Сезонное обострение (СИ) - Булахов Александр - Страница 13

На кухню вошёл Петька.

— Чего орёшь, спрашиваю? — наехал он на меня.

— Ничего, — улыбнулся я ему в ответ. — Настроение хорошее.

Гедич покрутил пальцем у виска.

— Что здесь вообще происходит? — спросил он. — Где Кирилл, и почему двери в квартиру и в ванную комнату на распашку?

— Минералку принёс? — рявкнул я. — А то я тоже пить хочу!

— По дороге выпил, — буркнул он.

Жаба поднялся со стула и собрался задать Денису вопрос. Но его внимание привлёк странный шумок. Что-то лилось небольшой струйкой на пол. Дмитрий бросил взгляд на штанины брюк Жердина и присвистнул. На пол из одной штанины струйкой стекала моча.

— Денис! — крикнул Жаба. — Ты что совсем ничего не чувствуешь?

— Не понял, — произнёс Жердин и сам увидел, что на стуле и под ним растекается жёлтая жидкость. Он покраснел и виновато взглянул на Дмитрия. — Нет, не чувствую. Как это так?

— А запах сыра?

— Нет же!

— Сиди, не вставай! — приказал ему Жаба и закричал в камеру. — Перова, врача сюда! Немедленно!

Денис не послушал Дмитрия. Он встал и шагнул в сторону дверей. Ноги его подкосились, и он рухнул на пол. Его несколько раз дёрнуло в конвульсиях и тут же отпустило. Это было похоже на какой-то очень короткий приступ эпилепсии.

В кабинет ворвалась Перова вместе с конвоиром Дениса.

— Я уже вызвала врача. Он сейчас здесь будет.

— Я бы хотел посмотреть на этого придурка и спросить, где он диплом покупал, — не выдержал и съязвил Жаба.

После того, как Дениса забрал врач в «больничку», Дмитрий накинулся на Перову:

— По твоему мнению он всё ещё косит?

— А я и не спорила, что ему хреново.

— Я помню! Ты говорила, что так легче его расколоть.

— Да, говорила! И это не только мои мысли. Парень занял позицию того, что он не совсем адекватный. Но при этом всё так чётко рассказывает, прям хоть книгу пиши. Я ещё сегодня сравню записи: то, что он мне рассказывал и что тебе. Поверь мне, я найду несостыковки.

— Почему мне иногда кажется, что все люди, которые меня окружают — они такие тупые.

— Это камень в мой огород?

— Да, у Жердина поехала крыша — это видно! Запахи, галлюцинации, приступ непонятный, — Жаба мотнул головой в сторону лужи с мочой. — Вон обосцался и ничего не почувствовал. У него физиологические проблемы на лицо. У него что-то с мозгом. Неужели это непонятно?! Может, какая опухоль. Она там растёт, давит, куда не надо. Я не врач, конечно. Это я так образно. Говорю первое, что приходит в голову. Тут специалистам надо разбираться.

— Наш врач тоже не тупой, — стала возражать Перова. — Он двадцать лет здесь проработал. Он говорит, что пацан знает, что делает. Всё против него! Потому и синяки под глазами, потому и тошнит его, потому у него давление скачет, что дурное. Он очень волнуется. У него дикий стресс. Он не спал столько ночей. Но одновременно он понимает, или он закосит под дурачка, или его ждёт смертельный приговор. Вот он и формирует образ неадекватного.

— Его надо показать другим врачам. Получить ещё чьё-нибудь мнение.

— Хорошо, я завтра это организую.

— Перова, не тяни! Чем раньше, тем лучше.

— Я сказала завтра, значит завтра. Сегодня ещё на больничке побудет. Мы за ним понаблюдаем.

— Ладно, вам виднее, — сдался Дмитрий. — Мне бы с ним ещё поговорить. И с Кириллом Роговым тоже.

— Завтра, всё завтра! Официально вы не ведёте дела по поиску Евгении Кабардиной. Поэтому извиняйте меня, но я не могу тратить на вас так много времени, а сама ничего не делать из того, что у меня запланировано.

— Во сколько завтра?

— Давайте с утра. К часам десяти подъезжайте. Я помогу, раз обещала. И то, только потому, что Хильницкий меня об этом лично попросил.

— Я хочу осмотреть место преступления.

— Адрес знаете?

— Мария, хватит мне выкать. Давай на «ты».

— Адрес знаешь?

— Знаю.

— Пошли со мной, я тебе дам ключ от квартиры. Завтра мне его отдашь.

Мария и Дмитрий покинули комнату для допросов. И зашли в соседний кабинет. Перова открыла ящик своего стола и сняла со связки ключ.

— Если что — то полезное нароешь, — произнесла она. — Дай мне знать.

— Хорошо, — буркнул Жаба. — Если что, сразу позвоню.

— И ещё…

— Что ещё?

— Про дочь свою не забывай. И Бубнова найди, где он там пропал. Жив он хоть?

— Мне бы это тоже знать. Сейчас попробую его разыскать.

Покинув территорию следственного изолятора, Жаба направился к своей машине. Он двигался узкой улочкой к стоянке возле магазина «Квасовский». Ближе к следственному изолятору он поставить машину нигде не смог. Пока шёл, в голове его крутились слова Перовой о Денисе: «пацан знает, что делает. Всё против него! Потому и синяки под глазами, потому и тошнит его, потому у него давление скачет, что дурное. Он очень волнуется. У него дикий стресс. Он не спал столько ночей. Но одновременно он понимает, или он закосит под дурачка, или его ждёт смертельный приговор. Вот он и формирует образ неадекватного».

А почему она не допускает, что Денис Жердин реально неадекватный? Что мешает ей в это поверить? То, что он так всё чётко рассказывает и умело вплетает в свой рассказ запахи и голоса, которые его одолевают? Ведь может же быть так, что у него случаются временные сбои в психике. Например, под действием алкоголя он становится очень агрессивным. Нет, всё это глупости. Про это бы знали его близкие. Он бы наверняка состоял бы на учёте у психиатра… Но ведь никто не расспрашивал о нём его близких, знакомых, соседей. Никому это не нужно.

Жаба решил пообщаться с матерью и сестрой Дениса. И как он только принял это решение, тут же задумался о том, почему они не отвечают на его звонки. Почему никто из них не волнуется, где он и что с ним. В голову Дмитрия внезапно ворвалась такая абсурдная мысль, что он тут же от неё мысленно отмахнулся. Но она опять вернулась к нему: «а если он их убил в порыве своей агрессии… а если их нет давно в живых, и они существуют только в его воображении. Он же рассказывал, что сестричка у него какая-то странная: она, то спонтанно появляется, то исчезает».

Жаба усмехнулся. Нет, не может быть такого. Иногда мысли могут привести неизвестно куда. Придумать же такое. Смех и грех.

Но почему они тогда не отвечают на звонки? Почему они не волнуются, где он и что с ним?

Дмитрий подъехал к дому, в котором жил Денис с матерью и сестрой. Он поднялся по ступенькам на нужный этаж и уставился на дверь, ведущую в квартиру Жердиных. Она была приоткрыта. Жаба распахнул её посильней и крикнул:

— Эй, есть кто дома?

Ему никто не ответил. Он вошёл внутрь и закрыл за собой дверь. Сначала он заглянул на кухню. И увидел капли крови на полу. Присмотревшись, он заметил, что кровью запачкан и паркет в коридоре, и зеркало в спальне Дениса. В зале он увидел на журнальном столике: аптечку и отдельно от неё стоящую бутылочку с перекисью водорода, вату в крови и кусочек бинта, который тоже весь был в крови. Жаба присвистнул. Мысль насчёт того, что сестры и матери Дениса Жердина давно нет в живых, теперь уже не казалась ему такой абсурдной. Всё, что он увидел — наоборот подтверждало его догадку. Лиля наверняка бы вытерла кровь с пола на кухне и коридора. Более того, Жаба очень хорошо помнил, что Денис рассказывал, что сестра его убрала за ним аптечку и бутылочку с перекисью водорода, она вернула их на место. Не было здесь никакой его сестры! Он её придумал! Или она врывается в его воображение, так же как голос бомжа и запах сыра, которые его периодически одолевают.

— Эх, Денис-Денис, а ты всё-таки непростой чувак, — вздохнул Жаба и решил съездить на дачу Жердиных. Ему было трудно самому себе признаться, зачем он туда поедет. Слишком смешным было его предположение. Но его мозг отчётливо рисовал одну и туже картину: он открывает большой холодильник на даче Жердиных, а там лежат, разобранные по частям мама Дениса, его сестра и Евгения Кабардина.