Протянуть судьбе руку (СИ) - Ами Ксения - Страница 17

Через некоторое время Артур уже сидел на своем привычном месте в парке. Сегодня был теплый день, сухой, но абсолютно не солнечный. Тучи плотным покровом затянули небо. И вроде бы даже дождя не обещалось. На самом деле, Артура несколько радовала такая погода. Без Киры не хотелось радоваться. И солнцу радоваться тоже не хотелось. Еще и Ирина словно испытывала терпение Артура на прочность. Так и не приняв новость о разводе, женщина еще более рьяно предпринимала всяческие попытки помириться. Она приходила в офис, звонила, строчила смски и заявлялась в квартиру. Даже Артему названивала с вопросом, почему же Артур не отвечает ей. Не помог и откровенный разговор, во время которого мужчина признался, что полюбил другую. И развод хочет максимально комфортный для обеих сторон. Ирине отошла бы по договору приличная компенсация в виде денежной суммы и квартиры в центре. Но та уперлась практически рогами и отказалась сдаваться. Хотя было видно, что нет между ними никаких чувств и не было никогда. Единственной женщиной до Киры, которую любил мужчина, была его мама. А Ирина и Артур лишь мучают друг друга, притом, что женщина даже отпустить боится. Она красива, умна, имеет прекрасное образование. Еще могла бы найти действительно любимого мужчину. Что же делает с людьми элементарный страх потери комфортной, такой уже привычной раковины.

Мужчина повернул голову в сторону. Там, вдали раскинулось старое дерево, возле которого сидела Кира в их первую случайную встречу. Толстый, широкий ствол с раскидистыми ветвями, темно-зеленой кроной. Сейчас возле него весело играли ребенок лет четырех в ярко-оранжевом комбинезоне и забавный щенок темно-коричневого оттенка с огромным белым пятном на морде. По-доброму усмехнувшись, мужчина встал со скамьи и, сунув руки в карманы растянутой толстовки, побрел по аллейкам парка прочь. Подписание договора нельзя было перенести или отложить. Сейчас Артуру, разумеется, было наплевать на бизнес в целом, но он обещал брату. А обещания мужчина выполнял при любом положении дел.

Часть 22

Кира.

— Хоть по ночам снись, нежной тоской, жаль… Ранит стрелой мрак, вырвет из рук крик… Не уходи так, не исчезай вмиг… Не улетай, знай — мир без тебя пуст, даже родной рай не оживит чувств… Там, где тебя нет, я не хочу быть…* — Тонкий, слегка хриплый голосок раздавался из уст девушки. Уставший, слабый, будто и не ее вовсе. Свернувшись практически в клубок, Кира напевала одну из любимых песен. Сейчас текст как никогда ассоциировался с Артуром. Он был ей нужен. И так сильно важен. А она даже не сказала ему об этом. Но надежда на встречу еще теплилась в сердце Киры.

По подсчетам самой Киры, которые она старалась вести ежедневно, прошло практически три месяца с момента похищения на кладбище. Но никто за ней так и не пришел. Хотя, иной раз Кира замечала раздраженное поведение Игоря. Он бывал обеспокоенным, хоть и старался не показывать виду. И дом он практически не покидал. Сделав определенные выводы, Кира поняла, что это не просто так. Значит, ее ищут. Значит, ему опасно покидать территорию и показываться в людных местах. И это вселяло веру, что свобода не за горами. Каждый день она ждала, что вот-вот откроется ненавистная глухая дверь и покажется лицо Артура. Или Артема. Кого-то родного.

Только это помогало Кире держаться. Она предпринимала любые попытки к бегству, на какие только способно было ее тело. Она больше не желала быть ведомой жертвой. Овцой, которую рано или поздно забьют как скот. Девушка хотела жить. Той жизнью, которую едва ли успела рассмотреть. Решать самой, как жить, где и с кем. Для скорейшего восстановления, Кира старалась разрабатывать, разогревать ослабшие мышцы. Сбегала в открытую дверь при малейшей возможности. Лезла к небольшому окошку практически у самого потолка. Дралась, кусалась, царапалась, швыряла посуду и даже разбила о голову Игоря тарелку. Но попытки были тщетны. Окно не открывалось, а разбить было нечем. Костяшки пальцев, сбитые о стекло, достаточно долго заживали. Посуду заменили на алюминиевый сплав. Легкая, не разобьется. Не поранит никого, включая саму Киру. Так Игорь пресек саму возможность самоубийства. Дверь стали контролировать еще тщательнее. Из-за ее самого длинного забега, во время которого Кира смогла выбежать в гостиную первого этажа, поставили дополнительную решетку на лестнице. Так что, теперь даже подъем вверх был заблокирован. Внутри комнаты, где прибывала Кира, не оставили никакой мебели, кроме ведра и кушетки, даже плафон сняли. Она уж было попыталась оторвать кусок металлической трубки, но Игорь быстро донес ей, что иначе будет сидеть в наручниках круглосуточно. Мыться в душевую муж водил ее лично, предусмотрительно не оставив ни одного предмета в тесной кабинке, кроме небольшой губки и куска мыла. Иногда девушка смеялась, думая, что похожа больше на чрезвычайно опасную преступницу.

К слову, об Игоре… По началу его даже забавляли перемены жены, как рьяно она борется с ним. Точнее пытается бороться. Но чем дальше Кира заходила, тем большую агрессию вызывала. Он бил ее. Не как женщину. Ногами, руками, по всему телу. Разве что голову больше не трогал. Иногда Кира буквально летала по подвалу. Игорь останавливался лишь тогда, когда замечал, что она уже потеряла сознание. И еще большую ярость в нем порождал тот факт, что Кира не прекращала попыток. Как бы сильно он не бил ее. Даже лежа в крови. Она приходила в себя и пыталась снова. Снова и снова. Бить он ее не боялся. Как не пытался, а Кира не забеременела. Всем нутром она отвергала его, и малейшую возможность иметь от Игоря детей. За что получала еще порцию ударов. Иногда приходил кто-нибудь из охраны, оттаскивая невменяемого Игоря от полубессознательного тела. И действительно он останавливался. Кира все еще нужна была живой. Не целой. Лишь живой, способной подмахивать ему подпись на нужных документах. Даже если у них никогда не будет детей, Игорь думал, что наследников ему многие мечтают подарить.

Через некоторое время Кира начала понимать, что такими темпами ее организм не выдержит. И она просто больше никогда не проснется. Отчасти, ведь прекрасный выход. Но, несмотря на всю боль, которую девушка мужественно терпела, у нее ни разу не возникло мысли свести счеты с жизнью. Еще поборется. Нужно только набраться терпения. Следить, слушать, ждать. И ведь тактика поведения возымела свои плоды. Раны стали заживать быстрее, потому что побоев стало гораздо меньше. Мужу нравилось ее нынешнее поведение. Игорь упивался тем, что смог покорить зарвавшуюся девку. Кира же покорно соглашалась, про себя стискивая зубы, не желая допускать даже мысли, что она сдается.

— Вставай! Сейчас же! — Игорь вихрем ворвался в небольшое помещение подвала, распахивая до сих пор не смазанную в петлях дверь. Девушка приподнялась на кровати и повернулась к мужчине лицом, в ожидании, не произнеся ни слова.

— Уезжаем мы, дорогая. Уже через несколько дней сможем жить далеко. И эти вездесущие ищейки нас не найдут. — Мужчина зло усмехнулся. — Еще и эта чертова баба. Видите ли, ничего у нее не выходит, и бороться за брак она больше не хочет. Отлично, а мне что делать? Беги, пока не догнали. Вот и вся помощь. Но мне не привыкать решать проблемы в одиночку. — Кира сделала максимально непонимающий вид, мысленно цепляясь за его слова. Ирина отказалась от Артура. А если они так скоро покидают город, значит, ее все еще ищут. Несмотря на несколько месяцев. Ее не забыли, не задвинули в дальний ящик. Она нужна там. Там, где ее любимый мужчина.

— Ты, драгоценная жена, вела себя так покорно. Доставила столько радости мужу. За это ты заслужила подарок. Мне тут донесли благие вести, что нашу городскую квартиру больше не пасут. А это значит, что мы можем в нее вернуться, и я дам собрать тебе памятные вещи. Отправляемся сейчас же, нет времени ждать. А город покинем на рассвете. Давай, пойдем. — Игорь жестко подхватил Киру под локоть, и, удерживая, повел сначала из комнаты, вверх по лестнице и наконец, прочь из дома. Кира с непривычки жадно глотала воздух. Сентябрь был прекрасен. Теплый, красивый, солнечный, практически без дождей. Она наблюдала из своего небольшого окошка. А воздух был такой сладкий. Теплый ветерок перебирал небрежные, порядком отросшие, огненные кудри.