Роза (СИ) - Алексеев Александр - Страница 14

— Ничёсе. — заинтересованно произносит Колобок, — Это что? Роза пошла с маршалом разговаривать?

Подходим к приоткрытому кабинету заведующей. Из-за двери слышен голос спасительницы куртизанок:

— Павличенко Роза… Да, подруга… На фронте познакомились, теперь вместе работаем… Снайпер… Тоже снайпер… Капитан. Сейчас завхоз в гостинице… Да, он сейчас ей помогает. Зря Вы так про Дашу. Ваш сын рядом с ней становится лучше. Вчера встал на защиту попавшей в беду женщины. Защищал её от бандитов… Нет, не Дашу. Хорошо, передам. И, Вам всего доброго, Елена Михайловна.

— Лёвина мама звонила, — выйдя из кабинета, информирует нас соседка, — Переживает за сына. Просит вернуться в Москву.

Тут сын появляется. Держит Дашу за руку и как в детском саду скачет вместе с ней под дашину песенку. Увидев нас прыгающая пара остановилась.

— Опять звонили? — догадывается Булганин. Смотрит на Дашу, и говорит подслушанное от меня, — Сегодня праздник у девчат. Сегодня будут танцы…

8 марта — день праздничный, но рабочий. Сидим с Масловым в актовом зале ГАЗа на собрании типа партхозактива. В повестке дня — пять вопросов. Наш последний.

В конце выходит Маслов и зачитывает про нововведения и обязательства команды на сезон. Когда говорит про класс «А», значительная часть аудитории оживляется. Слышны выкрики: «А, ЦДКА к нам приедет?», «А, Бобров?». Маслов говорит:

— А вот вам одноклубник Боброва и ответит. «Восходящая звезда», как пишут газеты. Через год за нас начнёт играть.

Выхожу. Здесь не очень-то принято молодым рот раскрывать без команды сверху. Многие смотрят заинтересованно. Некоторые скептически кривят губы. Мол не богатырь и слишком юный для спортивной звезды. Представляюсь.

— Чтобы видеть звёзд футбола и хоккея, нужно полностью пересмотреть программу поддержки заводских команд мастеров. Нужны лучшие молодые игроки которые составят команду. Команду, которой будет гордиться завод и город. За границей есть такое слово «имидж» — это образ. Образ нашего завода — это грузовики ГАЗ и автомобиль «Победа». Наша цель — чтобы все люди воспринимали горьковское «Торпедо» именно так — команда-Победа.

С места выкрик:

— Что-то мы про футболиста Жарова не слыхали.

— Ещё услышите, — говорит Маслов, — Я это вам гарантирую.

Пока стою на остановке читаю «Комсомолку» от пятого марта. Ну, как читаю… Первые три страницы — списки изобретателей награждённых Сталинскими премиями. Такое можно читать только иностранцам изучающим русский язык и русские фамилии. На четвёртой странице байда про борьбу за мир и перевод статьи из нью-йоркской газеты «Дейли уоркер»: «Социалистическая экономика устроена по-иному. Она ставит на первое место человека, а не прибыли. Промышленность работает в интересах благосостояния людей, а не прибылей одного процента населения.» Далее комментируется перевод рубля на золотую базу и повышение курс рубля. «Это решение советского Правительства делает рубль единственной валютой в мире, имеющей золотую основу.»

А во время ельцинской инфляции и дефолтов бумажный рубль превратится в «деревянный». Чтобы купить американский бакс нужно было отвалить тысячи рублёвых фантиков…

Выхожу из трамвая. Роза несёт в сторону гостиницы посылочный ящик. Подхожу, забираю ношу.

— Это фотографии, — говорит соседка, — Мы с комбатом(сейчас он полковник уже), когда встретились после войны, вспомнили про синявинские высоты где полёг почти весь батальон. Командир тогда после отхода на переформирование напряг дивизионного фотографа, чтобы переснял на плёнку всех наших погибших товарищей. А я предложила, чтобы на девятое мая местные школьники пронесли по городу фотографии бойцов нашего для меня вечно живого сто шестого батальона. Вот плёнки и пригодились. Больше трёхсот фотографий…

Так этож «Бессмертный полк».

А Роза продолжает:

— Сониных брата и сестрёнку милиция вчера у барыги на соседней улице нашла. Если что то я их на себя запишу, как Елена. Её дети в блокаду умерли, а эти, что сейчас её мамой зовут, ей с Привокзальной достались.

— А что? С Соней может что-то случится?

— Может. По воровским понятиям за предательство — смерть.

Вижу, как из автобуса у гостиницы люди выносят музыкальные инструменты. Евстигнеев тащит бочку и тарелку. Замечает нас, останавливается. Знакомлю Женю с Розой. Она спрашивает, нужна ли помощь.

— Возьмите тарелку, а я чарлик из своей кухни захвачу. Ребята свои дудки сами отнесут и начнут со знанием дела кирять за сценой. На разогреве кто-то из ваших лабать будет. Парни как раз дойдут до кондиции…

Помогаем девушкам. Лёва берёт гармонь, Вася потащит табуретку. Мне вручают рамку с военным фото. Дарья кивает на портрет:

— Вот с нами праздновать будет. Наша Роза её стрелять учила. Она тоже Роза. Их в части так и звали «две Розы». Хоть они и разные совсем, а после занятий везде вместе были. Наша серьёзная, какое-никакое начальство, а та веселушка-проказница. Младшая Роза до армии воспитательницей в детском саду работала. Знала много сказок и так их смешно вечером рассказывала… Ещё обе Розы любили танцы… Это службе не мешало, они обе были стрелкИ от бога. Наша Роза как узнала, что Шанину в сорок пятом под Кёнигсбергом убили — в больницу попала. Они как сёстры были…

В актовом зале установили столики для гостей. На переднем плане начинали праздновать две непохожие компании. В первой все были дорого одеты и были подчёркнуто вежливы с дамами. Я узнал несколько человек бывших на собрании партхозактива. Во второй во главе стола сидел, вероятно. местный авторитет. Он с приближёнными закидывался водкой и хавчиком. К этой криминальной компании смело прошествовала девушка с третьего этажа. Села на предложенный стул, лихо заголив бедро…

— Машка-Сотка. Поубивала бы таких, — прошипела подошедшая Роза.

Тут вошёл Владимир Владимирович. Кивнул авторитету и уселся с первой компанией. В глубине зала все столики были заполнены. Сейчас начнётся. Дарья вышла на сцену. Поставила рядом портрет подруги.

— Мурку давай, — скорчив недовольную рожу, сделал заказ представитель криминала.

Артистка даже и бровью не повела. Привыкла к такому, наверное. Поправила гимнастёрку, пилотку, и начала… https://youtu.be/SkQNO13_2jk Наша Дарья-Эх дороги, пыль да туман.

Даша поёт ещё пару песен, а затем на сцену лезет наглый гопник. Берёт девушку за шиворот:

— Ты, что шмара по-хорошему не понимаешь? Тебе «Мурку» заказали… Не уважаешь, бля?

Даша без страха смотрит парню в лицо. Лёва выскакивает на сцену пытаясь оттолкнуть хулигана, но получает мастерский удар под дых и садится согнувшись на ступеньки. Роза удерживает меня и кричит авторитету:

— Хрящ. Убери своего бойца, а то мы ему портрет попортим.

— Сёма. Ша! Не порть людЯм праздник! Бабы тоже люди! А-ха-ха! Ты сегодня итак одной подарок сделал. Смотри, не пожалей. А гостя ты зря обидел…

Гопник хлопает Лёву по плечу, уходя со сцены:

— Извини, зёма. Ошибочка вышла.

Даша, посмотрев в зал на вставшего к стеночке Булганина, объявляет:

— Следующая песня посвящается моему другу из Москвы.

(https://youtu.be/e4ZJ5fae0A8?t=2 Наша Дарья — Сормовская лирическая (вариант 2))

Дарья, закончив выступление, уходит со сцены. За кулисами происходит какая-то движуха. Кто-то падает смачно матерясь. Наконец музыканты высыпают из разных областей засценья на обозрение публики. Скрипач в чекистской кожанке объявляет следующий номер:

— «С одесского кичмана». Эту песню товарищ Утёсов спел товарищу Сталину в Кремле.

(https://youtu.be/VbLXPfhhL_E?t=1 Татьяна Кабанова. С одесского кичмана)

Далее последовали «Мурка» и прочая классика жанра. Зайцева пошушукавшись с Колобком встала из-за стола. Лыбящийся Васечка тоже встал и покивал нам типа «пора и честь знать».