Бакалавр 1 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич - Страница 19

На всякий случай процесс завершил сигналом центральной нервной системы. Пуговку только на джинсах застегнул — зипером некогда заниматься, и что-то как надоумило меня шажок вправо сделать. Не большой. Боялся растянуться на зассанном полу.

Куртку джинсовую в районе пояса справа рвануло. На момент бы позже в сторону шагнул и заточка в правой почке оказалась, а не только материальный ущерб одежде моей нанесла. Даже не поцарапало меня.

То, что это заточка была, в тот момент я, понятно, ещё не знал. Потом уж это мне известно стало.

Глупость конечно, но в эту секунду я не о своей шкуре почему-то подумал, а о том, что куртку мне испортили. Вот ведь как бывает. Кому скажешь — не поверят.

Геройствовать мне не пришлось в данной туалетной баталии. Двери в заведение от удара, скорее всего ногой, с хлипких петель тут слетели. Всё как совпало, одновременно произошло. В туалет парни влетели, я даже повернуться не до конца успел, а в меня второй раз не ударили. Повезло просто. Ну и чуток замешкался на меня нападающий. Провалился после удара в пустоту. На ногах устоял, но второй раз ударить не успел. В смысле по мне. Так то он успел ещё своим оружием пару раз туда-сюда фрикции сделать, но меня опять не зацепил. Воздух туалетный только чуть всколыхнул.

В общем и целом — прошла беда мимо меня. Так можно крупными буквами и записать.

Глава 30 Под нож

От одной острой железяки увернулся чудом, так под нож попал…

Да, кстати, мужик, что хотел меня жизни лишить, немного даже знакомым оказался. Он тут же на рынке металлическими изделиями разными торговал. Хламом, по сути дела. Гаечные ключи бывшие в употреблении, гвозди разных размеров, водопроводные краны, болты, гайки ржавые и прочая ерунда у него на старой клеенке были обычно разложены. Утром приходил, раскладывался, до последнего стоял. Что-то и продавал, но не много. В разговоры с коллегами по промыслу особо не вступал, в течение дня водку не пил. Этим тут многие грешили. К вечеру иные уж и лыка не вязали.

Парни Саши его быстро куда-то утащили. Что там дальше и как было — мне неизвестно. Больше на рынке я его не видел. Но это уже потом.

Сегодня с утра у меня под ложечкой неприятные ощущения какие-то были. Побаливало как-то даже. Чуток подташнивало, во рту немного сушило, но это всё я на нервы списывал. Живцом мне предстояло побывать.

Есть не хотелось, аппетита не было, немного даже слабость какая-то забирала. А как вы думаете — в туалет под нож идти, это велика радость?

День как-то проходил, затем в отхожем месте геройствовал, а боль между тем вниз живота справа спустилась. Поплохело мне даже.

Саше после того, как с убивцем всё закончилось, сказал, что врачу мне надо показаться. Что-то с животом у меня. Не аппендицит ли. Так у одного парня из нашей группы в универе было. Он потом после больницы рассказывал.

Саша сам больницу не любит. Даже швы у него на голове не поехал в травму снимать. Когда время подошло, ему одна девица, используя свой маникюрный набор помогла. Щипчиками и ноженками ниточки повытаскивала. Петр мне об этом рассказал. Ну, как прикол про Десантника. Он при этом деле сам лично присутствовал. Саша ей за снятие швов даже пятнадцать баксов дал. Десятку и пятерку. Та очень рада была.

Так вот, попросил я Сашу помочь насчёт больницы. Я то в Кирове за всё время кроме рынка почти нигде и не бывал. Закрутило-завертело меня как-то. Рынок — магазин — бабушкина квартира. Вот и весь маршрут. Да и нахожусь то я тут шиш да маленько. Опять же это бабушкино выражение.

Поехали в больницу на самом краю города. Северной её Десантник назвал. Сразу с ним в приемное отделение зашли. Там такая табличка с названием висела.

Медицинского страхования тут как такового нет. Нет, его уже объявили, это Саша сказал, но что и как ещё мало кто понимает. Только начинается тут это дело. Полиса у меня не было, но про него никто вопрос не задал. Не обругали, не выгнали, а спросили на что жалуюсь. Парнишка молодой в приемном покое сидел, в очках, белом халате с закатанными рукавами. Типа врач. Скорее всего интерн. Слишком уж внимательный и толстая медсестра на него как-то снисходительно поглядывает. Хотя и по имени отчеству называет.

Жалобы доктор мои выслушал, на кушетку велел лечь, язык высунуть. Посмотрел на язык, даже пальцем по нему мазнул. Сказал, что язык обложен и суховат. Затем живот стал руками мять. Больно стало справа внизу. Доктор рукой нажмет, а потом быстро отпустит. Спрашивает — когда больнее? Так и так больно. Когда отпускает, вроде даже и больше. Потом он меня попросил на один бок повернуться и полежать, затем на другой. Опять вопрос задает — на каком боку не удобно лежать, не стало ли где в животе тянуть? Ответил честно. Потом ещё правую вытянутую ногу лёжа на спине медленно поднимал. Тоже больнее в животе стало.

Померяли у меня температуру, кровь из пальца взяли. Заподозрил парнишка у меня аппендицит, в отделение позвонил. Врач постарше спустился, с пол минуты живот мой исследовал. С диагнозом согласился. Оперировать, говорит, надо.

Саша домой не уехал, на стуле в приемном покое сидит. Никуда не вмешивается. Как про операцию узнал, с доктором, что постарше, переговорил. В стороночку его отозвал.

Десантник потом подошел ко мне и сказал, что всё нормально будет. Тот, что постарше меня прооперирует. Не интерн.

Саша уехал, а меня побрили и в палату на каталке как раненого какого на лифте подняли. Как будто сам идти не могу. Кстати, побрили не лицо, а живот и там, пониже.

Кольнули что-то, мне немного захорошело, вроде и живот почти прошел. Однако, обратного пути уже не было. Опять же на каталке из палаты в операционную уже везли.

Там у них как на конвейере — одного вывозят, другого ввозят. Город то большой, аппендицитов много. С каталки сам на операционный стол перелез. Зачем было меня сюда на каталке доставлять? Своими ногами вполне мог дойти.

Что там делали — не видел. На стол положили, белыми простынками накрыли, руки-ноги привязали. Не убежишь, даже если и дело не так пойдет. Да, перед этим ещё весь живот йодом намазали. Может и не йодом, но чем-то похожим.

Оперировали не больно. Довольно быстро, так мне показалось. Врач, что постарше, молодому всё рассказывал, что он делает. Тот, наверное, первые дни работает. Ну, всё правильно, сейчас начало августа — только ещё после института и начал он людей лечить.

С операционного стола опять на каталку переместили и в палату транспортировали. Тут таких как я уже четверо, я пятым буду.

Опять что-то кольнули. В руку и в ягодицу. В сон потянуло. Тут чудеса и начались. Дверь в палату как живая плавненько так открываться и закрываться сама стала. Но рядом то никого с ней нет. Это то меня и насторожило. Дальше больше. Эта дверь вдруг во все цвета радуги окрасилась, вот прямо так полосками. Яркими такими. Красный, желтый, зеленый… Ну и далее по списку. Глаза то сонные я так и вытаращил. Другие то пациенты спят, их про дверь спросить не могу. Видят они это тоже или одному мне после уколов мерещится?

Долго вопрос этот меня не занимал — в сон ещё больше потянуло. Глаза сами собой закрылись.

Утром, когда проснулся, никому про дверь рассказывать не стал. В дурку ещё отправят после хирургии. Надо это мне? Не очень.

Глава 31 День после операции

Утром в туалет захотел. Встать надумал, но соседи по палате, такие же аппендицитники сказали, что пока лежи. Утку из-под кровати дали. Вставать доктор должен разрешить, а то побежишь сам, запнешься, упадешь и швы разойдутся. Так или не так — кто знает? Может мужики в палате это сами придумали? Решил пока полежать, доктора дождаться.

Палата вся обшарпанная какая-то. Сто лет её наверное не ремонтировали — стены не красили и линолеум на полу не меняли. Местами краска даже со стен уже отпала, а на потолке следы от протечек. Залили чем-то с верхнего этажа, вот и остались следы.