П 4 (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 15

Вот интересно, если они так спешат, отчего бы тогда было не выдвинуться одвуконь? Да они тогда это расстояние и вовсе за день покрыли бы. И не так вымотались бы, как сейчас. Но нет, отправились имея по одной лошадке.

Впрочем, это ведь тайная операция, а они выступают в роли наемников в поисках работы. А в такой ситуации заводная лошадь смотрится более чем странно. Ну вот зачем она им при охране каравана, который и без того плетется со скоростью пешехода? То-то и оно, что не нужна. Зато требует ухода и дополнительных расходов на содержание.

На ночь встали километрах в сорока от своей цели отмахав за день не меньше девяноста. Да еще и прежде чем позаботиться о себе, обиходили лошадей. Это животное насколько полезное, настолько же и капризное. У нерадивого хозяина быстренько ноги протянет, ну или копыта отбросит, это уж как кому.

Управившись с лошадьми, приступили к приготовлению ужина. За день устали настолько, что ни о каком сне не может быть и речи. Нужен минимум час, чтобы отдышаться, развеяться и сбросить напряжение. А то эдак завалишься и проворочаешься всю ночь.

Ну, а раз все одно время тратить, то и причин сидеть на сухомятке никаких. Каша приготовится достаточно быстро, а под горячее оно и спаться будет куда лучше. Еще и часовым придется бороться с сонливостью.

Пока ждали ужин говорили обо всем и ни о чем. К слову, вспомнили и о выселках. Эдак мимоходом, как о некоей ссылке для дружинников. Потому как туда в основном определяли новичков и командиров из старой дружины. Михаилу сделали исключение, потому как такие вои встречаются нечасто.

Вот так. То есть, если свои поминают о выселках, то тут все нормально, и Горазд стойку не делает. А как только распустил язык Пересвет, то непременно доложить по команде. Видел Романов как десятник обращался к сотнику, легонько кивнув в его сторону. И таки да. В свете этого вполне возможно, что сейчас бойцы забрасывают удочки, на случай заинтересованности Михаила. Если так, то не дождетесь.

– Михайло, а чего ты отмалчиваешься? – поинтересовался балагур Зван.

– Так, а о чем говорить-то?

– Да хоть о бабах, а то прямо как не родной.

– Ну ты прямо как мой знакомец: Если мужик не пьет, либо дюже хворый, либо дюже сволочь.

Вроде и не сказал ничего такого. Однако десяток грянул дружным хохотом. Вообще-то, и не десяток, а полная дюжина. Неровный счет, обычная практика в местных реалиях.

– Я запомню, – вытирая глаза, произнес Зван. – А можешь еще чего рассказать. А то браты мои шутки уж все знают.

– Ну, может тогда тишком тебе расскажу, а ту уж потом всем и поведаешь.

– Чего это потом? – вскинулся Добролюб, добродушный здоровяк, двадцати пяти годочков.

– Сейчас сказывай, – предвкушая веселье, подбодрил Михаила Ждан, коему на вид лет двадцать.

– Хм. – задумался Романов.

Обычно вроде знаешь множество анекдотов, но как только доходит до дела, они куда-то улетучиваются. Нечто такое витает рядышком, да никак не ухватишь. Правда, это не его случай. Он просто не может ничего забыть. Только подумал об анекдотах и только успевай выбирать.

– Ну, слушайте притчу. Малец приходит на торжище с туеском, протягивает пасечнику и просит наполнить медом. Тот чин чином наполнил до краев, а мальчонка и говорит, мол, я мед унесу, а монету мамка завтра занесет. Озлился пасечник, вот еще! И вылил мед обратно. Малец отошел в сторону, заглянул во внутрь и говорит, мол, а мамка-то права была, меду там хватит на то, чтобы несколько блинов заправить.

Так себе анекдот. Но и слушатели неискушенные. Он это уже давно приметил. Так что, прошел он на ура, высекая слезы, и подводя животы. Ржали как они стоялые все, включая и Горазда, с часовыми. Последние толком ничего не расслышали, но товарищи смеялись так заразительно, что они просто не удержались.

За первым последовал второй, а там народ начал наседать требуя еще и еще. Так и сыпал как из рога изобилия, пока каша не поспела. Им даже потребовалось еще какое-то время, чтобы успокоиться и наконец приступить к ужину.

В Тарнув прибыли во второй половине дня. И сразу же на постоялый двор, что в городище. Горазд отправился выяснять насчет «найма». Ну, или получить распоряжения от того, в чье распоряжение они прибыли. Михаил все еще прибывал в неведении, за каким собственно говоря. Понятно, что нужно будет тайно сопроводить какой-то груз. Но какой? Вот в чем вопрос.

С другой стороны, какая ему собственно говоря разница. Для него сейчас главное заработать доверие и влиться в коллектив. Что же до сбора информации, то это дело придется пока отставить. Если только исподволь начать выведывать опаивая новых сослуживцев.

Вообще-то, неплохо бы озаботиться зельем правды. Благо вся его прежняя память доступна в полном объеме. Но просто так его не приготовить. Кроме ингредиентов, которые на местном торжище купить не так чтобы и сложно, нужно еще и тихое место. Для изготовления настойки необходимо создать соответствующие условия.

С другой стороны, может ведь случиться и так, что потребного на торжище в Червене не окажется. Так что, часть можно прикупить и здесь, в Тарнуве. Правда существовала опасность, что его могут узнать, а потому придется идти в город в броне, да еще и со шлемом на голове. Н-да. Дурная затея. В кольчуге, еще бог бы с ним, но если еще и в шлеме, то он точно привлечет к себе внимание.

С другой стороны, кем был Лешек? Обычный мужик лапотник. Представить его в кафтане знакомые еще могли. Но в воинском обличии… Он и драться-то толком не умел. И на кулачные потехи никогда не выходил. Так что, сомнительно это. Опять же, он подстриг свою окладистую бороду, придав ей более аккуратную форму. Конечно так себе маскировка, но знавшие Лешека не достаточно близко, скорее всего его не признают.

В принципе, в плане отношений с паном Милошем, ничего страшного в этом нет. Михаилу проще самому заявиться домой, закрыть все вопросы, обеспечить семью реципиента, и отправиться дальше своей дорогой. Иное дело, как на подобное отреагируют дружинники и князь в частности. В свете-то зреющего заговора. Так что, лучше бы не отсвечивать.

– Лешек?

Твою в перехлест через колено! Память с легкостью подсказала, что этот полный надежды и неуверенности выдох принадлежит Марысе, жене реципиента. Михаил как-то к этому имени не пообвыкся, а потому и никакой реакции. Но это не отменяет того факта, что его узнали. Тут же представил себе свое лицо и не припомнил никаких особых примет. Даже родинок. И это хорошо. А вот если заставят раздеться. Да только кто же станет это делать.

Не подавая виду, Михаил спокойно расплатился за опий. Довольно дорогой иноземный продукт. Его тут используют в виде настоек как снотворное и успокоительное. Он же является и одной из составных частей зелья правды. Получив кисет с приобретением, он пошел было дальше по рядам.

– Лешек!? – уверенности в голосе ладной невысокой бабенки стало побольше.

Не иначе как приметила какой-нибудь характерный жест. Не останавливаясь провел ревизию своих движений, припоминая все до мелочей. Да вроде бы ничего такого. Но это для него. А вот для женщины которая пятнадцать лет прожила душа в душу и в любви, все видится иначе. Как там говорил горбун в месте встречи? «Бабу не проведешь, она сердцем видит». И уж тем более, если сердце это любящее. Девять деток народили. Правда, выжили только четверо. Двое старших, да две дочурки семи и пяти годочков.

– Да что же это такое! Быть того не может! Лешек, то ведь ты! – уверенности и надежды уже гораздо больше.

Если бы Михаил обернулся и уверил ее в ошибке, то, скорее всего, ничего и не было бы. Стушевалась бы баба, «ну как же так-то», и отстала в полной растерянности. Но он сделал вид, что его это совсем не задевает, в то время когда на голос Марыси оборачивались посторонние. Любопытно же. А Романов чуть не единственный упорно делал вид, что ничего не происходит.

– Лешек! – догнав и дернув его за локоть прикрытый кольчугой, требовательно произнесла она.