Горное селение (СИ) - Логинов Святослав Владимирович - Страница 2

— Ещё чего хотите? — насмешливо спросил Арчен.

— А ещё!.. — выкрикнул Хотич. — Ещё чтобы каждый дал тебе по морде, а ты стоял и просил прощения!

— Это ты замечательно придумал. Только смотри, как бы хотелка не отвалилась.

Вместо ответа Хотич выдернул гостинец из руки Луры.

— Отдай! — звенящим шёпотом потребовала девочка.

— Вот ещё!.. — Кажется, Хотич собирался запихнуть леденец себе в пасть, но ничего сделать не успел, потому что стоящий с безразличным видом Кудря, внезапно ожил, залепил Хотичу звонкую плюху, вырвал из его лапы многострадального василиска и вернул девочке.

— Девчонку не замай! Не по-мужски это.

— Спасибо тебе, — произнёс Арчен.

— Ишь, ты, какой мы вежливый! — пропел Никол. — Посмотрим, как ты будешь благодарить, когда станем тебе чистить морду. Но сначала деньги на кон, всё, что осталось.

— А не пошёл бы ты задней тропкой? Тоже нашлись храбрецы, семеро на одного, да ещё с палками. Не стыдно так воевать?

— Правда за того, кто сильней. Сильней мы, поэтому нам тебя бить не стыдно.

Такая перепалка могла продолжаться довольно долго, прежде чем кто-то распалится настолько, что ударит первым. Но Арчен, у которого обе руки были заняты, громко объявил:

— Положим, вы меня забьёте до смерти, но до этого я вам всем перемажу морды белой ртутью. Я буду себе в могилке отдыхать, а вы мучиться отравленными уродами. Ну, как, идёт?

— Ладно, — сдался Никол, — ступай целым. Нам за твою девчонку отвечать интереса нет. Но мы тебя ещё встретим, когда ты будешь без малой и без ртути. Так что готовь харю к чистке.

— А ты готовь жопу к порке. Когда я леденец покупал, Порш, твой отец, деньги обнюхал и спрашивает: «Откуда у тебя?» Взрослых обманывать нельзя, особенно Порша, он всякую монету насквозь видит. «В палку, говорю, выиграл». — «Мой там был?» — «Как же без него». — «Теперь понятно, кто лапу в кассу запускает. Увидишь его, скажи, чтобы тут же домой шёл».

Никол побледнел, злобно выдохнул: — Ну, всё, тебе не жить, — но, хочешь — не хочешь, побежал к дому.

Арчен с сестрой ушли, провожаемые враждебными взглядами оставшихся.

О том, что нищий мальчишка покупал белую ртуть, а потом размахивал ею, угрожая сверстникам, в тот же день знало всё село. Сам лавочник о таких покупках помалкивал. Секретность в подобных делах соблюдалась им неукоснительно.

В шалаше у Муравы было жарко, словно только что истоплена несуществующая печь. Мурава оглядела сына, задержалась взглядом на сахарном василиске в руках дочери.

— Что так долго?

— С мальчишками стыкнулся. Пристали, чтобы я с ними в палку сыграл. Вот выигрыш — Арчен достал из кармана несколько медяков, протянул матери. — И ещё Лурке гостинца купил.

— А если бы проиграл?

— Вот ещё… Из них никто играть не умеет. Стараются волшебством взять, а камень так не кинешь, особенно, если другие своими чарами тебе мешают.

— Как знаешь. Но играть больше не надо, и выигрышем не хвались. А ты, Лурочка, часть гостинца до завтра отложи. Он хоть и сахарный, но василиск. Окаменишь язык, чем лечить будем?

— Я его в коробочку положу и буду каждый день немножко лизать.

На том и закончилось обсуждение последних событий в бедной хижине. А истошные вопли Никола, которого отец отучал лазать в денежный ящик, были слышны по всему селению.

За околицу обитатели селения не выходили, почитай что, никогда. Сразу за покосившимся частоколом начинался непролазный кустарник, а за ним — мокрый лес, исполненный всякой чертовщины. Что делать в лесу народ не ведал, да и обычай туда соваться не велел. Вся жизнь селения сосредоточена здесь, а в лесу ничего нет, кроме бед, несчастий и опасного зверья. Поэтому никто не знал, чем занимается в запретном лесу вдова Мурава вдвоём со своим сыном.

Неподалёку от своего жилища они нашли поляну, которая располагалась рядом с пригорком, но при этом была изрядно мокрой.

— Это оттого, — рассудила Мурава, что под слоем мха находится родник. Жаль, что он сильно зарос и выбиться наружу не может.

Вниз по склону у селения была свалка трофеев минувших войн. Там среди ржавых мечей и броней Арчен отыскал вполне годную лопату. Трогать вражий инструмент запрещалось, но семь бед — один ответ; этой лопатой Арчен безо всякого колдовства принялся расчищать заглохший родник.

Прелый лист, перегнившие ветки, упавшие с ближних деревьев, тяжёлая глинистая грязь; выгребаешь всё это, и в руках рождается тянущая усталость. Колдовать в ожидании результата, куда проще. Без волшебства получается трудная, неблагодарная работа, какой, по слухам занимаются люди вне селения.

На оружейной свалке ржавело немало боевых топоров, но по сути дела это были клевцы, которые не годились для работы по дереву. Наверное, если хорошенько поискать, можно найти и плотницкий топор, но Арчен не стал возиться и, выбрав себе мечишко по руке, в кустарнике нарубил палок, каких мальчишкам хватило бы для игры на сто лет. К тому времени к выкопанной кринице пришла мать. Набрала мутной воды в старенькую кадушку, высыпала туда весь пакет белой ртути и щедро окропила лесную подстилку вокруг родника, а также кучу выкопанной Арченом грязи, разом изничтожив червей, мокриц и прочую живность, копошившуюся в мокрети. Остаток раствора вылила прямо в криницу. Вода в ямине сходу просветлела, стала с виду кристально чистой.

— Пить не пробуй, — сказала мама, — и мыться тоже. Отравишься.

— Как-нибудь понимаю, — ответил Арчен, вгоняя палки в мягкую почву. Рукой вгонял, безо всякого камня.

Теперь никакие сороконожки, уховёртки и пиявицы не могли заселить сырые берега, а яд из криницы не проникал в лес.

— Родник галечки и песок на дне помоет, — проговорила Мурава, — а берега пообсушит. Мокреть не от воды образуется, а от гнили. Яд вымоется и утечёт, но к тому времени ручеёк сам себя защитит. Через годик воду отсюда пить можно будет.

— Мне бы сейчас помыться. Вспотел, словно каменье весь день ворочал.

— Придётся потерпеть. Дома вода есть, там помоешься.

— Дома мутная, — а тут — вон какая красивая. Лучше покупной.

— Ага. Среди грибов самый красивый — мухомор. Но попробуй его съесть.

Что скрыто в лесу, то у чёрта на куличиках спрятано. Если не знаешь, что ищешь, то ни за что не найдёшь. Но всё же, Арчену было неспокойно: как поживает освобождённый родник? А возможно, сверхчувственное знание подсказало: пойти и проверить.

До родника было ещё довольно далеко, когда до Арчена донёсся подозрительный шум. Вроде бы звуки ударов, треск и, кажется, невнятное пыхтение.

Арчен припустил бегом и увидел, что вся его работа пошла прахом. Колья, которые он старательно вгонял в землю, были выдерганы и по большей части переломлены. Виновник раздрая — Никол, склонился над криницей и полоскал руки в обманчиво чистой воде.

Мальчишеская ссора или стычка начинаются с долгих слов и взаимных оскорблений. Но бывают случаи, когда весь ритуал отправляется василиску под хвост, и, вместо ругани, следует сразу бить.

Арчен схватил одну из уцелевших палок и со всей мочи саданул Никола по откляченной заднице. Никол разразился дурным басом. Очевидно, рубцы, оставленные отцовской плёткой, ещё не вполне зажили, и удар пришёлся по больному. Никол и вовсе бы кувырнулся в ядовитую купель, но Арчен ухватил его за шиворот и ещё раз отоварил палкой по распухшим ягодицам. Никол, как сын лавочника, должен был бы знать, что значит слово «отоварить». Но сейчас он забыл даже такой торговый термин, как «дать сдачи» и не мог наколдовать простейшего защитного заклинания. Ему оставалось непотребно голосить и сучить ножонками. Хорошо хоть никто из банды не видал позора своего предводителя.

Наконец, Никол сумел вырваться. То ли нервалимая курточка почувствовала, что сейчас порвётся, и выскользнула из рук Арчена, то ли сам Арчен устал держать наказуемого и, саданув последний раз по многострадальным ягодицам, отпустил Никола. Тот, забыв про боль в филейных частях, отбежал подальше и лишь там закричал: