Зов Арахны (СИ) - "Сереброса" - Страница 44

Нападающие не сразу поняли, что за машина идёт к ним на перехват, не жалея двигатель. Они просто выпустили в неё по две «малышки» каждый и посчитали, что этого достаточно. Только когда «кинжал» спокойно сбил все шестнадцать ракет, а дистанция сократилась до двухсот тысяч километров, ракетоносцы разделились, рассыпая строй на пары. Запоздалый манёвр, который только немного уменьшил их потери. На встречных курсах атаки, потоковые пушки были эффективны на гораздо большей дальности. Катрин нажала на гашетку, видя, как с каждого из противников брызнули снопы средних ракет. Это, похоже, её смерть, но ей некогда бояться. Только озноб внутри, под сердцем, медленная волна мурашек ползущих по венам.

Что такое двести тысяч километров, для боя в космическом пространстве, на встречных курсах? Мгновение. Всего лишь мгновение, мимолётное, роковое мгновение, в котором сошлись все годы жизни. Всё вот здесь и сейчас. Ничего больше нет, только цифры на приборах, углы наведения орудий и схождения курсов, значения расстояний и скоростей. И вражеские цели, желающие твоей смерти. Удары сердца, готового вырваться из груди, кажутся теперь неторопливыми. Всем телом Катрин ощутила отдачу от очереди выстрелов, из тяжёлых пушек своего космолёта, словно держала их своими руками. Огромные потоки раскалённой плазмы, разогнанной до световой скорости, вспыхнули в направлении целей. Многократно больше самого крохотного «кинжала» и намного ярче далёкого солнца. Одна пара ракетоносцев мгновенно испарилась, вместе с выпущенными ими ракетами. Вторую пару тоже удалось накрыть, один исчез в солнечном пламени, а другой закувыркался в пустоте, искря и выпуская горящий воздух из пробоин. На его щиты пришлось чуть меньше ударов плазменных лучей. Оставшиеся четверо уцелели, кинувшись в рассыпную, и на время забыв об основной своей цели.

Всё это пронеслось мимо, кроме нескольких шустрых ракет, летевших прямо в лоб. Вспышки потоковых боеголовок заполнили весь обзор. «Кинжал» встряхнуло, его щиты исчезли. Больше сорока «малышек» всей хищной стаей нацелились на крохотный кораблик. Компьютер «кинжала», со всем спокойствием бесчувственной машины доложил, что сможет сбить не больше тридцати. Конечно, свора маленьких смертей оказалась сейчас далеко позади, но они резво развернулись и пытались нагнать свою жертву. Катрин могла бы уйти от них, ведь дважды так не повезёт. Но один взгляд на тактическую проекцию — и все надежды на счастливый исход испарились. Оставшиеся ракетоносцы выплюнули в неё все остатки своих «малышек» и снова ложились на боевой курс. Они хоть и потеряли начальную атакующую скорость, тратили время на новый разгон, но всё ещё всерьёз собирались атаковать эсминцы Штайнера. Четыре ракетоносца — это всё равно мощная ударная сила. И наверняка, все шестьдесят четыре их крейсерских ракеты, оснащены разделяющимися потоковыми боеголовками. Надеяться, что нападающие не используют максимально мощное оружие, было бы глупо, наивно и непрофессионально. Неужели она зря старалась?! Разве для этого её учили? Ради чего она снова села в капсулу боевого пилота? Чтобы видеть гибель того, кого хотела защитить? Чёрта с два! Они не отнимут у неё это. Больше ничего не отнимут. Она должна хоть что-то сделать. Дистанции, время разгона, расстояния до целей, угловые скорости, перегрузки ускорений, всё сложилось в голове единой цепочкой действий. Она рискнёт ещё раз. К чёрту всё! Майер быстрыми движениями отключила автоматику полётного контроля и вывернула рулевые рычаги, вгоняя «кинжал» в максимально возможный, на такой скорости, разворот. Машина вздрогнула, множество индикаторов загорелись красным огнём, запищали аварийные сигналы.

Сигнал ракетной атаки верещал всё настойчивее. Катрин продолжала гнать машину по дуге, рассекая несколько сотен тысяч километров пустоты. Компьютер отчаянно протестовал, но «кинжал» делал невозможное, старый истребитель опровергал все прежние сомнения неопытной наездницы. Быть может у неё и получится, может, она успеет. Вся машина вибрировала и дрожала, будто грозя развалиться в любую секунду. Даже продвинутый скафандр только немного гасил это воздействие, дрожь передавалась и через него, отдаваясь гулом во всём теле. Незнакомый по конструкции двигатель, похоже, отлично тянул такую нагрузку. Катрин не зря чувствовала его потенциал, а вот остальная техническая часть не была рассчитана на такое. Краем глаза, стараясь не обращать внимания на дикую тряску и множество мигающих предупреждений, Майер глянула в кормовую проекцию. Ракеты поворачивали легче космолёта, неумолимо сокращая дистанцию. Теперь это не важно. Она должна успеть догнать и остановить вражеские корабли. Хотя бы снова спугнуть, помешать! Ни один другой космолёт, знакомый Катрин, не позволил бы надеяться на успех. Но в её руках сейчас самый настоящий космический зверь. Он сможет. Только одна вещь беспокоила её. Индикаторы заряда пушек слишком неторопливо ползли от красного к зелёному.

Секунды позли бесконечно, но манёвр подходил к завершению. Тряска слабела, сирен и красных огоньков оповещений убавилось. Атакующие ракетоносцы уже в прицельном конусе, а нацеленные на «кинжал» ракеты совсем рядом. Орудийные огневые конденсаторы немного не успели зарядиться полностью даже для одного выстрела, а вражеские пилоты уже кинулись в рассыпную. Они только что достигли расстояния прицельного пуска. С уже открытыми ракетными отсеками, четыре машины рванули в разные стороны. Один из них даже начал запуск, веером выплеснув свои шестнадцать «красоток». Катрин выбрала другого, решив, что постарается забрать с собой именно его. Есть заряд. Чуть довернула космолёт, чтобы снова поймать врага в прицельный конус.

— Конец тебе, Майер, истеричная ты дура, — прошептала она себе под нос, нажимая гашетку. Страх, отчаяние, глупая надежда, жгучая обида, злоба и ненависть. Всё смешалось в её душе одновременно. Сигнал. Кто-то вызывал её, но отвечать уже было некогда. Ей хотелось кричать, но зубы сжались и она молчала.

В мгновение, когда вспыхнули первые струи огненных лучей в сторону противника, прямо поперёк передней тактической проекции вспыхнула ярко синяя надпись. Катрин не успела понять, о чём просигналил компьютер. Орудия выдали по четыре выстрела, сметая щиты с цели, а несколько первых ракет догнали «кинжал». Заработали противоракетные системы, но ракет было слишком много. А щиты истребителя ещё не успели восстановить заряд. Луч одной потоковой боеголовки прошёл прямо над машиной, второй полоснул по правому борту, отдавшись оглушительным ударом. Истребитель взбрыкнул, все экраны вспыхнули красным и машина словно выпрыгнула из-под своего пилота.

Когда Соколов добрался до мостика «Окинавы», место тактика оказалось занято — на борт вернулся прежний его хозяин, лейтенант-майор Маркес. Николай встал рядом, взявшись рукой за спинку кресла-капсулы, тот только мельком оглянулся и снова вернулся к своим мониторам. А Соколова интересовало только то, что показывала сейчас тактическая проекция. Это конечно были данные с «Ярданга» и его внешних следящих станций, сам эсминец мало что видел из доковой зоны. Сейчас «Окинава принимала на борт последних членов экипажа, отсоединяла заправочные манипуляторы и запускала заглушенные после стыковки системы.

В тактической проекции, получаемой сейчас со станции, восемь неопознанных малых кораблей, очень сильно напоминающих по сигнатуре и профилю излучений дальние барражирующие ракетоносцы. Противоракетный строй, полное форсажное ускорение, поисковые лучи систем наведения. И рвущийся им навстречу одинокий «кинжал». Меньше десяти секунд потребовалось Соколову, чтобы оценить ситуацию и понять — ни один из эсминцев не успеет отойти от станции до их удара. Нападающие намерены накрыть разом и станцию и пристыкованные корабли. По всему становилось очевидно, что планировавшие атаку, знали о намеченном здесь мероприятии. Знали, что суда будут пристыкованы и никуда не денутся. Теперь между ударной группой и станцией только истребитель Катрин. «Ярданг» всё ещё заряжает пусковые, а эсминцы не могут стрелять из доков.