Курицыну и, недолго думая, завалил ее в яму под большую сосну.
Машка ойкнула, забарахталась, а потом, вдруг, впилась ему в губы неумелым поцелуем.
Иван еле отодрал ее от себя.
— Какого хрена?
Порыва нежности он не оценил. Мало того, едва сдержал себя, чтобы не наорать на военфельдшера Курицыну. Нет, на Машку он порой посматривал с интересом, она внешне несколько проигрывала Варваре Сергеевне, но была хорошо по-своему, беря своей цветущей молодостью. Вот только, в данный момент, у Вани голова была забита совершенно другими мыслями и места для нежностей в мозгах не нашлось.
— Грубиян, — всхлипнула Машка. — Какой же ты грубиян, ну и не надо, не надо, милуйся с этой мымрой, а я обойдусь, как-то, обойдуу-у-усь… — она жалобно завыла, яростно утирая себе нос рукавом.
- Предыдущая
- 35/52
- Следующая