Ярость и пули (ЛП) - Мади Скайла - Страница 2

Эмили выходит из-под струи воды и проводит мыльными руками по животу.

Ответа нет.

Я беру ягодный гель для душа, наливаю его на мочалку и взбиваю пену. Эмили откидывает длинные темные волосы в сторону, обнажая для меня изгиб плеча.

Держа мочалку в руке, я отказываюсь тереть ее кожу.

— Эмили?

Она оглядывается через плечо, ее темные глаза источают тот самый сексуальный пристальный взгляд, что так мне понравился, когда я встретил ее.

— Да. Я тебя игнорирую.

Неожиданно, Эмили резко разворачивается, отчего пена с мочалки размазывается о ее голую грудь. Ее глаза широко открыты, а кончик острого тонкого носика такой же красный, как и румяные щечки.

— Это из-за меня?

Я убираю мочалку от ее груди и сжимаю в руке. От давления пена стекает на мою ногу.

Я сдерживаю смех.

— Что?

Она избегает меня, ее обеспокоенный взгляд направлен на плитку.

— Это из-за меня?

— Я думал, это ты меня игнорируешь.

Эмили раздраженно выдыхает.

— Джай...

Я роняю мочалку и протягиваю к Эмили мыльные руки. Скольжу ладонями вверх по ее хрупким рукам и сжимаю маленькие бицепсы обеими руками.

— Из-за тебя что?

Эмили отодвигается, вырываясь из моей хватки. Если бы кто-то становился бездомным каждый раз, когда эта девушка сбивает меня с толку, то, скорее всего, каждый дом в мире бы пустовал.

— О чем ты говоришь?

Она жестом показывает на меня.

— Ты! Ты на все десять, почти одиннадцать, а я что? На четверку в лучшем случае?

Я в замешательстве хмурюсь. Если бы Эмили прямо ответила на мой вопрос, то сейчас мы были бы на одной волне. И с каких это пор люди оценивают внешность других людей по шкале от одного до десяти? Это самое нелепое, что я когда-либо слышал, учитывая, что вкусы у всех разные. Я, может быть, для Эмили и десять баллов, но для кого-то другого на троечку. То же самое и с Эмили. Для одного парня она может быть на четыре, но для меня на миллион. Все просто.

— Четыре? Что за…

Эмили поджимает губы и прикусывает их.

— Я что-то сделала? Из-за меня?

— Нет. Нет. Не из-за тебя.

Черт, она такая милая, даже когда ее волосы зализаны назад. Улыбка растягивает уголки моих губ, и я не могу ее сдержать. Мне нравится шар счастья, который раздувается у меня в груди при мысли, что ей не похер.

— Котенок, детка, расслабься. — Делаю шаг к ней, пока она смахивает каплю воды, стекающую по кончику ее носа.

— Я слишком агрессивна? Слишком обыкновенная? — Эмили оглядывает свое тело. — Может быть, слишком худая? — Смотрит на меня широко раскрытыми глазами. — Или, может быть, слишком жирная… Предполагаю, что в прошлом ты встречался с крошечными моделями. Или может… Почему ты улыбаешься?

— Потому что ты сумасшедшая.

— Сумасшедшая?

Я киваю.

— Да. Сумасшедшая

Как будто Эмили есть о чем переживать. В ней все, что я хочу в женщине. Она умная, сильная, с чувством юмора, красивая и верная. Форма и вес ее тела для меня не имеет значения. Я глажу руками стройный изгиб ее бедер и останавливаюсь на округлой попке, грубо притягивая к себе. У Эмили перехватывает дыхание, когда трусь голым телом об нее. Прохожусь пальцами вдоль позвоночника, и она начинает дрожать.

— Джай... — вздыхает она, расслабившись в моих руках, когда запускаю пальцы в ее волосы и тяну голову назад.

— С тобой абсолютно все в порядке, — говорю я, прижимая губы к ее подбородку. — Ты сводишь меня с ума. Я могу кончить, просто взглянув на тебя.

Отстранившись, Эмили хмурит брови.

— Со мной что-то не так, раз я не могу удержать твой интерес во время секса.

Я отстраняюсь.

— Дело не в тебе. Я просто...

Как мне сказать? Как сказать, что я гребаный идиот? Что вся операция была зря и мы, наверное, все умрем, пытаясь спасти женщину Джоэла? У нас было слишком много опасных ситуаций с Черепом. Мы слишком часто испытывали удачу. Череп находится в этой игре дольше, чем мы. Это лишь вопрос времени, когда он перехитрит нас, а после кражи Джоэла из-под его носа, не думаю, что он забудет о нас.

— Когда это закончится? — спрашиваю я, оставляя нежный поцелуй на влажной щеке Эмили.

Она хмурится.

— Секс?

— Нет. Не секс. Джоэл. Череп. Когда это закончится?

— Это не закончится... — говорит она, смахивая мокрые пряди волос со своей щеки. — Пока Череп не умрет, мы никогда не будем свободны.

Эмили говорит правду, и, если быть честным, правда никогда не звучала так устрашающе. Я вдыхаю, наполняя легкие тяжелым паром. Я многого не боюсь... но стать причиной, из-за которой кто-то другой может пострадать от того, с чем я не смог справиться. Выдохнув, я обхватываю ее за талию.

— Как думаешь, что мне делать?

Эмили прикусывает губу, размышляя над моим вопросом. Я хочу, чтобы она запретила мне помогать Джоэлу и умоляла не вызволять Монику. Хочу, чтобы попросила меня сбежать с ней, как уже предлагала, прежде чем мы занялись спасением Джоэла. Тогда я отказался, но сейчас... сейчас я запросто могу пойти на это.

— Ну... — Она прочищает горло. — Ты бы вернулся за мной?

— Без сомнения.

Она прикусывает губы, пытаясь скрыть улыбку.

— Джоэл любит ее, и, насколько могу судить, готов умереть ради нее. Повлияет ли это на твое решение, я не знаю.

Я наклоняю голову.

— Итак, ты говоришь, что мне следует пойти на это ради любви?

Эмили пожимает худенькими плечами.

— Я говорю, что твой брат не будет чувствовать себя целым, пока не получит ее. Представь, как он себя сейчас чувствует? Знать, что любовь всей твоей жизни в плену у другого человека — особенно такого, как Череп. Из-за этого и меня тошнит.

Я притягиваю Эмили к себе, прижимаю щекой к своей груди, и кладу подбородок на ее макушку.

Вспоминаю поведение Джоэла за последние несколько дней. Он не спит, находится под кайфом и испытывает внезапные приступы гнева. Дважды, когда я заходил к нему, его глаза были красными и влажными. Он любит ее. Любит сильнее, чем я когда-либо видел, и со мной или без меня, он вернется за девушкой.

Братья

Эмили

Я заканчиваю сушить полотенцем волосы и бросаю его на пол. Брызги капель покрывают зеркало в ванной, и я наклоняюсь поближе, чтобы проверить татуировку на ключице в виде черепа. Она полностью зажила, и ее черные чернила будут клеймить мою кожу до конца моей жизни. Я поскребла ее.

Угу. Она настоящая.

Не знаю, почему я все жду, что она сотрется. Полностью заполняю воздухом легкие и выдыхаю его. Чертовски ненавижу ее. Ненавижу этот череп и то, что он представляет.

Страх и обладание.

Это символ психопата, который пережил ужасную невыразимую трагедию и решил поступить так же с другими, как поступили с ним. Это ненормально. Заставлять других чувствовать боль, которую он ощущал в тот момент, когда его жена и еще нерожденный ребенок были вырваны из его жизни... это... это не то, о чем я хочу думать перед завтраком. Все, что связано с Черепом, обычно имеет силу выворачивать мой желудок, и, поскольку запах бекона так восхитительно витает в воздухе, не хочу, чтобы это произошло сегодня утром.

Вздохнув, я беру фиолетовую расческу и провожу ею по своим длинным волосам. Она цепляется за колтуны и узлы, но, приложив немного усилий, мне удается их распутать. Обычно я не вкладываю много усилий в свои утренние ритуалы, но с тех пор как «переехал» брат Джая, чувствую необходимость хоть чуть-чуть постараться. Это немного глупо, но я хочу быть на уровне стандартов, которые он, несомненно, имеет для своего младшего брата.

Вернув расческу на раковину, я запускаю пальцы в волосы и немного их взбиваю, добавляя нужное количество «беспорядка». Не хочу выглядеть так, словно специально потратила время на свою внешность. Я наклоняюсь ближе к зеркалу, проверяя легкий макияж, который нанесла ранее. Никогда не думала, что признаю это, но правильная тушь может творить чудеса с обычным лицом.