Зима 41-го (СИ) - Лифановский Дмитрий - Страница 69

— Ты что, совсем не спала? Настя, не отрывая от него взгляда, лишь молча отрицательно покрутила головой. Сашка так и не понял, что это значит. То ли не спала, то ли все-таки немного поспала. Но переспрашивать не стал. На кухне опять повисла тишина. Настя все так же разглядывала Сашку. Наконец, он не выдержал: — Что-то случилось?

Настя опять молча помотала головой. А потом вдруг заговорила:

— Да, случилось! Или ты считаешь то, что вчера произошло, это ничего не случилось?! Тебя арестовывают, потом спасают товарищ Берия и товарищ Мехлис! Меня буквально силком берут на службу в НКВД! Потом без всякого объяснения нас привозят сюда! Я ничего не понимаю! Саша, ты кто?!

Сашка от такой горячей отповеди всегда молчаливой и спокойной Насти сидел с красными ушами. Ему и так было неудобно, что он втравил девчонок в это дело. Просто в том момент, ему казалось, что он все делает правильно. Сейчас же, ситуация виделась совсем по-другому, вполне можно было обойтись без участия одноклассниц. Но что сделано, то сделано. Настю он вчера поблагодарил, поблагодарит и Лену при встрече. Но что отвечать ему сейчас?! Понятно же, что в версию с родителями коммунистами-антифашистами девчонки уже не поверят. Но и правду сказать он не может, по крайней мере пока не получит разрешение товарища Сталина. А Верховный такое разрешение вряд ли даст. Как же надоела ему эта двойная жизнь, секретность! Он уже сам запутался в своих звания, войсковой принадлежности, легендах о прошлом.

А Настя тем временем настойчиво продолжала:

— Саша, что мне делать?! С тобой носятся Нарком внутренних дел и Начальник ГлавПУРа, ты куда-то пропадаешь, потом появляешься раненный в госпитале, пропускаешь месяц занятий, и в школе на это не обращают внимания, как будто это в порядке вещей! Я слышала, как Зина, та девушка из госпиталя, звала тебя командиром! Это школьника-то! Ты разговариваешь по-другому, ты ничего не знаешь о нашей жизни! Ты даже не испугался, когда тебя арестовывали! А еще эти подписки, которые мы дали! Ты другой, Саша! Вокруг тебя сплошные тайны! Я боюсь! Понимаешь?! Просто боюсь! Я здесь, а мама сейчас одна! Я боюсь за нее, за себя! За тебя! — последнее она произнесла чуть слышно.

Сашка сидел, уставившись в стол. Он не знал, что сказать, как успокоить девушку. А сказать что-то надо. А потом еще и с Волковой объясняться, у Лены ведь тоже возникнут вопросы. Да и в классе разговоры ходят.

— Насть, я не могу тебе сейчас ничего сказать, — парень поднял взгляд на девушку, — просто не имею права. Не обижайся. Пожалуйста, — парень хотел добавить, чтобы она ничего не боялась, что он не позволит никому ее обидеть. Но не стал. Потому что не был уверен, что сможет выполнить свое обещание. А раскидываться пустыми словами, ради того чтобы успокоить, считал не правильным. Не заслуживала Настя лжи. Девушка пристально посмотрела на Сашку своими бездонными глазами, красными толи от недосыпа, толи от слез и кивнула:

— Хорошо.

От этого взгляда что-то перевернулось внутри у парня. Сам не понимая, что делает, он встал и, подойдя к Насте, взял ее за руку, дернув на себя, заставляя подняться и обнял. Сашка почувствовал, как девушка напряглась у него в руках, но вырываться не стала. Он стоял, спрятав в своих объятьях этого, неожиданно ставшего для него таким дорогим человечка, одной рукой нежно обхватив за плечи, а второй гладя по голове. Настя замерла, опустив руки. А потом осторожно, будто опасаясь саму себя и того что делает, сама приникла к Сашке, крепко обхватив его руками. Так и стояли они, замерев, не замечая времени и не веря собственной смелости. Волшебство момента нарушил щелчок открывающегося замка. Сашка с Настей пугливо отпрянули друг от друга и быстро расселись по своим местам, полыхая красными от смущения лицами и боясь посмотреть друг на друга.

На кухню зашел Мехлис. Глянув на ребят, он нахмурился, а потом его лицо тронула чуть заметная улыбка:

— Как переночевали? Выспались?

— Нормально. Спасибо, — через силу поднял взгляд на Льва Захаровича Сашка. Настя так и сидела молча, уставившись в пол. В глазах Мехлиса играла смешинка. Он скосил глаза на Настю, хитро подмигнув Сашке, отчего парень покраснел еще сильней.

— Завтракали?

— Только чай попили.

Мехлис подошел к плите и поднял крышку сковорды.

— О, картошечка! Хорошая жена кому-то достанется, — не унимался Лев Захарович. Настроение у Мехлиса было отличное. Он был в Кремле. Разговор со Сталиным был хоть и тяжелым, но плодотворным. Теперь осталось только действовать. — Давай, красавица, на стол накрывай. Будем завтракать, и поедешь на Лубянку. Ждут тебя там. Настя побледнела. Заметив это, Лев Захарович поспешил ее успокоить: — Не трясись, тем более бояться тебе нечего. Подойдешь к дежурному, назовешь фамилию. Там тебе все объяснят. Девушка кивнула и заметалась по кухне, накрывая на стол. Мехлис весело поглядывал то на Настю, то на Сашку, все сильнее вгоняя их в краску. — Ты иди хоть рубаху нательную накинь, охальник, а то сидишь тут с голым пузом перед девушкой и целым армейским комиссаром первого ранга, — заметил он, хохотнув, Сашке. Сашку как будто сдуло. Он только сейчас понял, что в таком виде обнимался с Настей. От стыда парень был готов провалиться сквозь землю.

Быстро приведя себя в порядок, вернулся за стол. Картошка весело шкворчала на сковороде, издавая умопомрачительный запах. В животе заурчало. Настя стояла у плиты, стараясь не смотреть на Льва Захаровича. Когда вернулся Сашка, девушка издала облегченный вздох, от которого у Мехлиса вырвался еще один смешок.

Позавтракали в полной тишине. Когда закончили, Настя собралась, было, мыть посуду, но Лев Захарович ее остановил:

— Оставь. Саша помоет. Тебя машина внизу ждет. Водителя ты видела, он нас сюда привез. Отвезет тебя на Лубянку. И за маму не переживай. Все с ней нормально. Увидитесь скоро.

Впервые, с того момента, как Лев Захарович появился в квартире, девушка подала голос:

— Спасибо.

— Не за что. Работа у меня такая. Все, иди, одевайся. Поймав, украдкой брошенный на Сашку взгляд, Мехлис мотнул парню головой: — Иди, проводи одноклассницу.

Ребята вышли в прихожую. Саша дождался, пока Настя завяжет шнурки на ботиночках и, выхватив у нее из рук пальто, неуклюже помог ей одеться. Настя, не поднимая глаз, застегнула пуговицы и накинула на голову платок. Парень не знал, как вести себя дальше. Но Настя сама, решительно подскочив к нему, чмокнула его в щеку и выбежала из квартиры, хлопнув за собой дверью. Сашка даже ничего не успел ей сказать.

Парень вернулся на кухню. Мехлис все так же сидел за столом:

— Садись, Александр, — в глазах Льва Захаровича уже не было смеха, а только безграничная усталость. Он растер лицо руками, прогоняя сон: — Спать хочу. Больше суток на ногах. Встряхнув головой, Мехлис уставился своим пронизывающим взглядом на Сашку: — Значит так. Я только что от товарища Сталина. Принято решение выводить тебя из тени, иначе, не исключено повторение случаев, подобных вчерашнему. Товарищ Берия еще разбирается, что это было и кто за всем этим стоит. Видя, что Сашка хочет что-то спросить, Лев Захарович властным взмахом руки его остановил: — Не перебивай! Все что тебе надо знать, сам скажу. И, да, это была не инициатива одного идиота. А остальное не твоего ума дело. Разберутся и накажут. А у тебя сегодня вечером запись на радио и интервью для газеты. Сашка вскинулся, но увидев непреклонный взгляд Мехлиса, промолчал. Лев Захарович, тяжело поднялся и, выйдя из кухни, вернулся со стопкой отпечатанных на машинке бумаг. Это твое интервью. Прочитаешь и выучишь. Наизусть не надо, но чтобы в фактах не путался. Там же, в конце список песен, которые споешь. И не дергайся, сразу в эфир давать тебя никто не будет, так что всегда можно будет поправиться. Но лучше без этого. С радио поедешь сразу в Люберцы, в часть. Тебе неделя подобрать экипажи, для работы на тренажерах. К весне у нас должно быть не меньше десяти пилотов.

Лицо у Сашки вытянулось: