Новая хозяйка блуждающей лавки - Гаврик Зинаида Владимировна - Страница 9

– Молчать! Молчать!

– Простите… Это я не над вами… – выдохнула я, с трудом взяв себя в руки.

– Фертюн из замка Дуршляпс, – закатывался тем временем чёрт, – ой, не могу…

– Замолчи, хамло мохнатое! – прикрикнула я на него.

– Чтоооо?! – оскорблённо взревел Фертюн. – Это я хамло мохнатое?! Да как ты смеешь, гадкая девчонка?!!

– Хи-хииии… Да ведь он меня не видит… – буквально прорыдал чертёнок. – Он думает… что ты к нему обращаешься!

– Упс, вот так подстава, – пробормотала я.

– Значит, так, – прошипел Фертюн. – Я хотел с тобой по-хорошему! Хотел, чтобы ты чувствовала себя гостьей, а не пленницей! А теперь пеняй на себя! Лавка на моей земле, а значит, она моя, вместе со всем содержимым! И вместе с тобой! Так что теперь ты принадлежишь мне! Можешь поверить, у меня большой опыт укрощения нахалок, которые не знают, что такое хорошие манеры!

Он с угрожающим видом шагнул к прилавку, но внезапно запнулся и встал, как вкопанный, заворожённо глядя куда-то вправо. Его лицо приобрело странное блаженное выражение. Он будто разом забыл, что собирался сделать, да и вообще выглядел каким-то одурманенным. Я проследила его взгляд и увидела на одной из подставок на прилавке сувенирную картинку, нарисованную на овальном срезе дерева. Картинка была вполне себе умиротворяющей: длинноволосая русалка на камне задумчиво смотрит на болотце с кувшинками.

– Чего это он? – спросил заинтригованный чертёнок, подлетая поближе.

– Ооо, какая красота, – выдохнул Фертюн. Честно говоря, я его мнения не разделяла. Да, неизвестный художник изобразил всё очень реалистично, с большим вниманием к деталям. Однако лично мне изображение казалось каким-то настораживающим. Будто бы что-то с ним было не так.

Хозяин замка Дуршляпс шагнул ближе. Я перевела взгляд на него, а когда снова посмотрела на картинку – вздрогнула. Теперь русалка подняла голову и таращилась прямо на нас. В её глазах горели два жутковатых зелёных огонька.

Фертюн протянул руку к картинке.

– Нет! – воскликнула я, но сделать ничего не успела: едва коснувшись поверхности, он словно растворился в воздухе, чтобы через мгновение возникнуть на изображении, по пояс в болоте. Вид при этом у него был крайне озадаченный.

– Вот так поворот! – восторженно закружился в воздухе мохнатый хохотун.

– Тебе как будто это нравится, – заторможенно отметила я.

– А тебе нет? Этот Фертюн, вообще-то, хотел тебя… того! Укрощать!

Он завис перед моим лицом, ненадолго закрыв от меня изображение. Зря. За этот промежуток времени оно снова успело измениться. И сильно! Умиротворяющая картинка превратилась в кадр из фильма ужасов! Над бледным парнем, увязшим в болоте уже по грудь, нависала русалка. Только вот теперь она совсем не казалась очаровательной! Нежные ручки превратились в птичьи лапы с изогнутыми когтями, кожа на лице посерела и частично облезла, а милая улыбка сменилась оскалом, обнажавшим длинные частые зубы, как у акулы. И это не всё! Из болота тут и там теперь торчали костлявые руки, будто оттуда собиралась вот-вот восстать армия мертвецов.

– Нельзя отводить глаза! – догадалась я. – Иначе Фертюне… Фертюну конец!

– Ему всё равно конец! Лавка его наказала! И обратно она его не выпустит!

– Ну нет! – зарычала я и пнула прилавок, не переставая тем не менее смотреть на картинку. – Ты его выпустишь, гадкая лавка! Что за игры такие? Это ты нас сюда притащила! Парень не умрёт только из-за того, что меня насмешило его имя!

– Замолчи, а то она разгневается, – испуганно пискнул чёртик.

– Да плевать! Не позволю! Я хозяйка здесь или нет?! Не желаю быть хозяйкой лавки-убийцы!

Как ни странно, это сработало. Раздался всплеск и откуда-то из пустоты на пол с шумом выпал Фертюн, весь обляпанный коричневой болотной грязью. Выглядел он глубоко потрясённым: лицо белое, в глазах ужас, зубы стучат. Картинка же снова стала прежней: русалка похорошела, вернулась на камень и застыла с мечтательным видом.

Внезапно до меня дошло, что, увлёкшись происходящим, я совсем забыла, что нахожусь во сне. А ведь и правда! Чего, собственно, я так переполошилась? Чудеса… Просто в этой лавке всё казалось чересчур реальным. Настолько, что, когда я находилась здесь, наоборот, моя настоящая жизнь, работа и даже мой жестокий шеф представлялись чем-то вроде сна. М-да. Главное – не сойти с ума и не перестать различать сон и реальность.

Тем временем потрясённый чертёнок, будто огромный шмель вокруг цветка, летал вокруг благоухающего гнилым болотом Фертюна.

– Лавка тебя послушалась и отпустила его! – наконец, воскликнул он. – Невероятно!

– Угу. Правда, не удивлюсь, если он теперь будет избегать на всякий случай любых водоёмов и миловидных девушек с вьющимися волосами. Впрочем, главное, он жив, а значит, всё в порядке.

– Ну я бы не сказал, что всё, – заметил чертёнок, подлетев к окну и притиснув к стеклу пятачок. – Сюда движется орава перевозбуждённых мужиков. Думаю, они потеряли нашего Фертюню. А учитывая, что мы испачкали ему бантики и оставили глубокую моральную травму, вряд ли стоит рассчитывать на мир и дружбу.

Я подошла к нему и выглянула на улицу.

В этот раз лавка «приземлилась» в саду. Этот сад мог бы быть очень красивым. Однако Фертюн, очевидно, имел специфический вкус. Поэтому все деревья и кусты были варварски подстрижены и… украшены бантиками. М-да. Пожалуй, отныне слово «Фертюн» я буду употреблять как синоним безвкусицы.

В отдалении виднелся замок из белого камня, вполне себе величественный. Название «Дуршляпс» совсем ему не подходило. И от этого замка к нам бежала стража. «Помни, это сон!» – сказала я себе, но почему-то всё равно забеспокоилась.

– Фертюня… тьфу! Фертюн! – ласково позвала я, задев его за плечо. – Иди, тебя там потеряли. Скажи своим стражникам, что нас лучше не трогать. А я за это тебя живым выпущу. Разойдёмся мирно, и никаких обид. Договорились?

Он поднял на меня безумные глаза, потом открыл рот и что-то прохрипел.

– Что? – переспросила я с ободряющей улыбкой.

– Сх… схватить! Убить!

– Кажется, миром разойтись не получится, – подытожил бесёнок. – Но ты не волнуйся. Лавка сейчас наверняка переместится.

– Угу. Или я проснусь.

Он посмотрел на меня с жалостью, но ничего не сказал. Мы молча уставились в окно и принялись ждать, стараясь не слушать угрожающее бормотание Фертюна за спиной.

Ничего не менялось, разве что мужики приближались.

Когда им до цели оставалось буквально несколько шагов, мир за окном внезапно размылся и исчез. Казалось, будто кто-то переключил канал телевизора. Вот только-только транслировали украшенный бантиками и залитый солнцем сад, а теперь перед глазами возникла дождливая вечерняя улица, в мокрой плитке которой отражались отсветы фонарей. Из подворотен выползал белёсый туман, облизывая чёрные стены двух и трёхэтажных каменных домов.

Я обернулась. От Фертюна не осталось даже грязной лужицы.

– М-да, мрачное местечко, – протянул чертёнок и внезапно уселся мне на плечо. – Знаешь, по-моему, лавка обиделась на тебя за грубость и нарочно тянула с перемещением до последнего. Хотя вообще странно, что ты смогла заставить её вернуть Фертюна. По слухам, она очень своевольна.

– Так и я не сахар! Если ей нужна шёлковая хозяйка, то она явно ошиблась с выбором. Ещё надо посмотреть, кто из нас вреднее.

Я самодовольно фыркнула, шагнула к прилавку и внезапно запнулась за торчащую половицу. Чтобы не упасть, пришлось схватиться за полку. Полка пошатнулась, один из стоящих на ней кувшинчиков упал на бок и из него прямо мне за шиворот посыпался какой-то песок, от которого тут же страшно зачесалась кожа.

– Вреднее, говоришь? – хихикнул чертёнок, пока я одновременно ругалась и чесалась.

К счастью, зуд довольно быстро начал стихать.

– Если ты наградила меня какой-нибудь сыпью или вызвала аллергическую реакцию… гнев мой будет страшен! – прорычала я, доставая злополучный кувшинчик.