Если Уж попал в зелье... (СИ) - Марикава Рэй - Страница 32

Боль сжала сердце — по щекам потекло. Она села на скамейку. Больше всего на свете ей хотелось, чтобы тётушки были с ней заодно — как раньше. Чтобы можно было всё им рассказать! Мартиш Эрлин… Он, безусловно, сильный маг. Сразу согласился помочь. Только Драг после этого как-то… закрылся, что ли? Уполз в лес — сказал, у него дела. Дело-то обычное, конечно. Фамильяры покрупнее — волки, лисы — те вообще не живут с ведьмами — колдуньи пользуются заклинанием вызова при необходимости. Она вспомнила, как мечтала о том, что её фамильяром будет медведь. Зверь до сих пор снился. Иногда. Особенно после зелья — Драг настаивал, чтобы она его пила. Уж таскал пузырьки в лес. Что он там с ними делал? Проводил ритуал? Так или иначе, их связь с Драгом стала очень прочной. Вот сейчас его нет, и как-то… Непривычно, что ли? Никто не роется в волосах, не шипит в ухо.

— О чём задумалась? — бархатный мужской голос заставил вздрогнуть.

Эрлин, как всегда в плаще с надвинутым на глаза капюшоном, склонился над девушкой. И почему он всё время скрывает своё лицо? Оно такое… Красивое. Кожа покрыта золотистым загаром, синие глаза. Он словно отшельник, этот маг — ведёт себя так, будто знает саму суть мироздания, и дела мирские его не интересуют. Горсть амулетов на шее — от каждого веет такой силой — дух захватывает! Она, наверное, краснеет, когда видит его. Сердце бьётся часто-часто, колени трясутся, ладони потеют. Драг, конечно, в чём-то прав, когда намекает на то, что она к магу не равнодушна, но…

Мечтать о Мартише Эрлине — всё равно, что влюбиться в его величество Лабрия или хотеть луну с неба. Так что… Какая разница? Он всё равно на неё никогда не посмотрит.

— Лита? — маг рывком откинул капюшон — сердце ведьмы остановилось — он… он прекрасен, когда так делает! — Лита, что-то случилось? Ты в порядке?

— Кто? Я?

— Ты, — терпеливо пояснил придворный маг.

— Я? Да! В порядке.

— Это радует. Где червяк?

— Драг? Уполз в лес. Он нужен?

— Нет. Просто спросил. Пойдём, — он взял её за руку и увёл сквозь открывшийся портал.

Лита даже испугаться не успела, так быстро это произошло. Нет, Драг, конечно, этот фокус проделывал не раз, но змей всегда обвивался вокруг головы, закрывая ей глаза, а тут… Прямо перед ними пространство вывернулось наизнанку, обоих затянуло в воронку, виски сжало, потемнело в глазах.

— Дыши! — услышала девушка голос мага. — Дыши глубже!

Она стала втягивать в себя воздух — тёплый, ароматный. Ночь. Золотая луна — огромная, в полнеба. Куда не кинь взгляд — острые пики скал. Они стоят на вершине одной из них — ветер треплет полы плащей, треножник с котлом пристроен меж камней.

— Кто-то собирался варить зелье?

— Мы, — спокойно ответил маг, раскладывая всё необходимое.

— Мог бы сказать, — обиженно заметила девушка. — Я бы подготовилась. Почитала. Травы бы собрала…

Последние слова прозвучали совсем тихо. Действительно — обидно. Маг, видимо, вовсе не принимает в расчёт её способности.

— Прости, — неожиданно услышала Лита.

Мартиш Эрлин встал, подошёл к ведьме, положил руки ей на плечи и заглянул в глаза.

— Не хотел тебя обидеть, — маг как будто с трудом подбирал слова. — Не доверяешь моему опыту?

— Доверяю, — ответила Лита. — Просто не люблю быть не подготовленной.

— Это правильно, — кивнул он, высыпая в кипящее багрово-красное варево какой-то порошок.

Лита даже не успела понять — когда Мартиш Эрлин всё это успел? Развести огонь, наполнить котёл… Одновременно разговаривая с ней, мужчина беспрестанно бубнил какие-то заклинания (не эльфийских и не гномий — она бы узнала). Со стороны казалось, он даже и не сосредоточен как следует, но алый едкий дым уже валил во все стороны, клубился, поднимаясь ввысь, обнимая золотой диск огромной луны, задевая звёзды…

— Не хотел тебя тревожить и нагружать, — продолжал колдун, не переставая высыпать в котёл ингредиенты — и так ловко, так мастерски он это делал — Лита засмотрелась против воли, застыв с открытым ртом. — Видишь ли… То, что я собираюсь с тобой сделать… Трудно пережить.

— Со мной…сделать? — Лита очнулась, едва до неё дошёл смысл произнесённых магом слов. — Это… Это как?

— Ничего предосудительного, — Мартиш ухмыльнулся, заставив ведьму покраснеть. — Но будет трудно. Мы собираемся провести ритуал, в результате которого ты попадёшь в воспоминание собственных родителей. Я прав?

Синие глаза мага смотрели прямо на неё. Нет, не с сочувствием. Скорее… Скорее в них читалась неизбежность, но одновременно с этим — уверенность в том, что всё будет так, как должно, как задумано, как предназначено самой судьбой, а потому переживать просто бессмысленно, и от этого становилось легче.

— Да.

— Ты увидишь их гибель. Насильственную — что скорее всего так, если я правильно понял то, что вы мне рассказали в прошлый раз, но даже если нет — легче тебе от этого не станет. Заклинание трёх слёз активируется лишь раз. Мы не сможем его повторить. Это значит — ты должна запомнить каждую деталь, должна найти в себе мужество впоследствии восстановить увиденное в памяти и пережить этот кошмар снова — но не в страшном сне, против воли, а осознанно — в момент, когда тебе это действительно потребуется. Хладнокровие и контроль эмоций — вот что тебе необходимо, а значит — без колдовства никак. Женщины, как правило, излишне эмоциональны. Тем более в твоём возрасте. Тем более ведьмы. Сильные ведьмы, — Мартиш Эрлин поднял голову и посмотрел девчонке в глаза.

Ведьма взгляд выдержала. Не отвела глаз, не опустила голову — даже не побледнела. Румянец стал чуть ярче, правда, но, возможно, это от красноватого дыма, валившего от котла. Он не ожидал. И он не ошибся. Рыжая колдунья — последняя настоящая ведьма Виздрагоса. По крайней мере за всё то время, что он здесь, такой силы он не встречал. Девчонка упряма и сильна характером, но то, что предстоит пережить этому юному созданию — чудовищно. Он сделает всё от него зависящее, но изменить что-либо не в его власти.

— Зелье запрёт твои чувства, Лита. Ты не лишишься их — просто эмоции на время оставят душу. Это не так просто, как кажется. Тебе будет трудно. Очень трудно. Больно. Ты готова?

— Как никогда, — ответила ведьма.

— Начнём.

Эрлиш опустил руку в карман плаща и вытащил на вид совершенно обычную банку. Внутри, на самом дне — чёрный порошок. Лита нахмурилась — банка слишком большая. Если ингредиент действительно редкий…

— Что это?

— Сейчас узнаешь. Сядь, — маг кивнул, указывая на плоский камень перед собой.

Лита устроилась поудобней — камень был тёплым. Маг что-то прошептал, встряхнул банку, и… Порошок превратился в бабочек! С тихим шуршанием мотыльки хлопали тёмными крылышками, пока Мартиш аккуратно вытаскивал пробку.

— Не видишь, — пробормотал он, глядя Лите в глаза.

Бабочки вылетели на свободу, закружили над головой — затем несколько из них плавно опустились девушке на глаза.

— Не слышишь, — уши ведьмы облепили мотыльки, — Не говоришь, — выдохнул маг и они опустились на подрагивающие от волнения губы. — Расслабься. Дыши глубже. Скоро всё закончится.

Алый дым от кипящего зелья окутал мага и ведьму — два одиноких силуэта, выделявшихся на вершине скалы стали почти прозрачными, пока наконец не исчезли, растворившись в золотом свете нестерпимо яркой луны.

Они занимались каждый день, и время ритуала неумолимо приближалось. Банки с яркими, пылающими всеми цветами радуги мотыльками выстраивались на полках магической кладовой тёти Петт. Удивительная магия… Медитации с Эрлиным приводили к тому, что эмоции Литы в образе бабочек копились в закупоренном заклинаниями стекле — результат алого зелья, которое они создали на вершине скалы, под звёздами того странного места.

Придворный маг стал частым гостем в лесном домике ведьм. Тётя Петт привыкла к нему, угощала чаем. Старушка смирилась — ритуала не избежать, племянницу не уговорить всё бросить — не искать правды, не подвергать себя опасности. Лита думала, что тёте Румильде не стоит всего этого говорить, но она, как ни странно, восприняла происходящее с каким-то пугающим спокойствием. С одной стороны, Лите стало легче — не нужно больше врать и изворачиваться, с другой — тётушки словно погасли изнутри. Ведьмы постарели на глазах и почти всё время молчали, пожирая племянницу полными боли взглядами, словно прощались с ней навсегда.